Я много общался с землянами и узнал, что в их культуре существует понятие ада. Так вот, ад очень похож на наш родной мир.

С этими размышлениями я добрался до дворца. Именно дворца, так как назвать увиденное очередным гнездом тварей у меня язык не поворачивался. Похоже, главный арахнид любит красоту и комфорт.

Множество дорог сходилось в одном месте. Место было выстроено из камня и напоминало настоящий холм, состоящий из бесчисленных коридоров, комнат, кладовок и проходов. Каменные стены были расписаны всеми цветами радуги, оттого выглядело сооружение достаточно красиво. В некоторых местах стены украшали рисунки и барельефы.

Несколько десятин я наблюдал за тем, как передвигаются здесь арахниды, выявляя последовательности и закономерности в их передвижении. Это помогло мне пробраться внутрь дворца. Здесь мне пришлось стать тенью тварей. Я то шагал за ними по пятам, то прятался в комнатах, то взбирался на потолок, чтобы меня не заметили.

Тяжело было оставаться незаметным, особенно учитывая, сколь сильное давление оказывало на мой разум близкое присутствие главного арахнида. Он обладал крайне могущественным, распространяя свои мысли одной лишь силой воли. Я физически ощущал волны его гнева. Похоже кто-то не на шутку рассердил его, и я даже догадывался, кто именно.

Я завис под потолком одного из коридоров, прячась от тварей, ухватившись за уступы промеж камней. В этот момент несколько отродий проконвоировали подо мной толпу гномов, что завизжали будто дикие животные, когда я ощутил очередную волну гнева твари. Когда волна прошла, гномы пускали слюни и вели себя крайне странно, будто потеряв разум. Я правильно сделал, что попросил Саяна уничтожить врата, а сам отправился сюда. Он очень сильный маг, но боюсь, что противостоять такому ментальному воздействию он бы не смог, ведь даже мне — существу, прожившему несколько веков и родившемуся в родном мире эльфов, это давалось с превеликим трудом.

Главное, чтобы тварь не почувствовала моего присутствия, ведь стоит ей обратить на меня своё пристальное внимание, и она одной лишь силой воли сможет превратить меня в пустую оболочку без разума. Для этого мне приходилось постоянно представлять, что меня не существует, что я лишь песчинка под ногами тварей, которая совершенно случайно постепенно приближается к главному жуку.

Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться до цели, но вымотало меня это знатно. Я прополз сквозь узкий лаз, служивший, судя по всему, для проветривания центрального помещения, и оказался на внутреннем балконе, под самым потолком, откуда смог рассмотреть всё убранство помещения.

Это был огромный каменный зал с высокими потолками, разукрашенными стенами, несколькими статуями и четырьмя фонтанами, располагавшимися по периметру и бесчисленным числом свечей, что освещали всё вокруг. По центру зала находился огромный арахнид, что был гораздо крупнее даже виденных мною трицератопсов. Это точно он. Главный жук. Он выглядел не опасно, а скорее отвратительно. Огромная голова, лишённая хитиновой брони, такое же омерзительно-розовое тело, несколько сотен коротких ног и мерзкая пасть, в которую со специального помоста закидывали приведённых гномов.

И как мне его убивать? Да, он лишён брони, но слишком уж огромен. У меня с собой только лук и стрелы. Хотя всё же есть одна мысль. Знахарь по имени Марон дал мне не только целебные снадобья, но и особую двухкомпонентную мазь с обратным действием. Он сказал, что это сильнейший яд, придуманный лично им, последний компонент которого он отыскал в экспедиции, в которой мы едва не погибли.

Я достал оба компонента и влил один в другой. Хранить их смешанными нельзя, так как яд быстро теряет свою силу и выветривается. В колбе забурлило и зашипело, стал ощутим едкий запах. Я обмакнул наконечники всех стрел в эту жижу, после чего натянул тетиву и прицелился в глаз твари.

Меня здесь нет. Я песчинка. Всего лишь крошечная жёлтая песчинка. Стреляет в тебя кто-то другой. Не я.

Стрела отправилась в полёт, а спустя мгновение у меня в голове будто очутился гигантский колокол, звон которого едва не разорвал мою голову в прямом смысле слова. Я едва не упал с крошечного балкончика.

У нескольких тварей, что были ближе всего к главному жуку, действительно взорвались головы, как и у бедных гномов, что жуки ещё не успели скормить генералу.

У меня из ушей лилась кровь, а ещё я физически ощущал боль, что чувствовал сейчас стратег. Но это меня не остановило. Я накладывал на тетиву одну стрелу за другой, выпускал их в разные части уродливого тела. После каждого выстрела я сам был всё ближе к смерти. Меня стошнило, а руки стали трястись. Ноги подогнулись, я выронил лук и едва не полетел вниз, в последний момент успев схватиться за выступ, на котором стоял. С трудом подтянулся и вполз в отверстие, через которое и проник внутрь.

Нужно было уходить как можно быстрее. Если выбраться из дворца, то будет хотя бы крошечный шанс на спасение.

Всё было будто в тумане, будто во сне. Примерно также я ощущал себя, когда в прошлый раз потерял память, разучился делать элементарные вещи и едва не потерял себя. Неужели опять мне предстоит разучиться стрелять из лука? Нет, только не это. Скорее наружу, скорее! По спинам остолбеневших детекторов, мимо обезумевших исчадий, поднырнуть под неподвижных отродий и на выход.

Полностью пришёл в себя я уже снаружи дворца. Тварь сдыхала, я чувствовал это. Спасибо, Марон, хороший яд придумал.

Снаружи дворца было несколько остолбеневших отродий, что конвоировали внутрь дворца нескольких эльфов. Здесь влияние разума жука было не столь сильным, как внутри, поэтому моим соплеменникам удалось сохранить разум. Они с недоверием смотрели на меня и на остолбеневших отродий.

— Они больше не опасны, — сказал я. — Но это ненадолго. Можете убить их. Это делается так.

Я достал из ножен кинжал и ловкими движениями убил несколько отродий. Похоже, я не сильно пострадал и не потерял ни память, ни речь, ни навыки, а недавнее ощущение было не моим собственным, а агонией стратега, что он транслировал вовне.

Убив арахнидов, я отдал кинжал одному из эльфов и сказал:

— Убивайте всех тех, кто называют себя старшими. Отныне вы свободны. Я вернусь к вам, но пока я должен кое-кому помочь. Торопитесь, ибо времени мало. Главный жук мёртв. Теперь наступит новая эпоха. Расскажите это другим.

После этого я помчался в сторону межмировых врат. Где-то там сейчас Саян сражается с чудовищами. Я должен ему помочь.

Я бежал, не останавливаясь почти сутки. Вдруг на моём пути оказался ворон, который накинулся на меня, когда я хотел пробежать мимо.

— Что с тобой, дурная птица?

— Кра!

Вдруг краем зрения я увидел что-то тёмное слева за деревьями. Подойдя ближе, я испуганно произнёс:

— Саян!

Это был он, но склонившись над ним, я увидел, что он весь в крови. Дыхания и пульса нет, но тело ещё тёплое. Я порезал себе кожу на запястье и сцедил немного крови в склянку, а после влил свою кровь в рот друга. Он в себя не пришёл, но, судя по всему, и не умер. Его тело подавало слабые признаки жизни — было слегка тёплым и несколько раз в десятину билось сердце.

Я не бросил попыток вернусь Саяна к жизни — использовал свою кровь до тех пор, пока не стала кружиться голова. Он в сознание не приходил, но и не умирал.

Мимо ехало несколько телег, запряжённых лошадями, которыми правили эльфы. Мы переговорили с ними. Они рассказали, что уже сутки напролёт резали и убивали жуков, используя в качестве оружия всё, что попадало под руку, вычистив подчистую несколько гнёзд. Сейчас твари стали приходить в себя и пусть вяло, но всё же давали отпор, однако восстание уже началось. Разумных пьянила свобода.

Я попросил эльфов поделиться своей кровью. Они согласились и даже выделили мне одну повозку. Я влил порцию крови в рот Саяна и погрузил его на телегу. С несколькими сопровождающими мы отправился туда, где когда-то жил Говорящий в ночи.