Я несколько раз заходил к ней по ночам, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Обычно Лера спала посередине кровати, свернувшись клубочком и тихо вздрагивая всем телом. Снова долго плакала.

Досадливо поджимал губы, постоянно думая, а правильно ли я поступил, рассказав о Елене?

Но через некоторое время осознавал, что да, все сделал верно. Лучше сразу узнать правду, чем жить глупой надеждой и верой в то, что отец — рыцарь без страха и упрека. Что я — враг, мать — предательница, а Родионов — герой.

Разумеется, я совершенно, непостижимо далек от роли героя, тут даже и помыслить о таком — сущая глупость, но Родионов… Эта мразь ничем не гнушался, поэтому хотел использовать Леру в своих целях. Елена вовремя обо всем узнала и постаралась защитить дочь, а сама…

Почти каждую ночь Лера плакала, а я понимал, что лишь время способно немного затянуть ту рану, что она получила от осознания того, что ее идеальный мир, который она себе выстроила в голове, рухнул, как карточный домик, стоило на него только подуть холодным, неприветливым ветрам.

Я стоял и смотрел на эту хрупкую девушку, а в груди рождалось что-то темное и жестокое. Видя страдания Леры, хотелось найти ее отца и просто растерзать голыми руками. Почему? Потому что он этого заслужил! Тысячу раз заслужил стать кормом для червей!

В бессильной ярости покидал ее комнату и отправлялся в свой кабинет, чтобы поработать. Но мысли не хотели выстраиваться в четкий поток из логики и смекалки.

Вот и теперь, сидя за письменным столом в своем кабинете, откинулся на спинку кресла, размышляя о прошедших событиях.

Первое, кто-то затеял против меня очень жестокую и опасную игру.

Второе, задействовано немало людей, которые решили свергнуть мою власть в городе. Некоторых мы уже устранили, но все равно еще остаются те, кто скрыт в тени от моих глаз. Но ничего, и до них рано или поздно доберусь!

Третье, Каин пытается помочь с поисками Родионова и выявлением того, кто желает мне навредить. Андрею это весьма выгодно, потому что после того, как я уничтожу ту мразь, что решила поставлять наркотики в мой город, Азарин останется в выигрыше.

Четвертое, нужно как-то отвлечь Леру от печальных мыслей и расспросить о том, где может скрываться ее отец. Кто, как не дочь, может лучше всего знать повадки своего отца?

Тряхнул головой, снова погружаясь в свои старые записные книжки с именами тех, с кем я так или иначе контактировал. Рядом с каждым именем стояли пометки, типа «Ненадежен. Никаких дел не иметь», «Предаст, не моргнув и глазом», «Слишком жадный.», «Крайне опасен! Устранить!» и далее в таком же духе.

Имен было не просто много, а неимоверное количество! Штук триста — точно. Может даже больше. И я должен просмотреть каждое! Каждого проверить!

Так, погруженный в работу, отметая имя за именем, просидел почти весь день. Иногда ко мне заходила Мария Владимировна, интересуясь, что я буду на ужин или не нуждаюсь ли я в чашечке кофе.

Крепкий горьковатый напиток мне был необходим, поэтому согласился, чтобы женщина его принесла, а вот от ужина я отказался — не до него сейчас.

Не заметил, как за записями просидел почти до полуночи, отвлекся лишь тогда, когда в дверь нерешительно постучали.

Правая бровь удивленно поползла вверх. И кто же это может быть? Мария Владимировна никогда не стучит так робко, она стучит ровно три раза, а затем входит, не спрашивая моего разрешения, а тут… Робкий, неуверенный стук, а затем полнейшая тишина за дверью.

Сделал предположение, что это могла быть Лера, но… черт его знает, поэтому бросил короткое:

— Войдите.

В кабинет, скромно открывая двери, вошла Лера с красными от слез глазами, поджатыми губами и до невозможности бледная.

— Прости, Кирилл. Я тебя не сильно отвлекаю? — начала она неуверенно, тихо прикрывая за собой дверь.

Сильно. Очень сильно отвлекаешь — я ищу того, кто пытается мне навредить. Но вслух ответил:

— Нет, проходи. — И указал на кресло возле своего стола.

Кивнув, прошла и присела на самый краешек, переплетая пальцы рук вместе, словно желая что-то мне сообщить, но никак не может на это решиться.

— И так, — начал я, подталкивая ее к разговору.

— Кирилл, — подняла она на меня свои зеленые глаза, — ответь, те фото, — она запнулась, гулко сглотнув, — те фото, что ты показал, это ведь не подделка? Это… это была правда и мне не привиделось?

На секунду прикрыл глаза, понимая, о чем она спрашивает.

— Боюсь, что да, это была правда. И… мне очень жаль, Лера. Я тебе искренне соболезную.

Девушка снова кивнула, опустив голову, тем самым пытаясь скрыть выступившие из глаз слезы.

— Елена была неплохим человек. И, думаю, что и матерью она была замечательной.

Лера всхлипнула, быстро смахивая слезы рукой.

Не люблю женские слезы — они меня раздражают, но Лера… Глядя на то, как ей больно, как рвется на части ее сердце, мне было ее искренне жаль. Хотелось подойти и утешить, обнять, пообещать, что все наладится, но… Но кто я такой для нее? Я — чужой. Я для нее — никто.

Поэтому остался сидеть на месте, лишь сцепив пальцы рук в замок и неотрывно глядя на тихо плачущую девушку. Пусть, может, ей все же полегчает… Хотя бы немного.

Минут через пять, точнее не могу сказать — не засекал, девушка сумела взять себя в руки, а затем посмотрела на меня. Прямо, без стеснения и уверенно, чтобы спросить:

— Чем занимался мой отец? И не говори, что не знаешь, я в это ни за что не поверю, Кирилл.

— Я и не собирался этого говорить, — хмыкнул, чуть сощурившись. — Твой отец влез туда, куда не стоило, Лера.

— Куда? — потребовала она, немигающе, глядя мне прямо в глаза.

Ух, какой взгляд! Она готова им испепелить, не вставая с этого кресла!

— Наркотики. — Не стал юлить перед ней — пусть знает, во что влип ее отец.

— Что? Он что, засунул свою руку в твою песочницу? — зло хмыкнула она, складывая руки на груди. — И не говори, что ты весь белый и пушистый — все равно не поверю. Мама не обратилась бы к тебе, не знай, что ты сильнее и опаснее отца.

Мой расслабленный взгляд моментально заледенел и я, подавшись чуть вперед, холодно произнес:

— А я и не скрывал, что опаснее и сильнее, Лера. — Девушка чуть вздрогнула, но более ничем не выказала своего нервного состояния. Умница, хорошая выдержка! — А то, что касается моей песочницы… Я никому не позволю в ней гадить! Тем более той дрянью, которой желает торговать Родионов. В моем городе наркоты не будет! По крайней мере, пока я жив! Я понятно объяснил свою позицию?

— Вполне, — кивнула она, глубоко вдохнув, из-за чего ее красивая грудь чуть приподнялась. — Значит, наркотики.

Кивнул, подтверждая то, о чем уже говорил.

— Понятно, — она отвела взгляд, явно о чем-то задумавшись. Сижу, жду. Не хочу торопить. Интересно узнать, к чему приведут ее эти размышления.

— Кирилл, — снова прямой взгляд. Уверенный и жесткий. Решительный.

— Слушаю.

— Отец сказал, что ты и сам замешан в «грязных» делах. Это ведь так?

Пожал плечами.

— Смотря, что ты подразумеваешь под этими словами.

— Ты когда-нибудь убивал людей? Только не лги… пожалуйста.

Долго и пристально смотрел на нее, пытаясь понять, к чему она все это ведет, после чего, спокойно ответил:

— Да.

Лера судорожно вздохнула, на мгновение прикрывая глаза. Медленно выдохнула и снова посмотрела на меня.

— Я…

Договорить она не успела — мне позвонили.

— Извини, — кинул ей, беря телефон.

На дисплее высветился Каин.

— Слушаю.

— Бес, тут такое дело, — как-то неуверенно начал он.

— Говори.

— Короче, мне тут одно видео прислали… и… Я так понимаю, это для острастки. Чтобы понял, что меня ждет, если не пойду на соглашение. Я не боюсь, ты не подумай. Мне плевать на угрозы, но мне показалось, что тебе это может хоть как-то помочь. Натолкнет на мысли, в каком направлении нам двигаться дальше? Посмотри, может, заметишь то, что я упустил из виду.