Командиры отрядов продублировали по цепочке мой приказ.

— Чётные шеренги, начинайте стрельбу!

В противника полетели тысячи стрел, выпускаемых нашими ловкими лучниками, однако особого результата добиться не удалось, так как стрельба велась на пределе эффективной дистанции, а тварей неплохо защищала природная броня. Однако всё же без жертв не обошлось как с нашей стороны, так и со стороны противника.

Стоило нам приблизиться ещё немного, как в нас помимо едких снарядов полетели ещё и самые обычные булыжники. Чёрными тварями был усыпан весь пологий берег. Похоже, что они во что бы то ни стало решили не дать нам высадиться. Нам же теперь предстояло доказать, что все их потуги напрасны.

Контролируя сражение, я как-то упустил из виду, что плот, на котором плыл я с телохранителями и гвардейцами, приблизился к противоположному берегу одним из первых, в связи с чем мы оказались в самой гуще боя.

Нет, я не боялся доброй драки и регулярно доказывал подчинённым, что в силах не только руководить, но и лично сразить любого, самого страшного противника. Наиболее красноречиво об этом говорило то, что спустя все выпавшие на мою долю испытания я все ещё жив. Но всё же сегодня в мои планы входило руководство битвой, а не личное участие в уничтожении тварей. Пришлось корректировать планы прямо на ходу.

Едва мы оказались на мелководье, как в нашу сторону ринулись десятки исчадий. Я схватил поудобнее свой клевец, но прежде чем успел нанести удар, крикнул во всё горло:

— Слиток золота тому, кто нарубит больше всех тварей!

Раздались одобрительные возгласы. Все любят щедрость.

Едва я замахнулся для удара по опасно приблизившемуся исчадию, как его голова отделилась от туловища и покатилась к моим ногам. Отделилась она, разумеется, не по прихоти владельца, а в результате удара по шее мечом моего телохранителя нага. Пока я приходил в себя после так и не начавшейся атаки, телохранитель успел убить ещё двоих исчадий. Наги рубили врагов всеми шестью руками, в каждой из которых было по длинному мечу. Они двигались словно обезумевшие ветряные мельницы. Во все стороны летели отсечённые части тел жуков и брызги крови. Феноменальные бойцы. Похоже, я погорячился, когда подумал, что являюсь лучшим бойцом на Триале.

— Оставьте хотя бы одного своему императору! — требовательно обратился я к своим защитникам, расстроенный тем, что не успел нанести ни одного удара.

Вскоре телохранители намеренно подпустили одно исчадие ко мне. Пригнувшись, я ускользнул от удара одной из лап чудовища, рукоятью клевца отвёл в сторону другую его лапу, поднырнул под противника и, выхватив из ножен кинжал, пронзи его брюхо. Пластины брони в этой части тела были наиболее уязвимыми и тонкими, и не требовали повышенных усилий для пробития.

Едва успев увернуться от заваливающейся на меня туши, я вернулся к исполнению обязанностей командира и крикнул:

— Враг отступает! Продолжайте теснить его, и скоро он побежит!

На самом деле никакого отступления ещё не было. Я успел оценить поле боя и увидел, что преимущество хоть и на нашей стороне, но враг стоит твёрдо. Однако я, будучи командиром, обязан вдохновлять своих бойцов! А вера в то, что враг отступает, вдохновляет даже лучше, чем знание этого факта.

Ещё раз окинув поле боя опытным взглядом, я убедился, что мои слова подействовали. Воины теперь сражались более рьяно, и противника действительно удалось потеснить, переведя бой с отмели близ берега на сам берег.

— Эйхо мне! — распорядился я, и скакуна тут же привёл слуга с одного из плотов.

Я, несмотря на тяжесть доспехов, ловко вскочил в седло. Тут же мне пришлось резко пригнуться и приподнять щит, прикреплённый к седлу. Звонко ударил по щиту увесистый булыжник, заставив кисть неприятно заныть.

Берег хоть и был пологий, тем не менее по мере удаления от реки местность становилась всё выше и выше, что позволяло находящимся там арахнидам запускать снаряды даже вглубь нашего войска, а я, взобравшись на скакуна, и вовсе стал прекрасной мишенью. В этой ситуации не могли помочь мои телохранители — до стрелков пока не пробиться, верхом наги не ездят, а спешиваться мне не хотелось, ведь это могло показаться солдатам слабостью или даже трусостью, да и статус императора требовал находиться выше других. Лишённый возможности отступать, я погнал своего скакуна вперёд, крича на скаку:

— Вперёд!

Воины подхватили мой крик и настрой, после чего с ещё большим усилием ринулись на врага. Мне нравился боевой задор войска. С таким боевым духом не проигрывают ни бои, ни войны.

С разбега я врезался в толпу противников. Мой эйхо был достаточно крупным и хорошо обученным, к тому же закованным в прочную броню, поэтому врагам нужно было как следует постараться, чтобы ранить или убить его.

Я же, сидя верхом, орудовал клевцом с такой скоростью, что успевал отбивать все выпады противника, а спустя пару мгновений рядом уже оказались мои верные гвардейцы и телохранители.

Бой длился ещё долгую десятину и сильно измотал не только меня, но и всех участников сражения. Около пятисот храбрых воинов были убиты, а две с половиной тысячи серьёзно ранены. Единственный бой вывел из строя десятую часть моего войска. Не слишком приятная математика получается. Радовало лишь то, что врагов полегло в разы больше.

Недавно мы выяснили, что мясо арахнидов не только не ядовито, но даже наоборот, весьма приятно на вкус и не вызывает никаких негативных последствий после употребления. Поэтому сразу после боя мы принялись за пополнение припасов. Тридцатитысячное войско не так просто прокормить, поэтому ситуация, когда противник оказывается съедобен, позволяет значительно снизить тяжесть логистических проблем.

Да, употреблять в пищу можно и разумных существ, но это настолько мерзко и низко, что подобным не грешат даже гоблины. Арахниды же, насколько мне известно, разумными не являются, по крайней мере в большинстве своём, являясь чем-то вроде гигантских пчёл или муравьёв. Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что это и есть потомки насекомых, что были изменены олодскими магами подобно эйхо. Только вот из последних получились прекрасные скакуны, а первые уничтожили с лица Триала бесчисленное множество разумных существ.

Когда бой окончился, мы встали лагерем на берегу реки, оказали помощь раненым, со всеми почестями похоронили погибших собратьев.

На следующий день можно было выдвигаться дальше, очищая земли Гарка и Эйлонии от арахнидской скверны, но я решил не форсировать события. Лучше не спешить и как следует закрепиться на этой стороне Глади, защитив прекрасное место для переправы и снабжения войска от посягательств противника.

Я решил выстроить здесь крепость, так как место было весьма удобно для переправы через Гладь — течение спокойное, берег пологий, а ноги не увязают в болоте. Поэтому, как бы я сейчас не спешил в сторону Чивуака, на подмогу его защитникам, если они ещё живы, всё же придётся провести какое-то время здесь, выслать разведчиков, укрепиться, дать раненым время на восстановление, а возможно даже поставить временную переправу через реку.

В минувшем бою вновь хорошо себя проявил Джакс — юный орк, что однажды уже спас мне жизнь. Также мне понравились действия Пада, возглавляющего тысячное войско гоблинов. Эти двое будто бы устроили негласное соревнование кто больше противников убьет. Их энтузиазм в борьбе за правое дело не мог не радовать. Они были полны энергии и направляли её в правильное русло. Главное, чтобы они не сбились с верного пути.

Однако, несмотря на все старания, победить в соревновании за золотой слиток не смог ни один, ни другой. Победил один из моих телохранителей молодой наг по имени Гвонк. Судя по подсчётам, он убил двадцать три твари. Внушительное число, но неудивительное. Убивать с шестью руками гораздо проще, чем с двумя.

Пока мы церемонились с ранеными и мёртвыми и выставляли лагерь, наступила ночь. Выставив дозоры, я отправился в шатёр, но прежде чем уснуть, напоследок ещё поработал над сводом законов.