О том, что Сталин выглядел на конференции уверенным в себе, Гарриман уже доложил. Как и о том, что за ряд технологий и промышленное оборудование он готов платить золотом, а в вопросе поставок боевой техники и продовольствия надеется на подключение Советского Союза к программе ленд-лиза.

Вопрос о ленд-лизе проработан. Как и вопрос о выделении России кредита в размере одного миллиарда долларов на финансовое обеспечение всех запрошенных поставок. Осталось лишь законодательно провести нужные решения. А с этим есть определённые трудности, поскольку оппозиция относится к помощи России отрицательно. Требуется убедить наиболее рьяных оппозиционеров в том, что загрузка заводов заказами для Москвы поможет поскорее преодолеть последствия Великой Депрессии и послужит ускорению промышленного роста. Кроме того, загнав Россию в долги, можно будет оказывать на неё и политическое давление.

Да, такое уже было четверть века назад. Америка уже совершила экономический рывок, поставляя в воюющую Европу многое из необходимого европейцам. Так почему бы не повторить этот опыт? Поставить в зависимость Россию тогда помешал свершившийся в этой стране переворот, в результате которого к власти пришли большевики. Пришли и отказались выплачивать долги на совершенно формальном основании: они не признают преемственности своего «государства рабочих и крестьян» ни от власти свергнутого демократами царя, ни от самих демократов. Сейчас же никаких предпосылок для смены государственного строя в этой стране не наблюдается. Даже если по тем или иным причинам Сталин не доживёт до конца войны, большевики власти из своих рук не выпустят. А значит, им придётся платить по долгам. Для страны, истощённой войной, это будет сложно, но зато легче будет добиваться от неё уступок.

— Надо же, русские предлагают нам купить у них моторы! — усмехнулся Рузвельт.

— И не только моторы, господин президент. Среди предложений Сталина — электрическая торпеда, разработанная их инженерами. Таких, насколько мне известно, ещё никто не производит.

— И чем он рассчитывает заинтересовать нас в этой торпеде?

— Как объяснил Сталин, сейчас во всём мире производятся только торпеды с двигателем, в котором сжигается находящиеся в её баках углеводородное горючее и сжатый воздух. Из-за этого в выхлопных газах двигателя торпеды много азота, который выпускается в воду. И торпеда оставляет заметный след из поднимающихся пузырьков. Торпеда с аккумуляторами и электродвигателем следа не оставляет. Кроме того, она менее шумная, чем образцы с двигателем внутреннего сгорания.

— Но ведь это элементарно! Неужели американские инженеры не способны изготовить что-то подобное?

— Конечно способны, господин президент. Но на разработку и испытания уйдёт больше года, а русские готовы передать нам чертежи бесплатно. В обмен на наше обязательство построить на их территории завод по производству электродвигателей, дублирующий аналогичный американский. Причём, заплатят за оборудование для него золотом. Мне кажется, таким шагом нам удастся сэкономить средства на разработку подобного вида вооружений.

— Пожалуй, нужно подумать. После того, как мы закупим несколько таких торпед для испытаний. Я так понимаю, нам всё равно со временем придётся разрабатывать что-то подобное. Тем более, как сообщают из посольства в Берлине, «джерри» столкнулись на фронте с рядом действительно неплохих видов оружия русских. Этим они и объясняют задержку с разгромом России. Как мне кажется, к русской передовой военно-технической мысли следует относиться серьёзнее, чем мы это делали раньше. А что вы слышали о странных перестановках в высших политических кругах? Я имею в виду ссылку главы партийной организации Украины, этого… Хрустчьова?

Полтора месяца крутился майор Лысухин, как белка в колесе, добиваясь слаженности в действиях личного состава батальона, отрабатывая взаимодействие с другими батальонами и службами. Благо, в бригаде, носящей в названии прилагательное «добровольческая», набирались люди с опытом, уже знающие как построено взаимодействие отдельных боевых машин и подразделений, умеющие применять эти знания на практике. Нестыковки, продиктованные различиями в подходе к обучению их прежними командирами, конечно, возникали, но «к единому знаменателю» пришли быстро, продолжая тренироваться, чтобы довести своё мастерство почти до автоматизма. Почти, поскольку тот же Степан Егорович требовал от подчинённых не механически исполнять заученное, а, прежде всего, думать и действовать, исходя из обстановки.

Экзаменовать бригаду перед погрузкой на эшелоны приехал Дважды Герой Советского Союза генерал-инспектор Главной инспекции Министерства обороны СССР генерал-полковник танковых войск Катуков. Именно от него узнали офицеры то, что их бригада — первая, сформированная только из числа тех, кто на момент принятия решения о её создании не находился на действительной военной службе.

— Для скорейшей помощи Советскому Союзу в отражении натиска немецко-фашистских захватчиков нам пришлось отправить несколько соединений Советской Армии. Но, как вы понимаете, сильно ослаблять свою собственную оборону в нынешней обстановке мы не можем, поэтому и было принято решение обратиться к вам, офицерам и солдатам запаса. И, как я вижу по результатам проведённых учений, вы успешно восстановили былые навыки действий, как в обороне, так и в наступлении. А вам придётся начинать именно с обороны: сначала остановить, а потом погнать гитлеровцев под Москвой.

Как рассказал Михаил Ефимович, обстановка на начало октября там, в другом 1941 году, довольно сильно отличается от того, что было в известной Лысухину истории. Помощь из 1958 не только людьми и техникой, но и знаниями, сыграла свою роль. Ленинград не в блокаде, Юго-Западный фронт не погиб в окружении, а начало наступления немцев на Москву задерживается из-за больших потерь в танках. Но пока длится переброска бригады, она, как та ложка из поговорки, окажется дорога к «обеду».

— Завидую я вам, ребята, — дрогнувшим голосом закончил речь прославленный танкист. — Завидую тому, что вы будете воевать там, где моя бригада когда-то уже остановила Гудериана. Завидую тому, что вы там будете, а мне оставаться здесь.

Описать бесконечный аврал на станции Мисяш майор не смог бы, даже если бы его попросили. Как выражался о войне кто-то из великих, это была та самая бочка пота на стакан крови, что прольётся позже. Так что в вагонах-теплушках личный состав батальона просто отдыхал. Ну, если не считать дежурств и несения караульной службы. Пока уже далеко за Волгой среди ночи не прибыли в какую-то станцию в глухих лесах.

Там всех людей из эшелона загнали в один из больших бараков, совсем недавно построенных, и целый день пришлось потратить на баню, переодевание в форму начала войны, выдачу новых документов, согласно которым каждый из них родился ровно на 17 лет раньше. Между прочим, в них значилось, что все они служат в 1-й Уральской особой добровольческой танковой бригаде. К сожалению, практически всем пришлось остаться и без наград, полученных после октября 1941 года, так что Степан Егорович теперь щеголял в гимнастёрке, из всех «украшений» на которой имелись лишь две «шпалы» в петлицах.

Потом эшелон двинулся в прежнем направлении, но с паровозом, прицепленным к нему «раком». И лишь после того, как вагоны и платформы «отстоялись» на разъезде, поехал обратно, уже «правильным» порядком, не останавливаясь нигде, вплоть до станции Арзамас. По виду которой Лысухин и понял, что они уже в 1941 году.

Там, в Арзамасе, пока меняли паровоз, замполит бригады, полковой комиссар, как теперь значилось в его документах, Григорий Панкратович Черных, собрал на несколько минут политработников и раздал им материалы по текущему положению дел на фронтах. Очень обнадёживающему положению, следует сказать. Как и практически все офицеры, комбат в редкие свободные часы восстанавливал в памяти то, что происходило на фронте в октябре-ноябре, в те сроки, когда они окажутся на войне. Поэтому слушал доклад «комиссара» с огромным удовлетворением.