Для опытного пилота — ситуация не критическая, но участвовать в бою с таким повреждением уже невозможно. Поэтому, стараясь не выпасть из облачности, немец аккуратно развернул машину на запад, в примерном направлении на Псков. Так что того, что происходило дальше, он не видел.

Свалить все «лаптёжники» «мигарям» не удалось. Просто закончились боеприпасы. Да и перехватывать отдельные уцелевшие Ю-87, вывалившие бомбовый груз на лес, рассыпавшиеся в разные стороны и удирающие над самыми верхушками деревьев, скоростным Миг-15 было несподручно. Так что из 21 самолёта, направлявшегося в сторону аэродрома «Крестцы», назад вернулись лишь четыре. Но этого хватило, чтобы в штабе 8-го авиакорпуса Рихтгофена поняли, что столкнулись с русской новинкой. Очень грозной новинкой. Прямо накануне начала удара на Новгород.

Правда, начало операции затянулось: к вечеру 7 августа резко испортилась погода, и командующий 16-й пехотной армией Эрнст Буш отложил начало операции сначала на сутки, потом ещё на одни. В результате наступление началось только ранним утром 10 августа с попытки авианалёта на позиции 48-й советской армии. Попытки — потому что немецкие самолёты в воздухе в районе Шимска уже ждал 1-й ударный истребительный авиаполк.

На этот раз на борьбу с авиацией прикрытия была выделена лишь одна эскадрилья, а остальные самолёты занялись уничтожение бомбардировщиков. Впрочем, целей было не так уж и много, и авианалёт на позиции 1-й горнострелковой бригады, которую, как было известно в СССР 1958 года, немцы определили как самое слабое звено обороны 48-й армии, не задался. Именно поэтому спустя два часа после возвращения «мигарей» в Крестцы состоялся бомбардировочный налёт на боевые порядки 21-й пехотной дивизии генерала Шпонгеймера, атаковавшие бригаду. Под прикрытием двух звеньев Миг-15, нарезавшей круги над озером Ильмень. Это и позволило выманить под удар реактивных истребителей ещё одну группу «мессеров», попытавшуюся наказать «обнаглевшие» СБ-2.

Появление на фронте реактивных истребителей, пусть и в незначительном количестве, позволило серьёзно повлиять на обстановку. Остатки Миг-3, базировавшиеся в Крестцах, перебросили к основной части 402-го истребительного авиаполка, на аэродром Кречевицы, находящийся севернее Новгорода, откуда они получили возможность оказывать воздушную поддержку войскам, ведущим ожесточённые бои под Лугой. И пусть эти высотные истребители становились вялыми и неуклюжими на низких высотах, на которых, в основном, действовала германская фронтовая авиация, но свою лепту в отражение авианалётов гитлеровцев всё равно вносили.

11 августа немцы возобновили атаки на 1-ю горнострелковую бригаду, обороняющуюся в районе Костково — Вешка — Мшага Воскресенская. Но эффективность атак удалось существенно снизить, разгоняя авиаподдержку войск генерала Шпонгеймера, и задействовав против них штурмовики. В результате правый фланг бригады, ещё накануне отошедший от реки Мшага к шоссе Медведь — Шимск, успешно отразил атаку немецкой пехоты, поддержанной танками. Держалась и оборона Мшаги, но две дивизии, навалившиеся на единственную бригаду, были по определению сильнее. Тем более, теперь приходилось учитывать возможность флангового удара. Так что к ночи последовал приказ отвести обороняющих Мшагу Воскресенскую к тому же шоссе.

12 августа бои за Шимск продолжились. Потеряв за два предыдущих дня полсотни самолётов, «эксперты Геринга» резко ослабили активность в районе действия Миг-15, что сказалось и на эффективности атак пехотных дивизий. А Ил-2 под прикрытием «реактивщиков» ещё и несколько проредили танки, поддерживающие пехоту.

Это снижение активности позволило полковнику Минину обеспечить постоянное барражирование звена реактивных истребителей над линией фронта от Луги до Шимска. За счёт чего очень быстро рос счёт сбитых 1-м ударным авиаполком.

Увы, не обошлось и без потерь. Для разрушения ДОТов немцы использовали 88-мм зенитки, которые «отвлекались» для обстрела «мигов». Осколками выпущенного ими снаряда был повреждён двигатель одного из Миг-15. Пилоту, помнящему об указании любой ценой не допустить попадания даже повреждённой боевой техники немцам, удалось направить падающий самолёт в болото Никитский мох. К сожалению, этой ценой стала его собственная жизнь. Ещё две машины вернулись в Крестцы с повреждениями, полученными в воздушных боях, и встали на ремонт, который батальон аэродромного обслуживания обещал произвести в течение двух дней.

Тем временем, 13 августа 1-я горнострелковая бригада не удержала позиций вдоль шоссе и отошла на рубеж реки Ушвица между огромным болотом Нивка и дельтой Шелони. Где ей удалось не только уплотнить боевые порядки, но и получить подкрепление. А постоянные авиаудары по артпозициям 11-й и 21-й немецких пехотных дивизий серьёзно ослабили возможности противника продолжать прорыв.

Радиоперехват и анализ действий Миг-15 позволили гитлеровцам определить место базирования авиаполка. Так что «ночникам» капитана Никитина, сдавшим пост по охране московского неба введённой в строй уже шестёрке Миг-17, в ночь на 14 августа, едва прилетев в Крестцы, сразу же пришлось вступить в бой, отражая налёт двух эскадрилий бомбардировщиков «Хейнкель» и «Дорнье» на аэродром. К сожалению, ни усилия Никитина, ни огонь зенитчиков, корректируемый операторами станций СОН, не предотвратил прорыва одного из «Дорнье» к аэродрому. И капитану лично удалось лишь отомстить этому стервятнику за сожжённые на стоянке один СБ и один Миг-15.

Разгром 48-го моторизованного корпуса немцев позволил приостановить продвижение гитлеровцев на юго-восток вдоль Днепра. Но натиск на других направлениях действия Южного фронта не ослабевал. Приморская армия генерал-лейтенанта Софронова 10 августа отразила попытку 4-й румынской армии захватить Одессу сходу, но продолжала пятиться к городу, выполняя приказ любой ценой удержать его. 9-я армия генерал-полковника Черевиченко, насчитывавшая на начало войны 171,5 тысяч личного состава, 8 августа была разрезана на стыке 30-й и 51-й стрелковых дивизий внезапным ударом целых десяти немецких дивизий. Чем создалась реальная угроза её окружения. 18-я армия, чтобы избежать охвата с юга, начала переправу через Южный Буг своего северного крыла. 6-я и 12-я армии, чудом избежавшие Уманского котла и уничтожения, спешно пополнялись личным составом и боеприпасами, растянув позиции на север после удара 38-го корпуса РГК. Из-за сильно растянувшегося фронта ни о каком их наступлении речи не могло идти.

Брешь, образовавшуюся после разгрома 16-й и 11-й танковых и 1-й горнопехотной дивизий, командованию германской 17-й полевой армии пришлось затыкать, растягивая боевые порядки других соединений. Поэтому буквально на несколько дней, понадобившихся Клейсту на переброску 14-го моторизованного корпуса, пополнявшегося боеприпасами и топливом, на север, к Петровскому, на участке фронта от Корсуня-Шевченкоского до Первомайска натиск немцев на армии Музыченко и Понеделина ослаб.

Радиоперехват выявил, что оборону в районе Петровского держит всего одна русская мотострелковая дивизия, вошедшая в соприкосновение с 6-м стрелковым корпусом 26-й армии Костенко. Поэтому командующий 1-й Танковой группой, направляя на этот участок 9-ю танковую, 5-ю моторизованную дивизию СС «Викинг» и остатки бригады СС «Лейбштандарт», даже не сомневался в том, что уже через два дня его «ролики» войдут в Черкассы, захватят плацдарм на левом берегу Днепра, а затем ударят в тыл 6-й армии Музыченко.

Первые три дня удара ушли на то, чтобы оттеснить 196-ю, 41-ю, 97-ю и 159-ю стрелковые дивизии от взятого накануне Корсуня-Шевченковского. При этом первая из этих дивизий отошла к Дудницкому, а три оставшиеся оказались прижаты к Днепру на участке от Ржищева до Канева.

Но первая же попытка удара вдоль шоссе Корсунь-Шевченковский — Петровского 12 августа, показала, что Клейст несколько недооценил возможности советской 4-й мотострелковой дивизии. Разведка боем, произведённая батальоном 2-го моторизованного полка бригады «Лейбштандарт» при поддержке роты танков, выявила следующее: