Так что эту силу пришлось оставить на десерт. Тем не менее, выигранных Реем и девочками нескольких секунд относительного спокойствия хватило, чтобы успокоить буйство поглощённых Даров, а также вытянуть из них достаточно жизненной силы для продолжения боя.

И первой моей целью после того, как я более-менее стабилизировал своё состояние, стал Палкас.

Огромный волк сейчас уже не казался мне каким-то прямо великаном. В пропорции с моим ростом в девять с хвостиком метров он был размером с корову или лошадь. Тем не менее, клыкастая и когтистая тварь, глаза которой, яркие и полные злобы, были лишь немногим ниже моих, всё равно выглядела крайне угрожающе.

Даже учитывая тигра-Самдаля и ещё одного Майигу, имени которого я не знал, который был медведем, Палкас всё равно смотрелся крайне внушительно. А, главное, его Дар силы, похоже, был куда более высокого качества, явно куда ближе к эволюции, чем у остальных. В дополнение к использованному Тхалсой благословению, каждый удар его лап заставлял моё тело вздрагивать, а кости — трещать.

Если я хотел расправить с Тхалсой, продолжавшей держаться на безопасной дистанции и использовать свои световые атаки, Палкаса было необходимо устранить. Удар в спину от такого врага определённо стал бы для меня, в моём нынешнем состоянии, смертельным.

Тем не менее, сейчас было не до тонких тактических игр, выматывания врага и победы «по очкам». Несмотря на то, что Дары внутри меня прекратили буянить, я всё ещё находился в крайне плачевном физическом состоянии. Да и работающий на полную Дар жизни не позволил бы мне продолжать этот бой столько, сколько я захочу.

Потому, несмотря на то, что это была крайне саморазрушительная тактика, я решил воспользоваться тем, что Палкасу туман, дождь и иллюзии мешали куда сильнее, чем Дарнаку и Тхалсе. И, понадеявшись, что он заметит меня слишком поздно, бросился прямо на него.

Тактика сработала примерно наполовину. Палкас и правда среагировал на меня, вынырнувшего из пелены дождя и тумана, недостаточно быстро. И мне удалось поднырнуть под его пасть, получив доступ к ничем не защищённой шее.

Тем не менее, реакция волка оказалось достаточной, чтобы даже после такого манёвра вывернуть голову и впиться зубами в моё и так уже несколько раз травмированное плечо.

Взревев от боли, и параллельно придавая себе этим рёвом силу, я всё-таки обхватил шею Палкаса обеими руками, плотно прижав при этом его нижнюю челюсть к горлу. В следующее мгновение острые волчьи клыки погрузились ещё глубже в мою плоть, начав рвать и кромсать мышцы и сухожилия и скрести по костям.

Началась битва выносливости. Кто первым сдастся? Я ли не выдержу и разожму хватку, либо же Палкас не сумеет устоять и будет задушен.

Уступать никто из нас не собирался, однако разрешился этот спор довольно быстро и, неожиданно, благодаря Тхалсе. Палкас явно не мог ощутить, но я уже успел прочухать, как именно собирается мана перед тем, как жемчужина Тхалсы даст очередной залп.

Именно это и произошло на вторую-третью секунду нашей борьбы. И я, предупреждённый, в отличие от волка, сумел воспользоваться этой возможностью. Резко согнув спину назад, я оторвал тушу Палкаса от земли и махнул им, как здоровенной колодой, закрываясь его телом от светового луча, обрушившегося на нас на целых три секунды.

Мощь магии Тхалсы при такой погоде сокращалась, к тому же благодаря мясному щиту на меня попала едва ли пятая часть атаки. И всё равно мой правый бок оказался обуглен до хрустящей корочки, а печень, кажется, запеклась прямо внутри брюха.

Тем не менее, Палкасу пришлось куда хуже. Почти вся левая сторона его тела оказалась сожжена, и от болевого шока он волей-неволей разжал челюсть и расслабил шею. Упускать возможность я не собирался.

Резкий рывок, и огромный волк обмяк в моих руках. Сломанная шея, как и разорванное сердце или пробитая голова — повреждения смертельные даже для Майигу.

Потратив секунду, чтобы выгрызть сгусток Дара, находившийся у Палкаса между глаз, я бросился на Тхалсу, влив в магические платформы целую тонну маны, чтобы удержаться на поверхности озера.

Мне навстречу ударил сначала один поток света, потом другой, потом третий, почти без перерывов. При том, что раньше Тхалса всегда делала паузы между атаками, видимо выматывавшими даже её.

А когда я оказался уже слишком близко, жемчужина вдруг вспыхнула вся целиком и между мной и Тхалсой встала буквально стена из ярчайшего сияния.

Уворачиваться и юлить у меня уже не было ни сил, ни времени. Несмотря на то, что благодаря Рею и девочкам я смог разобраться с Дарами, выкачивание из них жизненной энергии шло постепенно. И чем больше я слабел от кучи травм и отравления, чем хуже начинал контролировать свои Дары, тем это выкачивание происходило медленнее.

В момент, когда мы были в партере с Палкасом и Тхалса жёстко обожгла мне бок, скорость потребления лет жизни превысила скорость восполнения. И теперь у меня оставалось не более пяти секунд при использовании максимального коэффициента Дара жизни. А снижать его было слишком рискованно в противостоянии с покровительницей целой страны.

Так что, хотя я и старался по максимуму избегать лучей Тхалсы, заниматься полноценными уклонениями уже не собирался. Первый выстрел подпалил мне левое плечо, второй — многострадальный правый бок.

Третий, произведённый Тхалсой с расстояния всего в три десятка метров, почти идеально попал мне в грудь. Спасли меня только выставленные перед собой руки, но теперь они стали совершенно бесполезны из-за того, насколько сильно их опалило.

Через стену света я пробежал, даже не закрыв ничем голову. Только закрыл глаза, чтобы их не испарило. Тонкие веки, правда, превратились в два уголька, и открыть их уже не представлялось возможности. Благо я мог видеть и сквозь них.

На Тхалсу я налетел, уже почти ни на что не способный. Мышцы превратились в шашлык, кожа — в шкварки. Однако у меня по-прежнему была мана и были мои Дары.

Наплевав на здравый смысл и логику, я влил огромное количество энергии в Дар превращений. А затем накрыл почти трёхметровую жемчужину, в которой, как я чувствовал, был заключён сгусток Дара света Тхалсы, разросшейся до абсурдных размеров пастью.

Последним, что я запомнил перед тем, как отключился, рухнув на жёсткую подстилку мяса моллюска, стал Дарнак, вынырнувший из пустоты надо мной, но тут же схваченный за горло иллюзорным воином. Потом разум нырнул во тьму и пустоту.

Версия Рея была довольно проста. Благодаря нашей связи вассал-сюзерен они с Дьюллой ощутили, как Тхалса позвала меня в первый раз. Тем не менее, так как ничего плохого не произошло, решили не вмешиваться.

Но когда неподалёку от столицы взорвались наши воинствующие ауры, им обоим стало понятно, что ситуация вышла из-под контроля.

Если бы я не принял присягу Исмы и они, не ощутив «прибавление в семье», сразу же рванули на подмогу, вероятно я был бы уже мёртв. К счастью, Рей сумел почувствовать союзников и, хотя они и прибыли позже, чем могли бы, зато сделали это не вдвоём, а вчетвером.

Дарнак попытался убить меня, когда я уже сам, без его помощи почти оказался на грани смерти. Тем не менее, насколько я мог предположить, в момент, когда я поглотил жемчужину Тхалсы, даже если не успел её поглотить, связь Майигу-моллюска с её владениями была нарушена, что привело к исчезновению благословения территории для её союзников.

А без этого благословения Дарнак, прирождённый ассасин, хоть и был покровителем клана, по силе уже не мог сравниться с Реем, специализировавшимся на прямых столкновениях. Зная, что Майигу тьмы обязательно попытается убить меня, Рей сумел подловить его над моим телом.

Тхалса, неожиданно, не умерла. Даже после того, как я поглотил её жемчужину со сгустком Дара, створки раковины попытались захлопнуться, чтобы поглотить уже меня самого.

Но, опять же, вмешался Рей. И так как Даром Тхалсы был свет, а не сила, она не смогла помешать моему подчинённому вытащить меня из её нутра. А после того, как её Дар был у неё отнят, она лишилась и той силы, что давала ей родная земля. По сути, хотя она и сохранила разум, от бывшей Майигу осталась лишь раковина.