— Что касается тебя, баронесса, — продолжил Максимиллиан Третий, — в самое ближайшее время ты обязана представить свою племянницу к моему двору. Это не обсуждается. Что до всех остальных… — он обвел взглядом арестованных. — Сэр Джерольф Д’Антильи, мне жаль, что я не могу судить тебя королевским судом. Но я потребую суда над тобой у Великого Магистра. Пока я жду ответа, ты под домашним арестом. Я запрещаю тебе покидать Шато-Де-Солиммар. Как ты будешь оправдываться за убийство графини Де Грелль перед ее супругом, это вы решите между собой. Мага, который пытался меня убить, выдать Вечному Ордену.

Брат Джерольф спокойно и с достоинством поклонился и вышел. Чародея увели вслед за ними. Оллорнас шел с гордо поднятой головой. Презрительная усмешка не сходила с его лица.

Максимиллиан Третий проводил их взглядом и продолжил:

— Рауль Дегремон, назначаю тебя личным королевским указом… графом-распорядителем Серого двора. Все бумаги будут оформлены в ближайшее время. Можешь заниматься всем тем же, чем и до этого, но теперь уже с моего личного позволения и одобрения. Остальных я отпускаю.

— Нет, Ваше Величество, пожалуйста! — раздался крик откуда-то из-за спин Андри и Рауля.

Оба расступились, пропуская Армана. Бывший наследник графа Де Грелля упал на колени перед Максимиллианом Третьим:

— Государь, пожалуйста, пусть меня тоже вернут Ордену!

— Ты действительно этого хочешь? — удивился король.

Андри бросился к другу и склонился над ним:

— Арман, подумай, это снова четыре стены, опять издевательства, одиночество, оковы из одрикса и непроходящая головная боль…

— Андри, прости… Я не создан для свободы, — маг закрыл лицо руками, его худые плечи задрожали.

— Поднимись с колен, Арман Де Грелль, — приказал монарх. — Пусть будет так, как ты просишь. Стража, немедленно доставить Армана Де Грелля в Шато-Де-Солиммар.

Охрана расступилась. Арестованные поклонились королю.

— Андри Мак Глейс, учти, что тем, что я даю тебе свободу, я возвращаю долг. Сейчас ты можешь идти, но Орден имеет право продолжать преследовать тебя. И если ты им попадешься, я не стану вмешиваться.

— Ни на что другое я не рассчитывал, сир, — усмехнулся Андри. — Но, прежде чем я покину дворец, прошу позволить мне заняться ранеными. Наверняка кому-то из них требуется неотложная помощь.

— Позволяю, — благосклонно кивнул монарх. — Стража, развяжите ему руки. Теперь Матеос. Отныне в королевстве Трезеньель ты больше не слуга, а свободный человек. Это на всякий случай, если кто-то не помнит древнюю формулировку о том, что берег острова Эньес делает свободным. Все притязания на твою личность со стороны барона Де Шаррака отныне лишены основания. Тем не менее я назначу следствие по поводу убийства маркизы Де Аликер и буду курировать его лично.

— Благодарю, мой король, — поклонился бывший телохранитель.

— А теперь мы вернемся к нашему празлнованию! — Максимиллиан Третий сделал широкий жест. — Граф-распорядитель Рауль, прикажи своим людям вернуться на места и продолжать работать. Поздравления от оставшихся провинций на сегодня отменим. Вряд ли кто-то из них сумеет меня так удивить, как представители баронии Ориж. Я желаю танцевать. Леди Эсса, вы обязаны составить мне компанию.

— Я хочу уйти, — спокойно сказала девушка. — Андри, уведи меня отсюда. Я помогу тебе с ранеными.

— Пойдем, милая, — чародей бережно взял возлюбленную за руку.

— Эсса Ларк! — возмущенно воскликнула баронесса Де Верлей. — Ты не можешь просто так покинуть королевский праздник!

— Не будь такой строгой, леди Одиль, — остановил Максимиллиан Третий свою советницу. — Девушка наверняка переживает, что она неподобающе одета, и я готов ее простить. Мы будем сегодня танцевать или нет?!

Несколько дней после королевского праздника прошли в ожидаемых хлопотах. Андри, Эсса, Матеос и Рауль занимались последствиями.

Сначала надо было подобающим образом проводить в чертоги Единого Орсэля, Скайлар и других погибших. Из двадцати пяти человек, участвовавших в церемонии, уцелело четырнадцать. Целитель скорбел по каждому из убитых. Маг постоянно прокручивал в голове свои действия во время того рокового праздника и спрашивал себя, скольких он мог бы спасти, если бы ему не пришлось удерживать щит над Максимиллианом Третьим.

Впрочем, им всем пришлось тяжело. Рауль с трудом переживал глупую смерть маленького Миро. Родственники Кларис не пустили Матеоса с ней попрощаться и не позволили посмотреть на церемонию даже издалека. Бывший гладиатор так и не раскрыл никому имя истинного убийцы Кларис, не без основания полагая, что рабу, пусть теперь бывшему, никто не поверит.

О том, что чувствовал Арман Де Грелль, лишившись сразу обоих родителей, наставника и любимой, Андри даже подумать боялся. Молодого мага, который предпочел муки и забытье одриксовых цепей трагическим воспоминаниям, ни в чем нельзя было винить.

Эсса, как могла, поддерживала Андри. Она постоянно была рядом, помогала, поддерживала, отвлекала от мрачных мыслей.

После прощания с погибшими надо было позаботиться о выживших. То, что чудом спасшимся магам невозможно дальше оставаться в Трезеньеле, было очевидно. Поэтому следующие несколько дней прошли в попытках найти тем, кто выжил, другое пристанище.

Кто-то из спасенных благодаря своим связям мог спрятаться сам и прихватить с собой кого-нибудь еще, что они и сделали. О тех же, кому совсем было некуда бежать, позаботились Андри, Эсса и Король Серого двора.

Нескольких удалось отправить в Глерон, где их, как и до этого Виэри, должен был принять и разместить Тедрик Ларк, дядя Эссы. Еще нескольких решили спрятать в Эвермире, где у одного из лордов служил Квентин, друг детства Эссы и ученик ее матери, с которым девушка поддерживала связь. Кого-то смог пристроить Рауль, написав знакомым в Офрейн. Андри очень жалел, что у него совсем не осталось друзей на родине, и тем, кто пожелал бежать в Марссонт, маг не мог оказать почти никакой поддержки.

Когда друзья проводили последний караван, увозящий уцелевших представителей Ковена из столицы, можно было подумать и о том, как им самим теперь жить дальше.

Андри сидел за столом в лазарете, просматривая записи о больных. Сейчас целитель был один. В последнее время маг все чаще ловил себя на том, что очень беспокоится, если избранницы нет рядом, но Эссу попросил о чем-то Рауль Дегремон, и она ушла с ним.

В лазарете все было как всегда: бедняки из Серого города с обычными для бедноты болезнями, шаркающая походка и старческое кряхтение тетушки Тасселин, делающей очередную уборку, прохлада и тишина. Тут можно было отдохнуть и спокойно поразмышлять.

— Это и есть то самое место, куда ты намерен привести мою племянницу?

Задумавшись, Андри не услышал шаги и шелест платья. В приемную вошла леди Одиль Де Верлей.

Дама по-хозяйски осмотрелась и неодобрительно покачала головой. Целитель поднялся из-за стола и поклонился:

— Моя леди баронесса. Чем обязан?

— У меня к тебе серьезный разговор, — заявила дама и села на стул, не дожидаясь приглашения.

— Я даже догадываюсь, о чем, — маг встал перед баронессой, скрестив руки на груди. — Точнее, о ком.

— Ты догадлив, — кивнула леди Одиль. — Речь пойдет об Эссе. Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить мою племянницу в покое?

— Эсса не товар, чтобы предлагать мне за нее деньги, — покачал головой Андри. — а я — не офрейнский работорговец. И почему бы тебе не спросить сначала ее?

— Потому что я знаю, что она ответит, — отозвалась королевская советница. — Эсса влюблена в тебя без памяти, девочка совсем потеряла голову. Но ты мужчина. А значит, ответственность за вашу семью, если вы решитесь на совместную жизнь, лежит на тебе. А что ты сможешь дать Эссе? Вечное бегство? Постоянный страх быть схваченным и казненным? Нищету?

— Я дам ей свою искреннюю любовь, нежность и верность! — возразил маг. — Зачем ты так говоришь, леди Одиль, Эсса ведь сама из похожей семьи!