— Мы хотели вместе выбрать песню, — напомнил он, правильно растолковав мой ошеломленный взгляд.

— Извини, неважно себя чувствую, — пролепетала я, скрываясь за занавесью волос. – Можешь выбрать сам? Я доверяю твоему вкусу.

— Да, конечно, иди, отдыхай, — пришла очередь растеряться Яромиру. – Я все сделаю. А завтра встретимся и отрепетируем.

— Спасибо, — с облегчением пробормотала я и быстрым шагом направилась к себе.

Яромир остался в коридоре, тоскливо глядя мне вслед.

Проклятый планшет! Если бы не его игры со мной, сейчас я наслаждалась бы обществом парня, о котором столько мечтала. Хотя…, кто сказал, что Яромир обратил бы на меня внимание, не будь волшебства, изменившего мою внешность. Нужно еще раз попытаться исправить сделанные ранее корректировки.

Я перешла на бег, не в силах терпеть даже секунды ожидания. В комнату вбежала, сорвала маску, и тут же ухватилась за планшет. Ну, давай, миленький, помоги мне.

Но планшет оказался равнодушен к моим мольбам. В попытках исправить расплющенный нос, размазанные по лицу губы и квадратные нижние скулы, сливающиеся с тяжелым ассиметричным подбородком, я уродовала себя все сильнее.

Наконец, взглянув на свой портрет, я взвыла. Овал лица вспучился буграми, черты стали еще отвратительнее. Я монстр!

Я бросила планшет на постель и разревелась в голос.

Ничего не поможет. Это была ловушка, в которую я угодила, мечтая о красоте. Чем больше я старалась, тем хуже выходило. И это не случайность. Ручка намеренно гуляла по экрану так, как ей заблагорассудится. Мои усилия тщетны.

Кто посмел мне прислать настолько коварный подарочек? Впрочем, какая разница. Важнее понять, что теперь делать. Я хочу свое собственное лицо! Пусть без особой красоты, но хотя бы человеческое.

Должен же быть какой-то выход! Не может быть, чтобы я стала чудовищем на всю свою оставшуюся жизнь только из-за глупого желания.

Мой взгляд упал на собственное отражение в окне.

— Ммм, — скривилась я, как от зубной боли, не в силах перенести подобное зрелище.

В глазах все поплыло, одна уродливая голова разделилась на две.

— Ааа! – заорала я во всю глотку, готовая впервые в своей жизни лишиться чувств.

Створка окна распахнулась. В проеме показались две головы, слава небесам, не мои, но не менее меня перепуганные.

— Дори! – завопил Виктор, спрыгивая с подоконника.

— Что с тобой? – прокричал Мстислав, следуя за другом.

На пару секунд я застыла от неожиданности. Парни в два прыжка оказались рядом со мной и принялись тискать, дергать и трясти. Я пыталась скрыть лицо хотя бы волосами, но четыре крепкие руки буквально спеленали меня.

— Да скажи ты хотя бы слово, — сквозь зубы цедил Виктор.

— Я-а-а… не-э-э…— вырывались невнятные звуки из моего горла.

— Что-что? – пытался вслушаться Мстислав в то, что я говорила. – Прекрати ты ее трясти! — наконец, не выдержал он и рявкнул на Виктора.

Брат остановился, а друг в ожидании моих слов приподнял брови.

— Оставьте меня в покое! – возопила я, воспользовавшись возможностью отчетливо говорить.

Оба убрали от меня руки и приподняли их, растопырив пальцы.

— Теперь говори! – потребовал Виктор. – Что с твоим лицом?

Мои глаза заметались по комнате в поисках оправдания, которое могло бы сойти за правду, и наткнулись на планшет. Я тут же убрала взгляд, надеясь, что парни не заметили.

— Ну-м, — начала блеять я и попутно, схватив подушку, села поближе к планшету. – Я…

— Не тяни, — нетерпеливо потребовал Мстислав.

— Окно закройте, холодно же, — велела, пытаясь перевести внимание «братишек» на что-нибудь нейтральное.

Парни отвлеклись. Подушка, словно невзначай, упала на планшет, и я вздохнула свободнее.

— Аллергия… на косметические средства, — принялась я самозабвенно сочинять. – Попробовала некоторые новые штучки, а они не подошли. Кто бы знал, что лицо так разнесет.

— Ну да, — оборвал меня Виктор, — не умеешь ты врать, ни капельки.

— Что? Еще как умею! – взвилась я.

— А вот и нет. – Мстислав, глядя мне в глаза, поднял подушку, а Виктор, прежде чем я успела протянуть руку, схватил планшет.

— Вы! – по-настоящему испугалась я. – Верните немедленно!

Виктор, игнорируя мои вопли, покрутил в руках планшет:

— Сама расскажешь или…?

— Сама! Все расскажу, – тут же согласилась я, но, заметив, как переглянулись парни, добавила: – Но клянитесь, что все останется между нами.

— Обижаешь, — насупился Мстислав.

— И ты такое можешь говорить собственному брату? – изумился Виктор.

— Просто… это правда серьезно, — сдулась я. Весь мой запал испарился. Что теперь будет?

— Выкладывай!

— И немедленно!

Виктор и Мстислав выступили единым фронтом.

Пришлось рассказывать, как мечтала в ночь зимнего солнцестояния о красивой внешности, а утром получила подарок. Да еще какой! Я продемонстрировала планшет в деле, показав, как меняется мое лицо одновременно с движением ручки по экрану. Припомнила их критику и призналась в своих стараниях учесть каждое замечание.

Парни слушали молча, ошарашенные, непривычно серьезные. Ни разу не перебили и не отпустили ни одной шутки.

— Но уже второй день исправить черты лица в лучшую сторону не удается. Напротив, становится все хуже и хуже, — всхлипнула я, а на глазах снова навернулись слезы.

— Только не реви!! – хором испугались парни.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Мстислав.

— Обязательно, — подтвердил слова друга Виктор.

— Что тут думать! – психанула я. – Разбить проклятый планшет к драконьим скорлупкам!

— А если будет хуже? – осторожно предположил Мстислав.

— Куда хуже? – возмутилась я.

— Лишиться жизни, — отрезал Виктор. – Так рисковать мы не можем.

— Тогда что?

— Для начала выясним, от кого подарок, — решил брат.

— И прижмем его хорошенько, — согласился Мстислав. – Вытрясем из него всю правду.

— Тогда и посмотрим, стоит разбивать планшет или нет.

Я кивнула. Конечно, «братишки» правы, нельзя действовать сгоряча. Тут нужен обдуманный подход.

— А пока потерпи, — попросил Мстислав, — и не отчаивайся.

— Хорошо, — пообещала я и утерла слезы. – А что вы здесь, кстати, забыли? – Я обвела рукой свою комнату. – Да еще и через окно пришли. Что-то случилось?

— А, да, — смутились оба.

— Алиби себе обеспечиваем, — пояснил Мстислав.

— Опять что-то натворили? – подозрительно спросила я и сощурила глаза.

— Слушай, — возмутился Виктор, — надень-ка маску, а то у меня мурашки по коже, когда вижу тебя такой.

— А уж когда щуришься, и вовсе сбежать хочется, — добавил керосину в и без того пылающий костер моей злости Мстислав.

— Еще одно слово про мою внешность, и ваши красивые личики не лучше станут. Поняли? – рыкнула я. Но маску все-таки надела.

— В общем, мы тут немного опарафинились, — начал рассказывать Виктор. – Вчера греот Рукаоп, когда приходил в нашу комнату и прибивал половицу, жаловался, что его обязали смазать у новых санок полозья жиром. Ну и…

— Разве можно было пропустить подобную возможность заменить жир на посыпку для дорог? – азартно выпалил Мстислав.

Я скривилась. Как по-детски!

— Вы не подумали, что вас легко вычислят?

— С чего бы? – возразил Виктор. – Мы просто поменяли одну банку на другую.

— Думали, что завхоз обработает одни сани, и опробует их, — принялся разъяснять Мстислав. — Специально сидели рядом с ангаром в кустах, ждали. Так хотелось посмеяться! Но нет. Ему же нужно выделиться. Все мечтает доказать греот Морал свою незаменимость. План завхоз перевыполнил, из ангара не выходил, пока народ не стал ломиться в двери. Все-таки ректор обещала катания на санках вечером, а не под утро. Сколько за это время можно испортить полозьев, остается только догадываться.

— Ох! – Ужаснулась я, представляя масштаб ущерба. — И? – потребовала продолжения.