Морено материализовался на пороге как инкуб, которого вызвал опытный экзорцист, – беззвучно, неотвратимо и с таким выражением на лице, словно Дороти тут студиоз, желающий продать душу за хорошую оценку на экзамене по геометрии.

Зато притворяться не стал, с порога сказал:

– Моя команда переоценивает твое участие в моей судьбе, ну или слишком ценит меня. А может, ты их опоила чем-то, коварная командор? Учти, я отказываюсь думать, что они перешли на твою сторону по каким-то другим причинам. Я пытал Фиши три раза подряд и даже угрожал подложить ему в трубку древесного клопа, но он был непреклонен. Молчал как рыба. Так куда мы идем, таинственная моя?

Дороти отложила карты, взяла многозначительную паузу, и когда ее личный инкуб достиг температуры кипения нижней бедны, сказала:

– На Малый Янтарный.

– Малый Янтарный? – темные брови Морено удивленно поползли вверх, а нос сморщился, точно у тигра, который хочет чихнуть. – За какими скатами мы попремся туда, если “Каракатица” идет другим курсом?

– Отклонимся ненамного, если дело не выгорит – потеряем вечер и ночь. Тем более я по-прежнему уверена в том, что “Каракатица” идет прямиком в Море Мертвецов, а если это так – мы перехватим их вот тут, – Дороти развернула карту и указала на желтый остров. – На самой границе.

– Если мы свернем на Янтарный – нам не успеть вовремя.

Дороти вздохнула и прикусила кончик пера. Все таки мужчины слишком прямолинейны и видят проблемы, только когда уже вляпаются в них.

– Морено, ты ходил на “Каракатице” с небольшой командой – двадцать человек, а сейчас туда набилось народу, как сельдей в бочку. Им нужны вода, отдых и провизия. Больше половины из них – гарнизонные солдаты, которые в гробу видели спать в вонючих трюмах и есть солонину. Им непривычно, и готова поспорить, уже на третий день плавания они захотели спустить с офицеров шкуры. Они остановятся тут, – палец Дороти сместился левее, указывая на крупный зеленый остров в череде архипелага. – У Филлипса на борту не призраки, перед тем как рвануть в Море Мертвецов, он встанет на отдых. Мы успеем. Должна признать, мысль пройти Грядой Сирен оказалась очень удачной, несмотря на сопутствующие потери, во времени мы выиграли.

– Хорошо, будь по-твоему. Но если мы упустим “Каракатицу”, я тебя убью, и никакие симпатии моей команды тебе не помогут, – Морено подошел и почти ткнул пальцем Дороти в грудь, затормозив в последний момент.

– Вот уж кого еще ко мне не ревновали, так это два десятка каторжников.

– Я не ревную! – сверкнул глазами Морено. – Это моя команда…

– Вот именно. Твоя. И закончим на этом, – Дороти сочувственно покивала, а Черный Пес, поняв, что его ловко спихнули с темы беседы, снова перешел в наступление.

– Зачем на Янтарный?

Дороти по привычке потерла виски, поморщилась, задев синяк, и откинулась в кресле:

– Мы же вроде решили, что догонять “Каракатицу”, не имея в козырях моей силы или численного перевеса, – чистое самоубийство.

– На “Свободе” больше орудий. Пять-шесть точных залпов мои ребята обеспечат, сметем их со второй палубы…

– И мы получим ни на что не пригодное решето вместо отличной шхуны. Морено, ты же сам мне сердце вырвешь, как только первую прореху в борту увидишь, а остальное доделает Черная Ма.

Морено задумчиво пошевелил бровями, соглашаясь, но не озвучивая согласие вслух.

– Значит, вариант с хорошим морским боем отпадает – “Каракатица” нужна целой. Тогда следует вернуть мою силу – это в обоюдных интересах. Потому что только я смогу, попав на палубу корабля, очистить ее от людей, не испортив судно. Отсюда мы делаем вывод…

– Дороти, ты красивая, как речная богиня, но занудная, как писарь в ратуше. Говори толком, что задумала, – Морено уселся прямо на стол и принялся рассеянно оттачивать засапожным ножом и без того острые перья в чернильнице.

Дороти решила первую часть фразы пропустить мимо ушей и сосредоточилась на второй:

– Я хочу достать Сердце Океана. Если это единственный способ обратить сделку с сиренами – то без него нам не обойтись. – Она устроилась поудобнее, вздохнула, помолчала, дождалась, пока перо в руках Морено треснет от его выплеснувшегося нетерпения, и с чувством выполненного долга продолжила: – Последние пять лет я жила в Йотингтоне и успела обзавестись некоторыми знакомствами. Не скажу, что это мои друзья – я сложно схожусь с людьми…

– Какая неожиданность, и почему бы это? – буркнул себе под нос Морено.

– Но с некоторыми мне удалось наладить сносные отношения, – натянуто закончила Дороти. – Сэр Августин – один из них. Если кто и способен поймать корабль-призрак и вырвать у него сердце – так это он.

– Он колдун? Призыватель демонов? Жрец? Посланник богов?

– Всего лишь ученый муж. Но его сложно назвать книжным червем: все, что он воображает в своей голове, он сразу переносит в чертежи, а потом воплощает в жизнь. Мы познакомились в таверне…

– Ба, неожиданная командор, а тебе не чужды пороки! – снова перебил Морено.

– Морено, если ты хочешь поговорить – говори, а я помолчу, – Дороти показательно сложила на груди руки. – Все необходимое узнаешь на месте.

Морено раздраженно фыркнул, но отмахнулся, сдаваясь:

– Дьявол с тобой, Дороти! Я уже понял, что даже ты умеешь дружить и выпивать, хотя с первого взгляда и не скажешь, и теперь буду хранить это знание на дне своей черной души. Так что твой сэр? Вызвал архидемона? Или начал превращать воду в ром?

– Терпение не твоя добродетель, верно?

– У меня вообще нет добродетелей, Дороти, сплошные пороки, – Морено навис над сидящей Дороти и заглянул в глаза. – Хочешь убедиться?

– Тогда ты узнаешь, зачем нам Янтарный, еще позже, – невозмутимо заметила Дороти и позволил себе улыбку.

– Ну не тяни уже…

– Начет воды и рома ты почти угадал, но этот опыт, хоть и научный, закончился скандалом. Сэра Августина из Йотингтона выгнали. Он ухитрился спалить целый квартал, но с учетом того, что человек он весьма обеспеченный, дело замяли, а виновник перенес свои эксперименты подальше от обитаемых мест – на Малый Янтарный. Так что, кроме джунглей, песка, скал и большого круглого озера в бывшем кратере, на острове теперь есть один безумный ученый, который, я думаю, согласится помочь нам и поймать призрачный корабль.

– Почему согласится?

– Когда я навещала его в его бытность в Йотингтоне, его очень интересовали всякие морские твари – и чем крупнее, тем лучше. Самые большие. Гигантские. Трижды он нанимал фрахт, чтобы поймать кракена. Из последнего рейса вернулись только сам сэр Августин да его помощник-пигмей. Без кракена. Без корабля.

– Так чем нам поможет твой упустивший кракена невезучий ученый? – спросил Морено с таким видом, будто ловил гигантских моллюсков полными сетями каждый день.

– Почему невезучий? В отличие от остальных, он вернулся живым, чем не удача. Впрочем, я о другом. Тогда, в Йотингтоне, он очень тщательно расспрашивал меня о кораблях-призраках. И если бы я рассказала тогда ему все, что знаю теперь, – он точно был бы счастлив.

– А ему-то зачем корабль-призрак?

– Я же сказала, он хочет поймать кракена, а по легендам того способны удержать только…

– “Канаты, что мертвых рук касались, и петли те, что мертвые сплели”, – закончил задумчиво Морено. – Это всего лишь слова песни. Старая песня. Очень старая. Красивая. Но следовать ей? Кракен большая тварь, по мне, там и якорные цепи не выдержат. Я видел одного издалека. Второй раз увидеть не желаю. Но когда я мешал другим верить во всякую чушь? Значит, ему от корабля-призрака отойдет такелаж, а нам Сердце Океана?

– Думаю, да. Но я не стану возражать, если Астин захочет прихватить что-то еще.

– Астин – так имя твоего сэра? А с чего ты взяла, что у него выйдет приманить призрака?

– Если мы расскажем ему про то, что было на борту бригантины, про тех, с кем дрались… – тут Дороти замялась, – и что видели, то дадим ему необходимые основания. Подтвердим догадки, а дальше уже дело за его гениальной головой.