Десять Майигу из тринадцати были мертвы, и тут бой на несколько секунд прервался, позволив мне немного прийти в себя и оценить обстановку.

Против меня осталась Тхалса, продолжавшая атаковать меня направленными световыми пучками. Остался Дарнак, после первого удара трусливо прятавшийся где-то неподалёку, так ни разу и не вступив в битву, видимо дожидаясь, пока я окончательно не выдохнусь. И остался сильнейший из обладателей Дара силы в стране, Палкас, огромный волк, почти точная копия Лидгарба, за исключением не чёрной, а светло-серой шкуры.

Я, впрочем, получил тоже неслабо. Настолько, что проще, пожалуй, было сказать, что у меня осталось целым, чем перечислять список травм.

Сильнейшие ожоги по всему телу; левая нога, до самого колена потерявшая всякую чувствительность и мясо с которой кажется, уже начало бы просто отваливаться, если бы не волчий доспех; израненные, обожжённые, изломанные, исколотые и искусанные руки; грудь в глубочайших, до самых рёбер, порезах от магии ветра ласточки Болргола, которую мне пришлось просто принять, чтобы достать быстрого крылатого ублюдка; сломанные ключицы и в принципе вырванные из плеч здоровенные куски мяса; сильнейшее отравление, с которым активированный на полную мощь приказ исцеления даже близко не справлялся; а самое неприятное — правый глаз, полностью переставший видеть, и тут ещё было неизвестно, вернётся ли зрение в принципе.

При этом с моей маной тоже творился полный хаос. Пожирая без разбору всё, до чего я только мог дотянуться как в прямом, так и в переносном смысле я, кажется, заработал энергетическое несварение.

Я всё ещё мог через силу перемещать по телу ману, как собственную, остатки её, так и ту, что я поглощал. Но с каждой секундой это становилось не только труднее, но и болезненнее.

А хуже всего дело обстояло со сгустками Даров. Их я старался поглощать как минимум потому, что в них находились главные сосредоточия жизненной силы Майигу. Без неё, постоянно вливая ману в Дар жизни, чтобы продлить действие усиления, я бы скопытился уже секунд через двадцать. Ну а ещё это в любом случае были энергия и сила, которые было очень жалко просто «выбрасывать».

Однако Дары, не слившиеся с «сердцами», внутри меня довольно быстро начинали буянить. Создавали вокруг себя вихри энергий, мешали моим Дарам работать, нарушали потоки моей маны по телу и вообще, будто всё ещё обладали остаточной волей, всячески мешали мне сражаться.

«Выплёвывать» их при этом было нельзя, пока моё тело не поглотит из них всю жизненную силу. Так как это была крайне специфичная энергия, так же быстро, как обычную ману, её усвоить было невозможно.

По итогу выходило, что я не мог оставить Дары, и не мог от них избавиться. Ситуация максимально отвратительная и, если бы мне не удалось как-то прервать бой с Тхалсой, Дарнаком и Палкасом, несмотря на использование семи Даров, меня ждало бы неминуемое поражение.

Вот только было и так понятно, что вывести моллюска на диалог и таким образом потянуть время, не получится, а двух других она быстро урезонит. Оставался ещё один вариант: бегство. Покинув территорию влияния Тхалсы, я без особых проблем смог бы одолеть их, сами по себе, без власти над землёй, они для меня не были противниками.

Однако в этом случае по возвращении меня ждала бы ещё бо́льшая армия Майигу. К тому же, хотя в столице были Рей и Дьюлла, да и Эллиса с Исмой через какое-то время смогут использовать свои божественные силы на полную, а Тхалса и её подчинённые были скованы законом о невмешательстве, я не мог оставлять это дело на самотёк. Да и мне в принципе не хотелось убегать от этого боя.

Голова была готова лопнуть от переполнявших её мыслей и вариантов, однако никакой реальной тактики выдумать не получалось. А затем я вдруг ощутил приближающиеся со стороны столицы новые колебания мощной энергии.

Первой мыслью было, что Тхалса призвала новых приспешников. Но довольно быстро стало ясно, что огромная ракушка тут ни при чём.

Воздух затянуло туманом, а поверх этого буквально в десятке метров над моей головой сформировались могучие грозовые облака, тут же разразившиеся сильнейшим ливнем. Мне ни то, ни другое особо не мешало. Я отлично видел ауры врагов даже через самый густой туман.

А вот моим противникам должно было стать как минимум некомфортно.

Палкас скорее всего полностью потерял ориентацию, не способный определять направление и моё положение ни визуально, ни по запахам, ни на слух из-за дождя.

Дарнака, хоть он и умел мастерски скрываться и по сути был буквально самой тьмой, под таким ливнем и в таком тумане становилось возможно засечь даже без моих особых глаз.

А магия света Тхалсы в таких неблагоприятных погодных условиях должна была значительно потерять в силе.

Под конец Палкас вдруг атаковал не меня, а пустоту, а через секунду ему в челюсть прилетел удар от полупрозрачного иллюзорного воина. На его плечах, удерживаемые кольцами тела ламии, сидели двое девушек.

Я ухмыльнулся. Всё было правильно. Мои усилия по сбору команды, которая смогла бы стать достойной поддержкой, наконец дали свои плоды.

Итак, Тхалса, второй раунд. Стенка на стенку.

Четверо моих помощников даже все вместе были слабее каждого из троицы наших врагов. Про Тхалсу и говорить не стоило. Палкас обладал действительно превосходящей физической мощью, с ним даже мне приходилось вести себя осторожно. А Дарнак, хотя и не был экспертом в лобовых столкновениях, оставался врождённым мастером скрытности и мгновенных смертельных атак.

Для уровня простых людей Рей, Дьюлла, Эллиса и Исма были невероятно сильны. Но в сравнении с другими Майигу, их силы нельзя было считать чем-то выдающимся.

Тем не менее, от них и не требовалось побеждать троицу оставшихся в живых покровителей самостоятельно. Они должны были стать поддержкой, которая помогла бы мне справиться со смертельной ситуацией.

И с этой задачей они справились более чем отлично.

Рей не атаковал, даже не пытался. Сейчас он был не более чем транспортом, с помощью которого катастрофически слабая физически ламия и двое девушек, наверняка едва державшиеся в сознании после обожествления, могли не бояться попасть под удар врага. А его пассажирки втроём вкладывали все свои силы в сдерживание врага.

Разумеется, их появление не стало панацеей. Мне не исчезли с радаров Тхалсы, Дарнака и Палкаса полностью, и атака продолжали преследовать как меня, так и их.

Однако они позволили мне немного перевести дыхание и, воспользовавшись предоставившимся шансом, приложить больше усилий к усвоению пожранных Даров.

Из десяти убитых Майигу мне удалось заполучить восемь Даров. Сгустки ещё двух, принадлежавших Вирго и богу-орлу, у меня самым наглым образом украли Палкас и Дарнак. Пока после убийств я был скован сражениями с другими Майигу, эти двое налетели и просто сожрали сгустки, ровно также, как это делал я сам.

Как и говорила Золла, среди Майигу моя способность становиться сильнее за счёт убитых врагов была далеко не уникальной. Так что отныне моим главным преимуществом должны будут стать «сердца», способные хранить и давать мне возможность использовать чужие Дары.

Тем не менее, восемь Даров — это тоже было очень и очень неплохо. Как минимум в них по средним подсчётам должно было содержаться около тысячи двухсот лет жизни. А это ещё сорок секунд боя на пределе возможностей.

К тому же, Дары, которые я не собирался использовать лично, были источниками огромного количества мировой ауры. А с её помощью можно было сделать то, из-за чего в первобытном прошлом Тейи до появления людей, Майигу постоянно сражались и убивали друг друга. Усилить собственный Дар, в перспективе добившись даже его эволюции.

Правда, это мне уже придётся делать в куда более спокойной обстановке. Мировая аура в Дарах была ещё намного более сложной и строптивой силой, чем даже жизненная энергию. Поглощать её в бою было совершенно невозможно.