Но перед этим случилось истребление танкового батальона, ожидавшего, пока пехота захватит достаточно место для того, чтобы панцеры по выходу из леса развернулись цепью и начали давить клочки 196-й стрелковой, пятящиеся к восточной окраине Яснозорья.

Вырвавшиеся из того самого леска, где 9-я танковая подавила русские засады, длинноствольные монстры неспешно двинулись по полям к Драбовке, не обращая никакого внимания на огонь 75-мм полковых пушек и пальбу развернувшихся в их сторону «троек» и «четвёрок». Ползли с неумолимостью парового катка, лишь раз в полминуты замирая на мгновенье, чтобы выплюнуть в пламени выстрела десятисантиметровую чугунную смерть. И после этого в прореженных артподготовкой боевых порядках немецких «роликов», изготовившихся к маршу по лесной дороге к Яснозорью, одной машиной становилось меньше.

Когда танковый батальон 33-го полка сократился до роты, у кого-то не выдержали нервы, и немецкие машины начали пятиться к Драбовке, укрываясь за подбитой техникой, но это лишь на какую-то минуту продлило агонию. После чего русские монстры, походя раздавив батарею «полковушек», принилась охватывать деревню дугой. Тыловики, ещё полчаса назад чувствовавшие себя в ней хозяевами, естественно, запаниковали, спешно драпая к отстроенному всего три дня назад мосту. А энтузиазма им придал примерно батальон русских, высадившийся из бронетранспортёров и приступивший к прочёсыванию деревни.

При поддержке бронетранспортёров и двух танковых взводов красноармейцы, вооружённые пистолетами-пулемётами и автоматическими винтовками, очистили Драбовку примерно за час. После чего расстреляли из танковых пушек мост, обозначив тем, что на левый берег Роси двигаться не желают.

К этому времени танковая рота, возглавив мотострелков, едущих на бронетранспортёрах, подавила на лесной дороге повозки и сбросила с неё грузовики, добираясь до Яснозорья. Уже наполовину взятого немецким 11-м пехотным полком, безуспешно взывавшим по радио к танкистам, обещавшим им поддержку. Вместо поддержки пришли русские танки, бронетранспортёры и солдаты, ударившие в тыл и, первым делом, уничтожившие миномётные расчёты, без поддержки которых полку стало совсем туго. Особенно после того, как вместо 50-мм немецких миномётов заработали русские 120-мм.

Немецкие ротные и взводные командиры очень быстро сообразили, что надо не додавливать жалкие остатки роты (на самом деле, батальона, сократившегося в предыдущих боях до неполной роты), а упереться против напасти, ударившей в спину. Благо, на них шли не все десять танков, на броне которых снаряды 37-мм противотанковых пушек оставляли лишь царапины, а всего лишь шесть. Но минут через пятнадцать подошёл ещё десяток, и четыре, сразу же ушедшие на западную окраину Яснозорья, вернулись. Да не просто вернулись, а создали угрозу охвата села с севера.

Помощи из Кумейки 11-й полк не ждал, получив по радио сообщение о потерях в 10-м после налёта русских штурмовиков. Но кто-то из оставшихся в Кумейке офицеров, осознав ситуацию, всё же сумел собрать до батальона солдат и повёл их на помощь боевым товарищам. Ему даже удалось найти два уцелевших после авианалёта танка, чтобы поддержать пехотинцев. Но русские миномётчики очень оперативно перебросили огонь, замедлив продвижение помощи.

«Броню» с дистанции километра два мгновенно выбили русские чудовища. Потом подоспело ещё до роты мотострелков на бронетранспортёрах. Пулемёты бронированных машин присоединились к танковым пулемётам и пушкам, пусть и стреляющим очень редко. Но атака от Кумейки захлебнулась. И остатки 11-го пехотного полка 9-й бригады гитлеровцев либо пустились по полям в бегство, двигаясь в направлении позиций соседней 57-й пехотной дивизии, либо начали поднимать руки, сдаваясь красноармейцам. Вряд ли до окрестностей Березняков, где та сосредоточилась для захвата моста в Дудницком, под пулемётным огнём танков и миномётным обстрелом добралось больше роты немецких солдат.

Но разгромом 11-го полка 4-я мотострелковая дивизия не ограничилась. Пережив авианалёт пикирующих бомбардировщиков, от которых полк, занявший Драбовку и Яснозорье, отбивался крупнокалиберными зенитными пулемётами, включая пулемёты, установленные на танки (да так успешно, что два «юнкерса» были сбиты, а ещё два повреждены), во второй половине дня он двинулся дальше. На Кумейку.

Тридцать танков (один получил серьёзное повреждение ходовой от близкого разрыва стокилограммовой бомбы), сопровождаемые следующими второй линией бронетранспортёрами, по полям двинулись в направлении деревни, подвергшейся утром сокрушительному налёту русских штурмовиков. Подобие обороны, организованное на окраине деревни, большевикам удалось сломить в течение получаса. Выявленные огневые точки подавили миномётным огнём либо выстрелами танковых пушек. Иногда — провоцируя на открытие огня ложными танковыми атаками. После чего двинули вперёд бронетранспортёры и прячущуюся за ними пехоту.

Судя по тому, что после авиаудара по Яснозорью теперь в воздухе постоянно висели одно-два звена русских истребителей, этому удару большевики придавали важное значение. А координаты целей передавал ещё и самолёт-разведчик того же типа, как и бомбившие утром Кумейку штурмовики.

Через час боя на деревенских улицах к Яснозорью потянулись трофейные грузовики с пленными и ранеными красноармейцами. А Кумейку и дорогу от неё в сторону Сахновки стали сотрясать взрывы. Это русские сапёры взрывали недостаточно, по их мнению, повреждённую немецкую бронетехнику.

Самое же удивительное, что ни в Кумейке, ни в Яснозорье 442-й полк 4-й мотострелковой дивизии РГК не остался. Ещё до наступления темноты он, передав часть захваченных трофеев 196-й стрелковой дивизии, отошёл в Староселье. Туда же отошёл и заслон, оставленный в Драбовке.

Тем не менее, немецкая 57-я пехотная дивизия, задачей которой был захват моста в Дудницком, в ожидании «продолжения концерта» всю ночь и весь последующий день окапывалась в районе Софиевка — Шелепухи — Березняки и минировала подходы к своим позициям.

Эта пауза позволила 196-й стрелковой дивизии, занявшей оборону в Дудницком и Байбузах, привести себя в порядок, получить из Черкасс подкрепление и хорошенько окопаться. Так что, когда 16 августа дивизионная разведка 57-й пехотной обнаружила «исчезновение» напугавших её мотострелков, на участке по левому берегу Ольховки уже была готова неплохо оборудованная оборона. В чём немецкая пехота убедилась уже на следующий день, попытавшись атаковать противника.

Бои за Дудницкий и Байбузы шли до вечера 19 августа, когда вконец обескровленная 196-я, взорвав мост, отошла на правый берег реки. Она передавала позиции свежей, прибывшей из Сибири дивизии, и выводилась за Днепр на пополнение.

Эта победа оказалась пирровой для 57-й дивизии вермахта. В её строю осталась лишь половина штатной численности, и наступать, ещё и с форсированием Ольховки, она была не в состоянии. Да и дыра во фронте, образовавшаяся после разгрома 9-й танковой дивизии, только-только заполнялась частями, снятыми с осады Киева. Тем более, части 38-го механизированного корпуса РГК на месте не сидели.

Настроения в 1-й горнострелковой бригаде были… не очень хорошие. Мало того, что она, понеся серьёзные потери, не сумела удержать позиции по Мшаге и была вынуждена сдать Шимск, так ещё стало известно, что на неё навалились аж две немецкие дивизии, 21-я вдоль железной дороги Шимск — Новгород, а западнее, на стыке с 70-й стрелковой дивизией, 10-я. К тому же, в направлении Новгорода из Шимска ушли сильно потрёпанные подразделения 128-й стрелковой дивизии, в первые дни помогавшие держать фронт. И пусть с флангов один из полков бригады надёжно защищали озеро Ильмень и огромное болото Нивка, но столь серьёзное превосходство противника в живой силе не оставляло надежд удержаться на левом берегу речушки Усница. Второй полк держал обороны между Косовским болотом и болотом Нивка на участке Новое Веретье — Шарок. И оттуда докладывали, что удержать позиции вряд ли удастся. Если, конечно, не произойдёт чуда.