Вижу, как она грациозно двигается вокруг подвесной груши и раз за разом наносит по ней удары: правой-левой-правой, прыжок: удар с колена! Делает движение, словно уворачивается от удара, а затем еще один прыжок и уже бьет по «корпусу» ногой, да так, что груша начала сильно раскачиваться из стороны в сторону. Но девочка не останавливается и снова имитирует бой: увернулась, чуть присела, чтобы тут же нанести удар правой.

Если бы перед ней стоял реальный противник, то, если бы она его не «положила», то точно бы наподдавала так, что ему было бы не сладко. Молодец, девочка!

Честно говоря, от того зрелища, что я сейчас наблюдал, непроизвольно затаил дыхание. Красивая, быстрая и раскрасневшаяся от резких и энергозатратных движений.

Она не замечала меня, полностью погрузившись в сие действо. Но меня это лишь порадовало — так она не смутится и не перестанет колотить подвесную грушу, которой сильно от нее достается.

И все же, долго стоять и просто наблюдать я не смог — не вытерпел.

— А как на счет спарринг-партнера? — наконец-то решил выдать свое присутствие, из-за чего Лера стремительно развернулась на звук моего голоса.

Ох, как же она хороша!

Почувствовал, как молниеносно затвердел член в штанах, доставляя некоторый дискомфорт.

— Кирилл, — выдохнула она, глядя на меня светящимся взглядом. На щеках румянец, губы приоткрыты, грудь то и дело резко взмывает и опускается. Даже захотелось почувствовать упругость каждой из них не только руками, но и губами. — Ты напугал меня. Не думала, что ты так скоро освободишься.

— Прости. Не хотел, — ответил ей, нарочито расслабленно направляясь в ее сторону. — У тебя неплохо получается. Где-то обучалась этому?

Лера вытерла тыльной стороной ладони лоб и, пожав плечами, непринужденно ответила:

— Когда мне было лет десять, с безумной страстью увлеклась карате. Смотрела все телепередачи об этом, множество журналов и статей в интернете прошерстила, желая узнать как можно больше обо всем. В итоге не додумалась ни до чего более лучшего, чем заняться самообучением. Ты бы видел, как я махала руками и ногами направо и налево, распугивая всю прислугу в доме. — Хохотнула девушка. — И это продолжалось довольно долго. Отец думал, что я перебешусь, да брошу все это, но чем дальше, тем сильнее я загоралась. В итоге, он нанял мне учителя — им оказался Тао Хун Чи. Немолодой, но и не сказать, что старый, примерно, лет сорок пять, может, чуть больше. Ох, как же я была рада, когда отец мне сообщил, что я стану теперь заниматься этим всерьез! Казалось, моему счастью не будет предела! Но…

Лера замолчала, тепло улыбаясь, из-за чего у меня перехватило дыхание!

Такая мила, нежная, ранимая… Вот, какой она мне сейчас казалась. Не боевой язвой с огромными тараканами в голове, а обычной, доброй девушкой со своим, надо полагать, счастливым прошлым. Тогда для нее Родионов был тем отцом, которого она безмерно любила.

— Но? — спросил я, тоже улыбаясь ей в ответ.

— Но стоило только начаться нормальным тренировкам, как я взвыла: постоянные растяжки, заучивание команд на китайском, цифры и обозначение той или иной позы, положения… Боже, да там столько всего, что даже вспоминать страшно! — она засмеялась, а мне показалось, что в ее голосе отчетливо слышен звон маленьких колокольчиков. — Но я ведь упорная.

Лера усмехнулась, гордо вздернув подбородок вверх, теперь с вызовом глядя на меня.

— Охотно верю, — хохотнул в ответ.

— Ну вот, каждодневные тренировки не прошли даром — я получила свой первый пояс по карате — сперва белый — десятый кю, затем девятый кю, после восьмой кю, и новый пояс — желтый. В общем, дошла я в итоге до третьего кю — до светло-коричневого пояса. Да уж, было вложено немало сил, труда, пота и слез на то, чтобы я обучилась. И я бы продолжила, если бы не то, что мой мастер куда-то пропал. Я не знаю — куда, но после его исчезновения для меня мир словно стал блеклым. Карате уже не придавало столько сил и энергии, хотя заниматься самостоятельно я не прекратила. А потом… После полугодового отсутствия мастера Тао Хун Чи, просто переключилась на другое — рукопашный бой. И знаешь, для меня это стало неоценимым опытом. Я многому научилась. Да, из карате я знаю немало приемов, но в каждом боевом искусстве свои прелести. Вот и в рукопашном бою я их тоже нашла.

Я слушал ее, не перебивая, видя, с каким энтузиазмом она обо всем этом рассказывает, какой счастливой становится, вспоминая то время.

— Затем было время, когда я начала бунтовать — переходный возраст, — немного нервно хохотнула Лера. — Ты представляешь, я даже попробовала один раз покурить. Вот честно, большей гадости я еще не встречала! Горечь сплошная и слезы из глаз. Ужас! В общем, поняла, что курение — точно не мое! Потом алкоголь. Ну, ничего так, но главное — не перебарщивать с ним, чтобы потом тебя не вырвало на кого-нибудь. Особенно, если этот кто-нибудь — парень, который нравился. Н-да, именно такой конфуз со мной и произошел. Так что, с выпивкой я на время рассталась. Сейчас же могу позволить себе выпить немного вина или бутылочку светлого пива. Шампанское не люблю. Почему — не знаю. После пробы алкоголя начала тусить в компашках — ходить на пикники в лес, дискотеки и прочую ерунду. Нет, для родителей я всегда была пай девочкой, они ничего не знали о том, как я провожу свободное время. Да и зачем их было лишний раз нервировать? Училась я всегда прекрасно, а после занятий бежала домой, учила уроки и готовилась к следующему дню. Ну а свободное время проводила так, как было душе угодно. Даже мама не была в курсе всех моих подростковых «подвигов». Но… Как и бывает всегда, дети вырастают. Вот и я… В какой-то момент поняла, что та компания, в которой я тусила, стала мне скучна и неинтересна, что у меня имеются свои предпочтения, есть планы и идеи, которые так хочется воплотить, но те ребята, с которыми я общалась на тот момент, просто не позволили бы мне реализовать мои мечты. Они ведь просто тянули меня на дно. А мне туда не хотелось. Поэтому я резко оборвала с ними все связи и погрузилась в учебу с головой. Все было прекрасно… До того дня, пока мама не сказала, что нам нужно уезжать. И наш путь лежал в твой дом, Кирилл.

И она так печально вздохнула, что мне стало ее искренне жаль. Да, привычная жизнь рухнула, все пошло кувырком, перевернулось с ног на голову, но зато ей открылась истина. Да, пусть и болезненная, но все же правда.

— Мне жаль, что твоя жизнь столь круто и больно дала тебе пинка, Лера, но теперь тебе известно, что за человек столько лет находился рядом с тобой. Пусть сейчас мои слова бьют довольно больно и жестоко, но теперь вокруг тебя нет лжи, в которой ты прожила столь долгое время. Не жалей о прошлом, Лера, смотри вперед — в свое будущее.

Девушка улыбнулась лишь одним уголком губ, но глаза при этом оставались печальными.

— Знаешь, ты прав. Да, я была счастливой, когда думала, что Николай Родионов — мой родной отец, но… то понимание, почему он не любил меня, почему часто попрекал и был многим недоволен… Все же как ребенка, на тот момент меня это сильно ранило. Но я всегда верила, что все наладится. Жаль, что ошибалась. А теперь… Отец оказался страшным, бездушным монстром, который убил свою жену — мою мать, а дочь, пусть и не родную, хотел отдать, как откуп. Ты не представляешь, как я жажду его смерти!

И столько ярости было в ее словах, что я понял — она не сукавит.

— Лера, я… — запнулся, не зная, с чего начать. — Послушай, я должен тебе кое-что сообщить.

— Что же? — вопросительно выгнула бровь девушка, упирая руки в бока.

— Мне пару дней назад пришла информация, что кто-то убил твоего отца. Кто именно — я не знаю. Но в любом случае постараюсь это выяснить.

— Что?.. Но… А… Вот как… Значит, он мертв. — Она не спрашивала, а скорее пыталась в этом убедить саму себя. Я не вмешивался — лишь наблюдал.

Сейчас ее голос был тихим, чуть дрожащим и неуверенным, но уже через пару минут….

— Что ж, туда ему и дорога. Я никогда не прощу его за то, что он сделал с моей мамой!