Она была опоена конской дозой смеси снотворного и легкого наркотика. Что-то мычала и вяло отмахивалась руками когда я снимал с нее одежду. Она как и все в лагере пожертвовала свою нательную рубашку на бинты для раненых. Оставшись только в одной тонкой, почти ничего не скрывающей хлопковой ночной рубашке со шнуровкой. Похоже именно поэтому она и ее подружка ходили зашнуровав до горла свои кожаные куртки. Из Велэнса мы выехали как есть, и почти все мои вещи остались в сумке. На мне была лишь рубашка, которую порвала своими когтями Марика и легкая куртка, испоганенная этой сволочью. Признаюсь честно, я испытывал просто жгучее желание ее тут и прирезать, но смерть своих вблизи рунного круга защиты мог почувствовать Нестор.

Так что я просто раздел ее до совсем ничего не скрывавшей ее стройное тело ночнушки, и разрезал шнуровку. Признаю, это был изощренный, очень подлый и низкий способ отомстить. Они все будущие супружницы Всевидящего. И хранят себя для своего бога. Так что никому из мужчин не дозволено прикасаться к ним. Если ее найдут с голой грудью ее же братья — это будет позор каких поискать. А вот нехрен меня пинать было при каждой возможности, и относиться как к мешку с дерьмом. Пусть радуется, что жива осталась. Поменяйся мы местами, она бы не стала мешкать.

Сначала я раздумывал, увести ли мне одно из двух лошадей. Но как только я к ним приближался, они начинали фыркать и храпеть. А зная мои с ними отношения, я лишь плюнул с досады. Тучи набухнув забили весь горизонт, не пропуская ни единого луча лунного света. Извинившись перед Всевидящим и вознеся благодарственную молитву его Супруге я покинул лагерь ордена, ступив в холодную как могила, и непроглядную, как преисподняя, окружающую тьму.

Испытывал ли я угрызения совести, что бросил их беспомощных в ночи, когда рядом бродят кровожадные чудовища. Нет. Они сами виноваты. Сами выбрали войну без правил. Мне было плевать. Найдет ли их та дамочка в шифоновом платье или эта мелкая Марика и вырежет словно ягнят на бойне. Ну, значит судьба у них такая, пасть мучениками. Главное, на моих руках не было крови ордена. А остальное меня не волновало.

Отбежав на пол мили в противоположную сторону разрушенной деревни. Я наконец наложил на себя исцеление и растер позаимствованную мазь в рану от арбалета. Словно легкий, щекочущий теплый ветер диагностирующих чар, малая успокоительная печать в район солнечного сплетения, легкий ободок холода и вкус мяты на языке — малое обезболивание. А затем еще одно малое исцеление и сращивание костей на сломанную руку.

Все одаренные крепки, точно гвозди, и те раны, которые осиротили бы почти любого обычного ребенка, для них всего лишь временная сложность. Не будь у меня дара, после пинка того чудовища с отбитыми внутренностями, сломанной рукой, сквозной дырой в плече от арбалетного болта и прокушенной шеей, я точно не смог бегать. Если бы чудом выжил, я бы точно лежал пластом. А так, сложно и больно, да. Но терпимо. И уж точно не критично.

И после всего затирание и скрыт. Для опытных одаренных, каким несомненно был Нестор все заклинания оставляют след в изнанке, со временем конечно они растворяются в мире, и чем выше круг заклинаний, тем дольше он остается. Видеть изнанку может он и не видит. Но вот следы моих чар несомненно потом почувствует. Так я ему указал направление, куда я пошел. Во всяком случае пусть так думает. А затем пройдя еще сотню шагов свернул в сторону, заложив большой круг.

Ведь мне необходимо было забрать мою книгу в той разрушенной деревне.

Внезапность перемены была поразительна. Секунду назад стояла словно вылитая из черного стекла, густая ночная мгла щедро насыщенная свежим воздухом. Да, сверху было покрывало тяжелых туч, не позволяющих пробиться даже единственному лучу лунного света и я знал, что скоро пойдет дождь. Но не так резко, в мгновение ока, мир вокруг исчез, даже верхушки деревьев пропали из виду — это небо низвергло целое море на землю, заливая все живительной влагой.

Первые капли дождя застали меня в пути едва я свернул с дороги собираясь сделать крюк, чтобы забрать книгу. Спустя несколько секунд они переросли в ливень, спустя несколько минут это был уже водопад. Через час вода лилась с неба сплошным потоком, таким плотным, что дышать можно было, только лишь прикрыв рот ладонями и отгородив ими небольшое воздушное пространство.

Я лишь возблагодарил инквизиторшу за ее превосходную одежду. Я поднял высокий воротник до глаз и плотно зашнуровал его. Напялив поглубже треуголку. Так, что у меня осталась только узкая щелка для обзора. Добротная куртка больше похожая на пальто была сшита из плотной кожи, не пропускала воду лившую с неба нескончаемым потоком. В отличии от моих стоптанных видавших виды сапог. Которые уже все насквозь промокли, и я натурально плавал в них. Вещей у меня толком не было, я забрал лишь самое необходимое. Остатки мази сунул в один из многочисленных кармашков бандольера. Оставшийся кусок вяленного мясо запихнул за пазуху, а сверток со странным оружием держал в руке.

Так я и бежал сквозь серую пелену дождя, ведомый Полночью, стараясь уйти как можно дальше. Она в отличии от меня видела все прекрасно, в изнанке мира нет смены дня и ночи, и никогда не идет дождь. Всевидящий похоже услышал молитвы Нестора и действительно благоволил экзекутору, он низверг целый водопад защищая детей своих и все в округе буквально утонуло в воде, как текущей так и стоячей, образовав целые заводи. Они несомненно проснулись. Под таким ливнем невозможно не проснуться. Даже если ты опоен снотворным. Но с другой стороны, это несомненно было мне на руку, под таким проливным ливнем, в кромешной темноте меня никто не найдет. Нестор в отличии от меня не видит в темноте, да и не бросит он свой отряд.

Путь, что мы проделали за целый день, плетясь со скоростью улитки. Останавливаясь каждые пол мили, вынужденно вставая в защитный круг, я пробежал за три часа. Попутно вымокнув до нитки, буквально купаясь в своей одежде. Конечно, я немного опасался встречи с вампирами, их как минимум двое бродило по округе. Но во первых: я больше не связанный беспомощный барашек. Во вторых я знал, что я почувствую их до того, как они приблизиться. И самое главное — у меня была власть над ними, так что это им стоит избегать встречи с хозяином мертвых.

Когда я подошел к разрушенной деревне дождь уже прекратился, разрядив все свои запасы и затопив все вокруг. И я шлепая по широченным, похожим на маленькие озера лужам, весь грязный по пояс и полностью мокрый шел уже просто напрямик. Встретили меня там лишь мертвая тишина, далекий безумный шепот мертвых на краю сознания, вонь горелой кучи тел и гарь пожарища. Пока Полночь пошла забирать книгу, я полез рыться в ближайших уцелевших домах на окраине. В надежде найти хоть что-нибудь еще съестное. Жевать несколько дней одно лишь вяленное мясо было такое себе удовольствие. В конце концов это же крестьяне, жившие на земле своим трудом, тут обязано было что-то остаться. А я не привередливый, не привычный к изыскам. Мне и сухари с краюхой хлеба из грубого помола подойдут.

Я рылся в самом крайнем доме хрустя ногами по битой глиняной посуде и перевернутой самодельной мебели как ощутил волну озноба, этот бархатный поцелуй нежнейшего ветра. И в проеме показался такой знакомый силуэт моей спутницы состоящий из теней.

—…Дарий, думаю, тебе стоит пойти со мной, кажется, я кое-что нашла, вернее кое-кого…

Безымянная деревушка ставшая кладбищем, братской могилой и полем битвы одновременно была вытянутая, в виде овала. Хоть она и была и обнесена частоколом, но он был низкий и хлипкий, больше для виду. На серьезную осаду тут в принципе никто не рассчитывал. В конце концов сейчас было мирное время и мы находились в центральных королевствах. И самыми опасными тут были оголодавшие банды лесных разбойников, невесть как сумевшие пройти из герцогств мимо кордонов стражи костеродных. А уж тем более тут никто не рассчитывал на то, что придут кошмарные твари, которыми только непослушных детей пугают.