– Астин, я так рада, что ты жив. Что тут произошло?

– Научный казус. Мелочь. Не стоит внимания, – Августин встал и сердечно обнял Дороти. – Командор Вильямс, положа руку на сердце скажу, что рад тебя видеть как никогда. Но я так хочу кофе, мыться и съесть что-то горячее, что не могу связно рассуждать. Составишь компанию? Кстати, кто эти парни? Готов признать, что наконец ты научилась подбирать себе команду – это отребье выглядит отвратно, но надежно. Неужели Его Величество выпустил тебя из своих цепких лап, и ты ушла на вольные хлеба? Тебя достал этот прощелыга-губернатор? Или ты решила поискать клады на континенте?

– Скорее второе, – Дороти кивнула Морено, чтобы нашли, чем Августину прикрыться, но тот отмахнулся.

– Не стоит, я желаю носить только свою одежду – после чужой шкуры для меня это важно.

Впрочем, Морено выполнять указание тоже не спешил.

– Расскажешь, что такое приключилось с командором алантийского флота, из-за чего она внезапно стала похожа на нормального человека?

– А раньше я кем была? – удивилась Дороти.

– Я ж сказал – командором алантийского флота, – развел руками Августин.

И отправился, как есть голышом, в сторону дома, ругаясь вполголоса на своих прислужников, которые, по его мнению, не сильно изменились в плане сообразительности, перестав быть собаками.

Дороти, Морено и его боцману пришлось расположиться в одной из спален, наименее пострадавших от длительного отсутствия хозяев.

Впрочем, ожидание долго не продлилось.

Августин управился за час. Ровно столько ему понадобилось на то, чтобы привести в чувство испуганных рабов, найти ошибку в исчислении лунного цикла, расписать новый расчет, понять, что все сходится, потерять к эксперименту интерес и наконец позвать Дороти в обеденный зал. К столу, который был размером с три каюты, но накрытому на двоих. Сажать рядом с собой за стол Черного Пса и Саммерса сэр Августин фон Берг, при всей своей эксцентричности, понятное дело, не собирался.

Дороти хотела уже кивнуть пиратам, чтобы они подождали в холле, но те, мрачно зыркнув на хозяина бунгало, встали по бокам от двери, точно стражники в королевском дворце. Правда, выправка оставляла желать лучшего, и во взглядах почтительности не было ни на грош. Фон Берг демарша то ли не заметил, то ли не обратил на него внимания.

Подали кофе и фрукты. Потом запеченные овощи – что успели собрать и приготовить на скорую руку – и рыбу. За отсутствие мяса Августин не извинялся, и так было понятно, что собачья свора здорово проредила фауну острова.

– …и вот он мне передал этот самый кинжал. Вещица презабавная. Ты оценила резьбу, да? Антик, верования аборигенов. Эти любители мертвечины и препарирования. И я решился – отобрал пяток собак, рассчитал фазу луны, достал подходящую древесину. Ну а итог ты сама видела – двадцать шесть дней на четырех лапах. Кстати, настоящие собаки сразу сбежали куда-то на другой край острова – перепугались, бедные твари.

Два рослых чернокожих, с татуировками диких племен, внесли вино, тарелки с сыром и бокалы, неловко расставили по столу и испарились, провожаемые недовольным взглядом хозяина.

– Должен сказать, теперь я отношусь к собакам иначе. Жуткие бестии на самом деле – в их головах дьявол что творится. Кошмар. Как их только земля носит.

– Заведешь псарню? – улыбнулся Дороти.

– Две. У меня пустует северная часть острова. Меньше тварей на двух ногах – они ненадежны, больше на четырех. – Августин жадно опрокинул в себя бокал вина и выдохнул: – Вот, теперь чувствую, что живу! Так чем обязан столь приятному, а главное – своевременному визиту? Ты, наконец, раскусила прощелыгу-губернатора и сбежала, точно девица из романа? Или тебя шантажом хотели выдать замуж?

– Неделю назад меня приговорили к казни через сожжение, – Дороти тоже отпила из бокала, краем глаза отметив, что Морено сместил руку на эфес палаша. – Так что боюсь, замуж меня в ближайшее время не возьмут – мало денег, много проблем.

Августин сразу же стал серьезным, потеребил бородку, плеснул себе вина, не дожидаясь, пока это сделают нерасторопные слуги. Прищурился внимательно и кивнул:

– Ну рассказывай, как ты сумела обскакать меня. Я как ни старался – костер не заработал. Только ссылку. И кто тебе ухитрился разбить лицо, тоже поведай. Да, да, я вижу пудру на скуле!

Дороти как могла обстоятельно обрисовала ситуацию, рассказав про визит призрака, однако умолчав о его личности. Доран – это ее секрет. И даже Астину незачем знать об этом лишнее. А вот о сделках с сиренами пришлось рассказать без утайки.

К концу повествования от веселости фон Берга не осталось и следа.

– Если бы я не был с тобой знаком до этой истории – решил бы, что ко мне пожаловала авантюристка, которая хочет украсть у меня кое-какие методы. Но я тебя знаю, дорогая. Ты честна до прозрачности – в этом твоя сила, но и твоя слабость тоже там кроется. Мне кажется, в этот раз ты не только прыгаешь выше головы, а еще и пытаешься крутить в воздухе сальто.

Фон Берг налил еще вина, вздохнул, закинул в рот виноградину и продолжил:

– Ты рассказала про призраков и хочешь, чтобы я поймал одного из них в капкан. Не буду врать – задачка мне по вкусу и по зубам, но я чую какую-то недосказанность. Ты недоговариваешь, дорогая, – тут Астин доверительно понизил голос, правда, при подобной длине стола такая попытка посекретничать смотрелась глупо. Но видимо, по старой привычке он не считал слуг за людей.

Морено с Саммерсом тоже попадали под мерку и были для фон Берга, чья родословная отсчитывалась от королей Старой Империи, не больше чем мебелью. Дороти поправлять его не стала – зачем ему знать о странных отношениях, которые возникли между ней и ее новой безродной командой?

– Кого из призраков мы будем ловить? – спросил Астин. – Бригантину, на которой тебя едва не порешили? “Закатную лилию” или тот третий фрегат, про который я сейчас молчу, потому что моя память штука ненадежная, а кто-то точно упоминал его название, вечером за бутылкой хорошего кьянти, и история была полна печали…

– Нет, – поспешно перебила Дороти, которая, оказывается, забыла, как когда-то рассказывала Августину про погибшее “Холодное сердце”. – И “Грозовая чайка”, и “Лилия” слишком велики – их не взять с ходу, тем более убивать тех, кто мертв уже давно, – занятие неблагодарное. Мы пробовали, и у меня осталось ощущение, что с нами играли и даже этого не скрывали. А если призраки поймут, что мы хотим вырвать сердцевину из их корабля – драться они начнут всерьез. “Холодное сердце” сошло с алантийских стапелей – это тоже большое судно. А в нашем распоряжении всего лишь два десятка головорезов да твои рабы…

Августин скрестил руки на груди и закатил глаза, показывая, как высоко он оценивает боеспособность такой команды. Краем глаза Дороти заметила, как у Морено дернулась щека – похоже, к отрицательному сальдо на своем счету Августин добавил еще пару монет.

– Три корабля-призрака нам не подходят. Зато есть четвертый. Думаю, что ты слышал о нем, такие байки обычно хорошо идут в таверне, после пятого кувшина с вином… А в вине ты разбираешься. Разница лишь в том, что их рассказывали немного севернее, – намекнула Дороти.

– Чтоб тебя дьявол драл, дорогая, – Августин откинулся в кресле, – чтоб тебя все дьяволы драли без продыха. Ты знаешь, чем соблазнить мужчину. Я понял, о чем ты. Размер действительно подходящий. Всей команды – два человека. А самое главное – твой камень проще найти. Да, это не фрегат, даже если придется разобрать его по доскам, призрачным разумеется – шансы куда больше. – Сэр Августин резко встал из-за стола, смотря в никуда, и отошел к стене, украшенной дикарскими масками. – Мне нужно подумать. Одному. Уходи!

Дороти со всей возможной бесшумностью отодвинула стул, бросила на стол безупречно накрахмаленную салфетку и кивнула Морено и Саммерсу, давая знак следовать за собой.

– Что за призрак вы собираетесь ловить? – стоило им выйти на террасу, как Морено надвинулся на Дороти прибойной волной. – Заметь, я не спрашиваю “как”. Это будет второй вопрос.