— Я так не думаю, пап. Просто, когда я сюда приехала с мамой, то здесь было столько охраны, что даже мышь не проскочила бы незамеченной. Не думаю, что мне дадут выйти за пределы не то что территории, но просто из особняка.

— Понятно, — недовольно ответил мужчина. — Лера, скажи, а Бес что-нибудь говорил еще обо мне?

— Я… — замялась, не совсем уверенная в том, что это нужно говорить.

— Ну же, доченька, не бойся, мне ты можешь говорить все, что пожелаешь.

И я решилась:

— Пап, понимаешь, что мама, что Кирилл… они оба говорили, что ты хочешь сделать меня разменной монетой. Откупиться от кого-то.

— Это все гнусная ложь! — воскликнул отец, ударив по чему-то с такой силой, что даже отдалось эхом в телефоне. — Никому не верь, милая. Никому, кроме меня. Бес хочет уничтожить меня и все, что я создавал долгие-долгие годы. И самый быстрый способ добиться желаемого — использовать тебя.

— Что? — выдохнула я, прижимая руку к груди. Кажется, комната покачнулась… или это я?

— Девочка моя, тебе нужно как можно скорее убираться из того места. Бессонов очень опасный человек. Жестокий и беспощадный. И… — он замолчал, словно сомневаясь в чем-то. — Ты должна знать кое-что, Лерочка, — произнес он, все же решив, что мне нужно это «кое-что» знать.

— И что же это? — настороженно спросила у него, непроизвольно затаив дыхание.

— Бес — убийца, Лера. На его руках столько крови, что в ней хватит утопить весь город.

— Что? — не поверила его словам, хотя сердцем чувствовала, что пусть не все, но часть из сказанного отцом — правда.

— А как, ты думаешь, он захватил всю власть в городе? Он очень опасен и безжалостен, доченька. Ты, как можно скорее, должна оттуда сбежать, милая.

— Но как? — в отчаянии спросила я, чуть ли не плача. — Тут столько охраны… И они все вооружены!

— Я не знаю, но что-нибудь обязательно придумаю. А ты ни в коем случае не верь Бесу.

— Хорошо, отец, — кивнула, хотя и понимала, что отец этого не увидит, а затем спросила: — Пап, а как там мама?

— Лер, — как-то печально вздохнул он, — понимаешь… Твоя мама… она… Как бы тебе сказать-то?

— Не томи, прошу! — не вытерпела я.

— После того, как она увезла тебя из дома к Бессонову… В общем, твоя мама сбежала из города, Лера. И я не знаю, где она скрывается.

— Что? — неверяще, выдохнула я. — Но почему?

— Потому что она в сговоре с Бесом, — уверенно заявил Родионов. В голосе слышалась нескрываемая злость.

— Я не верю. Я не могу в это поверить! — отрицательно качаю головой, не желая принимать слова отца за чистую монету.

— Твое право, девочка моя. Но знай, что твоя мать причинила мне такую боль, какую не причинял еще никто и никогда. Она предала нас обоих, Лера.

— Нет… нет, — не могу поверить в его слова. — Только не мама. Она не могла.

— Как оказалось, могла.

— Но…

В дверь постучали, а затем вошла Мария Владимировна:

— Лерочка, прости, что прерываю, но я не могу больше позволить находиться в кабинете Кирилла Дмитриевича.

— Да… да, — кивнула, смахивая набежавшие слезы. А затем в трубку: — Прости, я должна идти.

— Береги себя, дочь.

— Люблю тебя.

Но в ответ лишь услышала короткие гудки — отец повесил трубку. Пришлось тоже положить свою трубку на место.

— Все в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась женщина, глядя на меня.

— Да, — кивнула, намеренно ей солгав. Да какое там нормально, если на душе скребут кошки и хочет завыть белугой. — Просто по маме безумно соскучилась.

— Ох ты ж, бедняжка, — всплеснула руками пожилая женщина. — Давай я тебе чаю на травках заварю — они тебя быстренько успокоят.

— Нет, — качаю головой, отказываясь, — я лучше к себе пойду. Что-то меня разговор этот совсем из колеи выбил. Устала и хочу побыть одна.

— Хорошо, девонька, тогда иди.

И мы обе покинули кабинет Бессонова, только разошлись с домработницей в разные стороны: она — на кухню, я — к себе в комнату. В этот момент даже то, что она выкрашена в розовый цвет, меня не волновало. На душе было тяжело и погано. Неужели мама могла так со мной поступить? Неужели все, что сказал папа, родной и самый близкий человек после мамы, сказал правду и… меня просто предали?

Забежала на второй этаж, а затем и к себе в комнату, заперев дверь на замок. После чего упала на кровать и заревела, выплескивая всю горечь и боль от предательства той, кого безразмерно любила.

До склада добрался довольно быстро. Уже предвкушал, как буду вытягивать из Родионова всю интересующую меня информацию и как он, скуля, точно побитая собака, выложить все без утайки. Но, моим планам не суждено было сбыться — на складе меня встречал немного нервный и даже злой Стас.

— В чем дело? — тут же зада ему вопрос, стоило нам только поравняться.

— Бля, Кирилл, тут такое дело, — начал он, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая.

— Что? — поторопил его с ответом. Ох, не нравится мне его реакция.

— Бес, Родионов сбежал, — ответил он, делая глубокую затяжку.

— Что?! — рявкнул так, что эхо разнеслось по всему складу, отражаясь от стен со всех сторон. Тень поморщился, но промолчал. — Как?

— Я точно не знаю, — пожал он плечами, снова делая затяжку. — Как и говорил, меня не было в городе, но пришлось побросать все свои планы: созвонился с пацанами и отправил их к Родионову, а сам рванул обратно в город, потому как понимал, что я тебе нужен. Но когда добрался до места, то большая часть моих ребят полегла, а самого Родионова уже не было дома. Бля, Бес, — прорычал Стас, сдвинув брови к переносице, — эта гнида положил моих ребят!

— Значит, херовые у тебя были ребята, раз позволили себя покромсать, как несмышленых пацанов, — недовольно ответил ему. — Короче, Тень, как хочешь, но чтобы эта тварь сегодня-завтра был у меня! Иначе ты, дружище, отвечаешь своей же головой!

— Блядь, Бес, а не слишком ли ты крут? — возразил он, откидывая недокуренную сигаретку в сторону. — С хера ли я вообще за твои же косяки должен отвечать? Не моя вина, что эта тварь сбежала! Из моих пацанов выжил лишь Пашка и еще пара ребят. И хочешь узнать, что он мне сообщил, прежде чем отключиться? А то, что Родионов был готов к нашему появлению! Нас ждали, Кирилл! И это наводит на очень нехорошие мысли! У тебя завелась «крыса».

— Что ты сказал? — прорычал, сжимая челюсти так, что желваки ходуном заходили, а взгляд такой, словно я могу им прикончить на месте.

— Что слышал! — огрызнулся Тень.

— А ты ничего не попутал?

— Не попутал. А вот ты, Бес, походу вообще крышей поехал, если решил меня обвинять в том, в чем я не виноват. — Разозлился Стас, снова доставая сигаретку и прикуривая. — Короче, Кирилл, не гони пургу, и давай-ка лучше подумаем, кто мог предупредить Родионова о нашем визите к нему?

— Не знаю, — покачал головой, тут же успокаиваясь. Да, Стас, все же, что-то круто я загнул, он ведь и в самом деле не виноват, что Родионов сумел скрыться прежде, чем мы сумели его взять.

— Тогда придется проводить проверку, Бес. Иначе никак. Нужно как можно скорее найти «крысу», сливающую информацию. Но тогда мне нужен будет доступ ко всему, Кирилл. Даже к твоей личной переписке, чтобы понять, не подключался ли наш неведомый «сливщик» инфы к твоим данным. А еще нужно узнать, что он успел выдать твоим недругам.

Кивнул, соглашаясь с его доводами. Да, найти «крысу» нужно. И чем скорее, тем лучше. Интересно, кто же это мог быть?

— Хорошо, я дам тебе доступ, Стас, но сам понимаешь, если хоть какая-то инфа после тебя просочиться, то…

— Да-да, я труп и все в этом роде, — закатывая глаза, ответил он. — Все я понимаю, не дурак же.

— Хорошо. С этим вопросом мы решили. А теперь расскажи на счет поджога Элегии.

— А чего тут рассказывать? — развел руками в стороны Тень. — Я же говорил, что все чисто. Нет ни улик, ни зацепок — сработано быстро, четко и, что самое главное — чисто.