Через минуту в дверь постучали, и, дав им разрешение войти, наконец-то увидел ту, о ком фантазировал почти всю неделю — моя Александра.

Лера

После довольно неприятного инцидента в холе Кирилла со Стасом, прошло три дня. Три долгих, сложных и мучительных для меня дня.

Кирилл, кажется, начал меня сторониться, отвечал односложными фразами или же отмахивался, словно я — надоедливая муха. Все время говорил, что ему некогда.

А у меня в голове все время крутилась его фраза: «Прости, такого больше не повторится». Но что, если я вовсе этого не желаю, а даже наоборот?

Я не понимаю его, то сперва говорит, что хочет, а затем — что жалеет о том, что сообщил. И я ни за что не поверю, что те слова его, когда мы стояли в холле кинотеатра, были ошибкой. Скорее наоборот — именно тогда он был со мной предельно честен. Так что же изменилось?

Этот вопрос вот уже три дня не дает мне покоя.

Я уже молчу о том, что Кирилл успел уже дважды присниться после нашего разговора. И ладно, если бы это был обычный сон, где мы спокойно и довольно мило беседуем, так нет же! Нет!

В моих снах Бессонов — искуситель, демон, дьявол… Бес! Да, определенно, ему подходит это прозвище. Я понимаю, что он заслужил его не тем, что умеет соблазнять, а по иным причинам, но… Но я не знаю, какой он на самом деле. В моих снах он ласков, нежен, соблазнителен и искушен. Он умеет говорить так, что мое сердце ускоряет свой темп, заставляя дыхание участиться, внизу живота разливается приятное тепло, а между ног становится влажно.

Я словно наяву чувствовала его прикосновения, ласки и сводящие с ума поцелуи, как он прикасался ко мне ТАМ… И настолько же сладко это было. А затем я чувствовала на себе вес его шикарного тела и…

Я резко просыпалась, задыхаясь от тех чувств и эмоций, которые я испытывала, а еще… внизу живота безумно сводило и даже побаливало.

Да, я хочу Кирилла. Хочу, как мужчину. И не важно, что у меня еще не было в этом опыта — он станет тем, кто мне его подарит. Вот только… Захочет ли он, если учесть какие слова он сказал мне несколько дней назад?

Каждый раз, видя его, пыталась заговорить:

— Кирилл, мне нужно с тобой поговорить, я…

— Прости, Валерия, у меня много дел. Давай как-нибудь в другой раз.

И просто уединялся в своем кабинете. Либо:

— Прости, Лера, но я должен ехать — дела.

И при этом даже не удостаивал меня и взгляда.

Было ли обидно? Да! И еще раз да! Мне казалось, нет, не так, я чувствовала, будто за что-то перед ним виновата, хотя и знаю, что это не так, но… Чувства, которые вызывает во мне Кирилл, не даются определению. Это же не логично!

Почему я чувствую себя перед ним виноватой? А может… Это не чувство вины, а досада? Может, я просто хочу, чтобы он сказал, что те слова, которые он произнес три дня назад, недоразумение и он просто погорячился?

Не знаю, я уже совершенно ничего не понимаю. И бесит то, что с каждой чертовой минутой этот мужчина кажется мне все более и более привлекательным, особенно теперь, когда стал таким отстраненным и не проявляет ко мне интереса.

Что это? Магия?

Сейчас, сидя на кухне, освещенной потолочной люстрой в стиле хай-тек, да и, собственно, как и сама кухня, я без особого энтузиазма колупала вилкой листья салата — он казался безвкусным.

Мария Владимировна давно уже спит, а вот у меня не было сна ни в одном глазу. Да и как спать, если есть огромная вероятность, что мне снова приснится Бессонов? Я итак все время о нем думаю, но если буду видеть постоянно его еще и в своих снах, то просто не выдержу. Я либо выскажу все, что о нем думаю (что станет очень-очень-очень глупым и необдуманным поступком), либо наброшусь на него с поцелуями и уже не остановлюсь. И вот тут либо я жестоко опозорюсь перед Бессоновым, либо добьюсь своего.

И как быть?

Тяжело вздохнув, отодвинула от себя тарелку — не хочу есть. Кусок в горло не лезет. Интересно, чем сейчас занят Кирилл?

Поднялась со стула и направилась к выходу из кухни, когда услышала, как во двор въезжает машина.

Сердце подпрыгнуло, сделав кульбит, и ухнуло вниз — я чувствовала, что приехал тот, о ком я думаю уже несколько дней — Кирилл Бессонов.

Выскочила в холл, и замерла изваянием. Кровь отхлынула от лица, сердце, кажется, перестало биться, а ноги начали подкашиваться — передо мной стоял Кирилл, вот только…

Он был весь в крови и с пистолетом в руке.

— Лера? — нахмурился он, убирая оружие за пояс.

А я не могу даже слова из себя выдавить — жутко. Как же это жутко — видеть человека в крови. И не просто чуть-чуть испачканного, а полностью.

— Ты почему не спишь? — вопрошает он, деля шаг ко мне.

Я же, на полусогнутых ногах делаю шаг от него.

Заметив мое движение, он тут же остановился, поднимая руки вверх, словно сдаваясь.

— Что… — чувствую, как в горле пересохло и голос из-за этого стал скрипучим, — что произошло?

Мужчина на секунду прикрыл глаза, а затем, шумно выдохнув, ответил:

— Иди спать. Если желаешь, то завтра мы поговорим.

— Я не…

— Иди. — И он так серьезно это произнес, что у меня все внутри заледенело.

Как же жутко он выглядит. А что, если Кирилл ранен, но просто не хочет этого показывать, ведь не зря же он весь испачкан кровью.

И я осмелилась прошептать:

— Ты ранен?

— Лера, — почти рычит он, еще сильнее начав хмуриться, из-за чего лицо, испачканное кровью, приобрело еще более зловещий вид. — Немедленно уходи! Это не просьба — приказ.

И вот тут мое оцепенение спало, а внутри проснулась злость и чувство протеста.

— Что? Приказ?

— Именно. И ты ему подчинишься. И я не потерплю от тебя неповиновения! Только не сейчас.

— Ты в совеем уме? Я не твоя рабыня, Бес! И я никогда! Слышишь, никогда тебе не подчинюсь!

— Лера, — угрожающе прорычал он, надвигаясь на меня, — не выбешивай меня.

— Думаешь, я боюсь тебя? Думаешь, если сейчас такой угрожающий, то я тут же сорвусь с места и побегу, сломя голову? — фыркнула, прищурившись. — Не дождешься!

Я шипела, точно разъяренная кошка.

— Не вынуждай меня…

— Что? Что, Бес? — с полным презрением во взгляде, выплюнула она. — Что, пристрелишь?

Он зло ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

Красивый, но при этом жуткий, устрашающий и непоколебимый в своем решении. А еще невероятно притягательный. В нем есть то, что есть не у каждого мужчины — животный магнетизм. И меня, что уж лукавить, страшно тянет к нему.

— Зачем же сразу так радикально? — хмыкнул Кирилл, все время надвигаясь на меня, тем самым заставляя отступать… Шаг, еще… и я оказывается зажатой у стены, а он нависаю надо мной сверху. — Я просто закину тебя себе на плечо, отнесу в свою комнату и трахну так, что ты потом неделю ходить не сможешь.

Я, взирая на него снизу вверх, от неожиданности округлила глаза. Ну ничего себе заявочки!

Я даже рот приоткрыла, готовая дать ему отпор, но… Слова застряли у меня в горле.

— Что ты… Что ты такое говоришь? — хриплю я, чувствуя, как в горле пересохло и жутко хочется глотнуть ледяной воды. Чтобы охладить опаленные жаром щеки.

— Что слышала, Лера. Если ты сейчас же отсюда не уберешься, то я сделаю то, о чем уже довольно давно мечтаю — трахну тебя, девочка.

И я не нахожу ничего кроме, как ответить:

— Ты… ты… ты монстр, Бессонов, — выдохнула, прижимаясь спиной к стене как можно ближе.

Во мне бушует целый ураган противоречивых эмоций: гнев, страх, возмущение, желание сделать наперекор, ведь есть уверенность, что Кирилл ничего мне не сделает, а еще такое сильное желание, что приходится свести ноги вместе.

— Нет, Лера, я просто предупреждаю о том, что с тобой будет, если и дальше станешь провоцировать меня. Я не посмотрю, что ты такая молодая и неопытная — просто отымею, чтобы больше не возникало ни единой мысли в этом направлении, — он угрожал, давил своей внутренней силой, подавляя мою волю.