— Можно мне еще наггетсов? — Его вопли режут слух и отражаются болью внутри черепа.

Двадцать четыре часа назад я встретила Аарона Шефферда. Четыре часа назад вещи стали странными, когда парень вытащил меня с улицы и спас мне жизнь. И всего час назад мне предложили встретиться с моим пугающим спасителем где-то по дороге в дом престарелых.

Я не пошла.

Если Аарон дал мне наркотик, светящиеся люди могут быть просто побочным эффектом. Но, кажется, становится только хуже. Головная боль убивала, и свет от кожи Макса жег глаза. Я не могла смотреть на него.

Я взглянула на его тарелку. Он съел все куриные наггетсы, но гарнир из пучков брокколи и картофельного пюре остался нетронутым. Я кивнула, и мои мозги всколыхнулись прямо внутри черепа. Мне правда было все равно, съест ли он овощи. Моя голова слишком болела для того, чтобы притворяться мамочкой.

— Эй? — переспросил Макс. — Можно еще наггетсов?

Это я… Рози. Рози Бенсон.

— Что ты сказал? — Я взглянула на него краем глаза.

— Я сказал: «можно мне еще наггетсов»?

— Нет, — я покачала головой. Кажется, будто мои глаза вот-вот лопнут. — Ты сказал что-то еще. Что-то о Рози Бенсон.

— Рози Бенсон? Кто это? — Макс поморщился. — Ты сегодня очень странная.

— Забудь, — я выскочила из-за стола и стояла, постукивая по солонке. Пальцы дрожали, так что оставила их в покое и прижала руку к влажному лбу.

— Ты в порядке? — Макс положил вилку на тарелку рядом с забытой картошкой и брокколи.

— Ага.

Я вышла из кухни и пошла в ванную по коридору. Нужно было уйти от света. Не щелкая выключателем, я открыла кран и плеснула в лицо водой. Дверь захлопнулась за мной.

Должно было быть совершенно темно в ванной с закрытой дверью, но я ошиблась.

Я тоже светилась.

Я поднесла руку к своему лицу и согнула пальцы. Отражение в зеркале показывало то же самое.

Не знаю, почему это удивило меня, но так и было. Сотрясение мозга, опухоль или наркотики — в темноте было недостаточно светло, чтобы обмануть мой разум в видении того, чего не должно быть. Правильно? Кто может увидеть галлюциногенный свет во тьме?

— Макс? — Я высунула голову из ванной комнаты. — Не подойдешь сюда на секунду?

— Зачем?

— Хочу кое-что проверить. Ты еще боишься темноты?

— Я никогда не боялся темноты, — он стоял в коридоре, выпятив грудь.

— Лжец! — Я проговорила это громче, и головная боль усилилась. — Ты впадаешь в панику от темноты, — прошептала я.

— Нет!

— Хорошо, тогда ты не против маленького эксперимента, — проговорила я.

— Что за эксперимент? — его глаза расширились, лицо побледнело.

— Не волнуйся, Макс. Я просто хочу что-то увидеть. Это займет не более двух секунд, и я буду с тобой все время.

Я взяла его за руку и завела в ванную.

— Почему нам нужно быть в ванной в темноте, для твоего эксперимента? — Его голос дрожал.

— Здесь слишком много света, и мне нужно кое-что увидеть.

— Это не имеет смысла, Либби, — сказал он, но все равно пошел со мной.

Дверь закрылась, и мы оба стояли в ванной комнате, где не было света. Мы в нем и не нуждались. Макса было достаточно. Его кожа светилась бриллиантово-белым. Я смотрела в зеркало на наши отражения, и разница между нами пугала.

— Что за? — Я коснулась пальцами щеки. Да, моя кожа тоже светилась. Но тускло. Ужасно тускло. Если Макс выглядел как костер, я была чайной свечкой рядом с ним.

— Я не боюсь. — Влажная ладонь Макса сжала мою. — Твой эксперимент закончен?

— Ты видишь то, что вижу я? — В этот раз мой голос дрогнул.

— Я ничего не вижу, Либс. Здесь очень темно.

Головная боль внезапно дала о себе знать, запульсировав, боль была как веревка в мозгу, и кто-то играл на ней в перетягивание каната. Я открыла дверь ванной и вышла по направлению, куда меня тянули. Головная боль исчезла мгновенно. Что за черт?

«Я здесь в таком ужасном месте, и готова уйти», голос женщины в моей голове снова заговорил: «Пожалуйста, забери меня и останови это. Я готова.»

— Скоро, Рози, скоро, — проговорил другой голос.

Я замерла и сжала виски руками, молясь, чтобы все прошло, но боль вернулась с новой силой. Несколько шагов спустя в том же направлении, и боль исчезла снова. Странно. Аарон говорил в письме, что будут происходить странные вещи. Это было то, что он имел ввиду? Но это не странно. Это болезненно.

Странно, больно или все сразу, я не хотела, чтобы боль вернулась, так что пошла прямо по коридору, через жилую комнату к входной двери. Я коснулась дверной ручки.

Куда же думала, я направляюсь? Я не могла оставить Макса здесь одного только потому, что моя головная боль велела мне покинуть дом.

О, Брюс, так здорово видеть тебя. Я скучала по тебе.

Боль на затылке ощущалась снова, и я была вынуждена продолжать идти, с Максом или без. Если не пойду, боль убьет меня.

— Макс, я скоро вернусь, — я взяла свой кошелек со столика в коридоре. — Ешь столько куриных наггетсов, сколько захочется, но не трогай плиту. Позвони мне, если что-то случится. Но не маме. Она меня убьет.

— Куда ты? — Макс последовал за мной по коридору.

Я не отвечала. Я не имела понятия, куда иду. Я повернула ручку и последовала за своей головной болью за дверь.

Холодный ветер коснулся кончиков моих волос и покрыл обнаженные руки мурашками. Я забыла толстовку, но это не важно. Не было дороги назад, пока голову не покинет эта боль.

Я стояла на краю крыльца, неуверенная в том, что делать. Следующая тошнотворная волна боли обрушилась на меня, и меня чуть не разорвало надвое. Желудок сжался, и рвота уже грозила украсить лестницу. Я с трудом проглотила ее и зашагала вперед.

— Хорошо, хорошо, боль, — подумала я. — Ты хочешь, чтобы я вышла? Я сделала это. Мне нужна машина или я иду пешком?

Я знала ответ прежде, чем мысли приняли правильную форму. Куда бы мне не нужно было уйти, это слишком далеко для пеший прогулки. И нужно было торопиться.

Я скользнула за руль машины, и сиденье из кожзама обтянуло мой зад. Рози говорит в моей голове опять. Она говорит что-то о приятно проведенном времени с Брюсом — кем бы он ни был. К черту, кем бы ни была Рози. Я игнорировала ее.

Кроме случайной пары фар, шоссе Ада было совершенно пустынным.

Семь тридцать, вечер четверга. В таком маленьком городке, как Кэррол Фоллс, в это время люди уже были дома и ужинали или готовились ко сну. В это время шоссе Ада было совершенно безопасным. Оно было пустым и тихим лишь в это мгновение. Ах да, пока не закроются бары.

Я выехала на дорогу и вжала ногу в педаль газа. Я понятия не имела, куда еду или даже двигаюсь ли в правильном направлении, но в голове стало лучше. Боль еще пульсировала, направляя меня вперед, но она уже почти отступила. Нервная усмешка тронула мои губы, когда я поняла, что использую головную боль как GPS-навигатор. Я была, возможно, самым опасным водителем на шоссе Ада сегодня вечером.

Головная боль привела на дорогу, по краю которой были высажены дубы. Я повернула в последний раз, пока фары не осветили кирпичный фасад большого здания. Любовно освещенный щит гласил: Оак Вэлли Ассистид Ливинг.

У меня закружилась голова, и перед глазами замелькали пятна. Этого не может быть! Я моргнула и снова глянула, но знак оставался тем же. Продолжая смотреть на дорогу, я засунула пальцы в карман и вытащила письмо Аарона. Я почти разорвала бумагу, когда доставала дрожащими пальцами измятое оригами. Я нашла то, что искала, на другой половине страницы.

…Встретимся на Оак Вэлли Ассистид Ливинг в шесть вечера.

Он хотел, чтобы я пришла сюда. И каким-то образом, не смотря на мой категорический отказ, он притащил меня сюда. Уже больше шести, и я здесь. Мурашки пробежали по коже. Кто же такой, черт возьми, этот парень?

Я остановила машину у центрального входа и заглушила мотор. Все это слишком странно. Мне нужно вернуться домой. Макс, возможно, уже спалил дом, но сейчас, несмотря ни на что, если он этого не сделал, он намного более самостоятелен и умен, чем та ерунда, по причине которой я вылезла из дома. Мне бы лучше принять немного Мотрина от головной боли.