— Не утруждайся. Ты пережила глобальную метаморфозу. Не удивлюсь, если ты ещё неделю проваляешься. Говорить можешь?

— Да… — просипела она, скосив на меня взгляд.

— Понимаешь, что с тобой произошло?

— Чувствую себя… совершенно иначе.

— Ты стала Майигу. Не знаю, каким конкретно образом, но это произошло благодаря моей крови, которую я когда-то дал тебе. И я хочу, чтобы ты здесь и сейчас поклялась мне в верности. Рей и Дьюлла имели право выбора, но ты — нет.

— Я в любом случае не собиралась вас оставлять, — легко улыбнулась Исма. — Всю свою жизнь, свою душу, силу и будущее я отдаю вам, и клянусь в вечной верности тому, кто изменил мою жизнь, позволив увидеть и совершить такое, о чём я не могла даже мечтать.

К двум нитям, связывающим меня с Дьюллой и Реем, прибавилась ещё одна. Текст клятвы Майигу мог быть любым, важнее был посыл и искренность.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Лежи, отдыхай. Когда проснётся Эллиса, мы вернёмся к остальным.

— А вы, сэр?

— А у меня есть свои дела, — хмыкнул я. — Надо познакомиться с одним назойливым наблюдателем.

Направленное на меня пристальное внимание я чувствовал с того самого момента, как использовал природную ауру для «убеждения» старейшин Тизен. И так как мы были в столице, источник у этого внимания мог быть только один.

Совсем недавно я встретился с богиней-покровительницей Золлы. Но тогда эта встреча была исключительно мирной, мне предложили союз, а потом ещё и о помощи попросили.

Теперь же вероятность таких же расслабленных и приятных переговоров была минимальной. Может быть войну мне и не объявили бы, но требования, которые я собирался предъявить, другой стороне точно не понравились бы.

Через несколько минут, покинув пределы города, я, уже снова в своём оригинальном облике, остановился на берегу огромного, почти идеально круглого озера, считавшегося заповедным и священным местом. И не удивительно, учитывая то, кто тут жил.

— Эта богиня приветствует нарушителя спокойствия и интересуется, чем эта богиня заслужила настолько грубое вторжение на земли этой богини.

— Здравствуй, Тхалса, — улыбнулся я. — Давай-ка кое-что обсудим.

Без всяких сомнений, Тхалса была самой странной Майигу из всех, что я видел. Как минимум потому, что богиня-покровительница королевского клана страны была огромным пресноводным моллюском почти полсотни метров в поперечнике, всплывшим из-под воды в середине озера.

Видимо, её странная манера речи этим и объяснялась. Слишком уж нечеловеческой была сущность Тхалсы, чтобы изъясняться в привычной для людей манере.

— Что нарушитель спокойствия хочет обсудить с этой богиней?

— Возвращение долгов. Некоторые из твоих подчинённых задолжали мне, и задолжали немало. И я хочу взыскать с них плату в размере их жизней. Обещаю, что помимо Экандуги, Самдаля, Вирго и Дарнака я не трону никого. А когда закончу, быстро уйду, забрав с собой лишь незначительные остатки клана Тизен.

— Эта богиня интересуется, чем названные нарушителем спокойствия боги заслужили настолько большую ненависть нарушителя спокойствия?

— Возможно, ты уже не помнишь, но около года назад последователи этих четверых пытались убить меня, а Вирго и вовсе явился по мою душу лично.

— Эта богиня помнит события, о которых говорит нарушитель спокойствия. Резня в клане Вирго. Попытка убийства нарушителя спокойствия одарённой из клана Дарнак на арене Урматы. Война кланов Экандуга и Самдаль против Тизен. Эта богиня интересуется двумя вещами. Первая: почему нарушитель спокойствия считает действия членов названных кланов равными действиям их богов-покровителей? Вторая: почему нарушитель спокойствия, в той или иной степени бывший инициатором во всех названных этой богиней событиях, говорит о долгах и, насколько эта богиня понимает, мести?

Я хмыкнул. Действительно, это были хорошие вопросы. И на самом деле у меня не было на них ответа, который устроил бы эту огромную жемчужницу.

Вирго пытался убить меня, по сути, совершенно заслуженно, я первый начал геноцид его последователей.

Экандуга и Самдаль, хотя и были теми ещё гнидами, сначала обманом уничтожив элитный отряд клана Тизен, а потом напав на самого трёхглавого змея, лично мне ровным счётом ничего не сделали.

А Дарнака, несмотря на то, что из-за Шиито посланная кланом ассасинша едва меня не прикончила, я и вовсе решил прикончить буквально час назад, когда появилась возможность отдать его Дар япончику.

К тому же наш конфликт с этими четырьмя вполне можно было просто оставить в прошлом. В отличие, к примеру, от ситуаций с Самиганом, наверняка до сих пор не оставившим идею отыскать и вернуть Дьюллу, или с Палемом, даже сотня смертей которого меня бы не удовлетворили до конца.

Несмотря на свои планы и то, что было в прошлом, я не чувствовал по отношению к ним какой-то неизбывной ненависти, а они, скорее всего, уже и забыли о моём существовании.

Тем не менее, эти конфликты были отличным поводом. Как в целом для «общественности», так и для меня лично. Всё-таки я был честен с собой и с лёгкостью признавал, что не стал бы даже вспоминать об этих персонажах, если бы не смог поиметь с расправы над ними свою выгоду.

Можно было в ответ на вопросы моллюска начать заливать что-то про справедливость и месть, которую следует подавать холодной. Но смысла дальше пытаться натянуть сову на глобус, тем более перед такой как Тхалса, я не видел.

— Ответ на оба твоих вопроса будет примерно один. Я хочу прийти за их жизнями потому, что в прошлом им не повезло и я выжил в противостояниях с ними или их кланами. А ещё потому, что я могу это сделать, и не вижу причин отказываться от своих планов.

— Этой богине не нравится ответ нарушителя спокойствия. Эта богиня предпочитает, когда за действиями разумных существ стоят разумные причины. Эта богиня понимает, что не в силах этой богини изменить точку зрения нарушителя спокойствия. Эта богиня чувствует, что открытый конфликт с нарушителем спокойствия может быть опасен для этой богини. Эта богиня предлагает договор.

Хотя логика Тхалсы была куда примитивнее, чем у того же Катриона, их роднил чисто деловой подход к переговорам. Никаких лишних эмоций, только бизнес. И мне это очень нравилось.

— Я весь внимание.

— Нарушитель спокойствия обещает, что не тронет никого кроме названных нарушителем спокойствия четырёх богов. Эта богиня обещает, что не станет вмешиваться в действия нарушителя спокойствия. Эта богиня предпочитает порядок. Эта богиня вмешается и приложит все усилия для того, чтобы покарать нарушителя спокойствия, нарушившего данное нарушителем спокойствия обещание.

— Меня вполне устраивает. Я и сам хотел предложить то же самое. Но я хочу внести кое-какую поправку.

— Эта богиня интересуется, какую именно поправку хочет внести нарушитель спокойствия.

— Я не стану намеренно разжигать конфликтов ни с кем в твоих владениях. Но если кто-то из твоих подчинённых попытается помешать мне убить Самдаля, Экандугу, Вирго и Дарнака, то я не стану просто стоять и принимать побои.

Не знаю, какие ещё союзы могли заключить эти четверо, так что стоило на всякий случай подстелить соломки.

— Эта богиня соглашается, что поправка, предложенная нарушителем спокойствия справедлива. Эта богиня порекомендует всем богам не вмешиваться в конфликт между названной четвёркой и нарушителем спокойствия. Нарушитель спокойствия будет волен поступать как захочет с богами, не послушавшими совета этой богини.

— Вот и договорились. Было приятно иметь с тобой дело.

— Эта богиня надеется, что нарушитель спокойствия закончит со своими делами и как можно скорее покинет земли этой богини.

— Постараюсь.

Вот и все переговоры. Оказалось куда проще, чем я думал. Действительно очень продуктивно иметь дело с теми, кто не идёт на поводу у сиюминутных эмоций.