В комнате воцаряется тишина. Единственные звуки, которые слышу — это тиканье часов на стене и приглушенный рев Кэрролл Фоллз позади.

— Почему, Аарон? — Сара пристально смотрит на него. Кажется, это довольно очевидно, почему Аарон убил своего отчима, и, если бы я была в комнате с ними, то так и сказала бы. Но когда Сара продолжает говорить, я рада, что меня там нет. — Почему ты раньше ничего не рассказывал? Ты вселил надежду, что я убила своего отца в течение сорока лет. Тебе никогда не приходило в голову, что я могу захотеть узнать правду?

— Я пытался сказать тебе. — Аарон встает и подходит к ней. — Оставлял письма, но для тебя они были чистой бумагой. Я делал оригами и везде оставлял их, но ты думала, что это твоих рук дела. Я передвигал вещи, брал свои, и ставил их на видное место. Пытался оставить тебе подсказки, но ничего так и не дошло до тебя. Если я возьму что-нибудь, ты забудешь, что оно принадлежало тебе и вообще было. Если я что-то переставлял, ты думала, что переместила это сама, даже если бы увидела, как он летит по воздуху прямо перед глазами. Я даже пытался поговорить с тобой во сне. У нас был долгий разговор, о котором ты сразу же забыла, как только проснулась. Это чертово проклятие Жнеца Смерти, Сара. Я не могу общаться с тобой, если ты не… запланированная смерть, и ты вот-вот умрешь.

— Но сейчас ты говоришь со мной, — говорит Сара, затем ее глаза расширяются, а рот, который я не могла видеть несколько мгновений назад, расслабляется. — Получается, я скоро умру?

— Надеюсь, нет. — Аарон улыбается. — Я пришел поговорить с тобой сегодня из-за той красивой девушки, которая стоит снаружи на террасе. — Он кивает в сторону раздвижной стеклянной двери. Не могу сдержать улыбку. Он снова назвал меня красивой. — Либби заменит меня и будет новым Жнецом Смерти Кэрролл Фоллз, и я могу пользоваться ее силами для практики. Это часть обучения. Также, благодаря этому, я могу использовать ее способность общаться с живыми.

Аарон берет лицо Сары в свои руки, как будто она все еще его девятилетняя младшая сестра, и нежно целует в середину лба.

— Я люблю тебя, сестренка. И очень горжусь тобой. Мне бы очень не хотелось, чтобы твоя любовь, талант, твоя жизнь были потрачены впустую на то, чего ты не совершала. — Он убирает волосы с ее глаз. — Я решил отказаться от этой работы, потому что это единственный способ все рассказать тебе. Пожалуйста, Сара. Мне нужно знать, что оно того стоило. Мне нужно знать, что ты не убьешь себя.

— Хорошо, Аарон. Клянусь. — Губы Сары дрожат, но глаза искренне. — А что, если я забуду все это, как только ты уйдешь?

— Нет, если Либби здесь, — Аарон берет ее за руку. — А если боишься, что все это сон, я могу написать тебе письмо. Способность Либби охватывает все формы общения. Кроме того, у тебя остается сломанная ваза и пистолет в кустах. Ты вспомнишь этот момент, когда взглянешь на эти вещи.

Через пару минут Аарон раздвигает шторы и впускает меня обратно в дом. Я притворяюсь, что ничего не слышала. Вина, которую чувствую за то, что предала его доверие и подслушала личный разговор, — сравнимо наказанию. Я ни за что не признаюсь в этом.

Он тратит полчаса на то, чтобы написать письмо для Сары. Аарон не говорит, что там написано, но я знаю — он рассказывает всю историю, от его первой встречи с Шарлоттой до моего стука в дверь Сары. Закончив, парень передает ей страницы. Его сестра аккуратно засовывает их в передний карман фланелевой рубашки и поднимает взгляд.

— Спасибо. — Она обвивает меня руками и притягивает к себе. — Это значит для меня больше, чем можешь себе представить.

Все, что осталось от ее метки — тонкая черная линия на верхней губе, словно кто-то нарисовал усы на ее душе фломастером, но такое чувства, что даже это скоро исчезнет.

Затем Сара хватает Аарона, заключая его в самые большие медвежьи объятия, которые я видела у женщины с ее маленьким ростом. Он обнимает ее так же крепко, а когда прощается, то уверяет, что, даже если она не увидит и не услышит его, он будет рядом. Сара наблюдает из своей закрученной входной двери, как мы молча идем по ее длинной подъездной дорожке.

— Если бы ты захотел, мог бы просто остаться с ней, — говорю я, устраиваясь в своем кресле в машине поудобнее, чтобы избежать щемящей трещины в кожаной обивке. — Я могу добраться домой сама.

— Знаю, но я не могу этого допустить. — Он захлопывает за собой дверцу машины. — Я обещал Максу, что он может ударить меня в живот, если не приведу тебя домой целой и невредимой до наступления темноты. Что бы это было за обещание, если бы я не оказался рядом для его вердикта?

Я ничего не говорю. Просто нажимаю на педаль газа и еду домой.

Мы едем в тишине, ничего не говоря.

Не знаю, о чем думает Аарон, но я все время вспоминаю его историю. Как только прихожу к ужасному выводу, мозг нажимает кнопку «назад», и я возвращаюсь к началу: когда Аарон встретил Шарлотту.

Когда я встретила Аарона.

Не сравнить эти две истории — сложно. Единственной причиной, по которой Аарон согласился на работу Шарлотты — шанс исправить отметину отчима. Единственная причина, по которой я согласилась на работу Аарона — возможность исцелить метку Кайла. Аарон думал, что ему это удалось, когда он убедил своего отчима бросить пить.

Я, в свою очередь, словно преуспела, когда призналась Кайлу в своих чувствах. Но Аарон потерпел неудачу. Значит ли это, что у меня будет также?

Уличные фонари вспыхивают, когда въезжаю на подъездную дорожку рядом с машиной Мисс Лены. Внутри достаточно света, и можно с уверенностью сказать, что еще не стемнело, поэтому Аарон в безопасности от пули размером с Макса, однако поверх наших голов небо покрыто фиолетовыми тучами.

— Кажется, лучше подняться туда. — Я киваю в сторону дома. — Макс, наверное, сейчас зашнуровывает свои боксерские перчатки. Не то чтобы он мог причинить тебе боль. Если ты знаешь, что это произойдет, то можешь заставить его кулак проскользнуть через себя.

Аарон молчит. Я поворачиваю ключ, и он выходит, прежде чем машина вздрагивает и гаснет. Он встречает меня, когда я открываю дверь.

— Я удивлен, — говорит он, когда мы поднимаемся по кирпичным ступеням на крыльцо.

— Чем это? — Я поворачиваюсь к нему лицом у входной двери.

Аарон пожимает плечами. Горизонт за его плечом переливается розовым и оранжевым. От света вокруг его головы нарисовался огненный нимб.

— После того как мы расстались с Сарой, я подумал, что ты снова начнешь приставать ко мне с расспросами о моем прошлом.

— О, я… понимаю, — заикаюсь. — То есть, если это слишком личное, мне не обязательно знать.

— Спасибо, — говорит он, и внутри ратует чувство вины. Он смотрит вниз, и челка падает ему на лоб. Аарон отбрасывает ее в сторону. — Ты, наверное, считаешь меня ужасным человеком.

— С чего бы мне так думать? — спросила я.

Аарон встречается со мной взглядом.

— Из-за того, что я сделал…

— То, что ты сделал, это пожертвовал своей жизнью ради шанса спасти свою сестру. Ты — герой.

— Нет. Это неправда. — Он медленно качает головой. — Но я говорил не о своей сестре, Либби. Я говорил о тебе. То, что я сделал с тобой. Я должен был позволить тебе умереть тогда, но вместо этого втянул тебя во все это. Я заставил тебя сделать выбор по собственным эгоистичным причинам. Я использовал тебя.

— Ты правда так думаешь? — Я подхожу к нему ближе, и он не отступает. — Я бы сделала то же самое, если бы была на твоем месте и Макс был помечен. — Наши груди соприкасаются, и я провожу кончиками пальцев по остаткам синяка на его подбородке. — Но раз уж так беспокоишься, я покажу тебе, что именно ты сделал со мной, Аарон.

Мои пальцы переплетаются в замок за его шеей, когда встаю на цыпочки и притягиваю его к себе.

Наши губы соприкасаются, и я не трачу время на нежность. Я целую его крепко, яростно; пальцы запутываются в его волосах и впиваются в рубашку. Он должен знать, что я не шучу.