Трансвеститы.

Эзопов язык для тех, кто «в курсе».

Исключением является лишь образ Мадонны.

Когда же Микеланджело раздевает женщину, последняя подчас оказывается чудовищем.

Так выглядит написанная с ненавистью покидающая Эдем Ева из фрески «Грехопадение и изгнание из рая» свода Сикстинской капеллы.

Здесь змей-искуситель предстает в виде женщины с драконьим хвостом.

Кстати, Томмазо Мазаччо, изображая тот же сюжет «Изгнание из рая» в церкви Санта-Мария-дель-Кармине, выписал Адама тщательно и убедительно, в то время как тело Евы изобразил весьма схематично. Впечатление, что автор не вполне был знаком с предметом. И лишь догадывался, «что к чему».

А вот еще один пример женоненавистничества Микеланджело – скульптура «Ночь» из гробницы Джулиано Медичи. Груди «Ночи» скульптор изваял сокращенными в мышечной судороге. Уродливее эту прекрасную часть женского тела никто не изображал.

Даже обнаженная грудь семисоттридцатилетней старухи Евы в сюжете «Смерть Адама» Пьеро делла Франческа (из цикла фресок истории «Животворящего креста» в базилике Сан-Франческо в Ареццо) не вызывает подобного отвращения.

Бедро «Ночи» также изуродовала до неузнаваемости судорога, превратив в отталкивающий фрагмент плоти. При этом конвульсии тела никак не отразились на спокойном лике фигуры аллегории.

Кажется, будто женское тело бьется в судорогах само по себе, независимо от прекрасной головы.

«Ночь» – самая многотрудная, самая законченная, доведенная до блеска мрамора скульптура во всем ансамбле мемориальной часовни рода Медичи при флорентийской церкви Сан-Лоренцо.

Одной из безусловных вершин творчества Микеланджело и духа человеческого вообще (да простит меня читатель за высокопарный стиль) являются скульптуры «Пленников» из собрания Галереи Академии изящных искусств во Флоренции, опередившие развитие культуры на века.

Скульптуры как будто и не принадлежат эпохе кватроченто.

Сотворенные с немыслимой для своего времени свободой, это скорее модернистские экзистенциальные высказывания XIX–XX веков.

Исполненные трагизма и внутренней драмы, фигуры в каменном капкане, пленники судьбы.

Над героями витает проклятье, рок, кафкианский фатум. Богооставленность.

Немой рев – слышится-видится в ауре этих шедевров.

В царской России фотографировать ню было запрещено. Дело это приравнивалось к порнографии. Виновнику грозила тюрьма. Тем не менее, рискуя свободой, иные смельчаки занимались незаконным творчеством. За этими бесценными дагеротипами нынче гоняются коллекционеры.

В 1934 году классика русской и советской фотографии, участника многих международных выставок, мастера изображения обнаженного тела Александра Гринберга посадили на три года, обвинив в изготовлении порнографии.

В 60-е годы французское издательство Hachette выпустило в карманной серии две книжечки с репродукциями картин Амедео Модильяни. Одна – с портретами. Вторая – с обнаженными. Немногочисленные «выездные» граждане, вернувшись из-за границы, несли в букинистические магазины купленные с целью перепродажи книжечки Hachette. Строгие товароведы с портретами принимали, а с обнаженными отвергали, соответственно указаниям свыше.

В поездах по вагонам сновали подозрительные личности и, притворяясь глухонемыми, предлагали купить на выбор: самодельный альбомчик с отретушированными портретами полуразрешенного Сталина или набор мутных фоток, с которых на пассажиров из кустов взирали малопривлекательные запрещенные голые тетеньки с распущенными волосами.

В 1968 году Никиту Хрущева, посетившего выставку, приуроченную к тридцатилетию образования Союза художников, среди прочего шокировала «Обнаженная» Роберта Фалька. Которую в народе тут же окрестили «обнаженной Валькой». Вслед за Никитой Сергеевичем Вальку осудила и советская пресса: «Подобный „шедевр“ может вызвать только возмущение!»

В Московском отделении Союза художников имелся так называемый цех натурщиков. Творцам прекрасного – членам Союза художников, – как на невольничьем рынке, предлагали солидный альбом с фотографиями голых женщин на выбор: блондинки, брюнетки, толстухи, худышки, грудастые… Член МОСХа мог ткнуть пальцем и сказать, как герой из фильма Данелии «Мимино»: «Ларису Ивановну хочу».

В художественных институтах рисование обнаженной натуры было неотъемлемой частью профессионального художественного образования.

Ситуация была двойственная. Ханжеская.

С одной стороны, «Даная» Рембрандта или та же «Даная» Тициана легитимно висели в Государственном Эрмитаже. Мол, классикам, тем более почившим в бозе, можно. Типа, «нетленка».

С другой – на современных выставках обнаженки не проходили худсовет.

В 1984 году у художника Аркадия Петрова открывалась персональная выставка в зале на улице Вавилова. Министерские дамы, пришедшие накануне вернисажа осуществлять цензуру, приказали снять с экспозиции картины с изображением ню. Чтобы ублажить чинуш и исправить положение, художник за ночь пририсовал трусы своим донецким красавицам. Проблема была снята. Выставка открылась.

После окончания школы, подумывая о поступлении на художественное отделение Института кинематографии, я решил показать свои работы кому-нибудь из местных профессоров. На экзамене по композиции надо было нарисовать раскадровки (отдельные последовательные моменты, показывающие развитие сюжета к предполагаемому фильму).

Решив потренироваться, я обратился к «Гиперболоиду инженера Гарина» Алексея Толстого. По ходу фильма герой попадает в публичный дом. И я изобразил, как мне показалось, соблазнительную обнаженную девушку, возлежащую на кушетке в нумерах. «Немедленно уберите эту порнографию!» – воскликнул преподаватель, как только увидел вышеописанную картинку.

Я вышел и направился по коридору к выходу. Дверь в одну из аудиторий была открыта: студенты рисовали обнаженную модель. Нарисованная учащимися женщина не воспринималась как нечто неприличное. И тем более криминальное. А та же голая тетенька, изображенная в интерьере в виде иллюстрации или кадра из предполагаемого фильма, мгновенно превращалась в криминальное порно.

Художникам нужно было играть по правилам.

Существовали темы, в которых присутствие обнаженных допускалось. Эти сюжеты легко проследить на примере картин художника Александра Дейнеки, где изображены голые женщины, мужчины и дети.

Материнство: полотно «Мать».

Здоровая юность: «Полдень», «Купающиеся девушки».

Спорт: «Игра в мяч», «Бегущие девушки».

Счастливое детство: «Крымские пионеры», «Будущие летчики», «Мальчики, выбегающие из воды».

Здоровая советская семья: «Утренняя зарядка», «Утро».

А на полотне Александра Самохвалова «После кросса» изображена спортсменка, которая отбегала дистанцию и решила помыться под душем. Художник застиг девушку в момент, когда та приспустила трусы, наполовину обнажив захватывающее мужской дух место. В другом контексте прошло бы как софт-порно. А тут целомудренный советский спорт. Тут можно.