— Кто его сюда пригласил?! — воскликнул смуглый чародей, почти с ненавистью глядя на целителя. — Кто позвал сюда этого ренегата? Вот из-за таких трусов, как он, до сих пор гибнут дети, а мы все вынуждены прятаться, как крысы! Лучше уж смерть в борьбе, чем так!

— В чьей борьбе и за что?! — воскликнул целитель. — Ты и твой покровитель собираетесь воспользоваться нами, а они, — он показал на собравшихся. — находятся в таком отчаянии, что совершенно этого не понимают. Чтобы добиться свободы, надо искать другой путь!

— Андри, убирайся отсюда! — крикнули в ответ.

В чародея полетел огрызок яблока.

Орсэль смутился:

— Я сам позвал его… Я думал, что нашел, наконец, путь к свободе, который приемлем для всех!

— Пусть уходит! Мы с тобой, Орсэль!

— Веди нас, Орсэль! Свобода и равенство!

— Прекрасно, — Андри решительно направился к двери. — Я буду молить Единого, чтобы я оказался неправ.

Перед тем как закрыть за собой дверь, целитель обернулся и увидел растерянные лица Скайлар и Армана, смотрящих ему вслед.

Андри возвращался домой в смятении. Сама мысль о том, что его собратья настолько отчаялись, что готовы погибнуть, став безвольными фигурками в чужой партии в «осаду», приводила мага в ужас. Он просто обязан спасти их, хотят они этого или нет. И он их обязательно спасет.

Урожденные сестры Д’Аланри, а сейчас — мистресс Ларк и мадам Де Верлей пили полуденный чай в янтарной гостиной Пале-Де-Тан, столичной резиденции вдовы адмирала. Это поистине роскошное помещение было оформлено в золотистых тонах, вся мебель в ней была изготовлена из янтарной древесины марссонтского клена, и даже в самую пасмурную погоду казалось, что это просторное и в то же время уютное помещение никогда не покидает солнце. Даже горничная, подававшая им чай, была под стать обстановке — бойкая, рыжеволосая и кареглазая девушка лет семнадцати с желтым шелковым платком на шее, одетая в золотисто-коричневое платье.

Несмотря на то, что утро уже было далеко позади, леди Одиль все еще была с распущенными волосами и в изысканном пеньюаре цвета чайной розы. Соланн, наоборот, уже успела одеться и причесаться. Судя по румянцу на щеках старшей сестры, она недавно вернулась с прогулки.

Одиль дождалась, пока горничная нальет ей чаю и взяла чашку, манерно отставив мизинец:

— Обожаю это время суток. Так спокойно… Никто еще не приехал с визитами, не прислал никаких приглашений… А где девочки?

— Виэри вместе с Ноэль и Виолет принимает портниху. Кажется, моя младшая успела подружиться с твоими. У них много общего. Эсса пошла в город, забирать у оружейного мастера отцовские кинжалы. Она заказала переделать их под свою руку.

Леди Де Верлей поморщилась:

— Сама? Не могла послать слугу?

— В Эрроувейле у нас не было слуг, которых можно было куда-то послать, сестра, — мягко улыбнулась Соланн. — Не сердись на нее, она так привыкла. У тебя новая горничная? — чародейка с интересом посмотрела на рыжеволосую девушку.

— Внебрачная дочь Жермона, — отмахнулась баронесса. — Он и сейчас ни одной юбки не пропускает. Я боюсь даже представить, сколько у него детей. Но эту девушку он едва ли не со слезами на глазах умолял пристроить. Что мне было делать? Но я не разочарована, из нее выйдет толк.

— В добросердечии тебе не откажешь.

Одиль задумалась. Легкая расслабленная улыбка сошла с ее лица, которое тут же приобрело серьезное и даже жесткое выражение. Леди Де Верлей помолчала, словно не желая начинать неприятный разговор, но в конце концов решилась.

— Это даже хорошо, что девочки нас не слышат, — наконец, произнесла она. — Вы гостите в моем доме почти целую декаду, и вскоре скрывать ваше пребывание мне будет уже неприлично. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я, сестра.

Чародейка медленно кивнула. Она ожидала этого разговора, но все равно была не слишком к нему готова:

— Я с самого начала не намеревалась злоупотреблять твоим гостеприимством и, тем более, бросать тень на вашу с девочками репутацию, Одиль.

— Благодарю за понимание, — отозвалась леди Де Верлей. — И что же ты намерена делать?

Соланн тяжело вздохнула:

— Как бы мысли об этом ни разрывали мне сердце, нам с девочками придется расстаться. Ты помнишь барона Д’Орижа?

— Твоего давнего поклонника? — улыбнулась мадам Де Верлей. — О, конечно! Сначала я вместе со всеми посмеивалась над этой детской влюбленностью, но он так сильно переживал то, что с тобой случилось…

— Огюстен Д’Ориж — единственный из тех, кто не принадлежал к нашей семье и был посвящен в мою тайну. Он знает, что я не умерла. Я тоже в то время была к нему неравнодушна, и на свой страх и риск рассказала ему все честно.

Леди Одиль вздохнула и покачала головой:

— Это было очень рискованно и безрассудно, Соланн. Хотя, надо отдать барону должное, он до сих пор никому не выдал твой секрет.

— Я отправила ему записку, как только мы сюда приехали. Рассказала, что у меня есть две дочери, и попросила позаботиться о младшей, оказать ей покровительство, какое влиятельные люди обычно оказывают ученикам бродячих магистров. Он согласился и, по-моему, даже обрадовался. Через два дня я встречаюсь с ним, чтобы передать ему Виэри, — Чародейка старалась владеть собой, но на ее глаза все равно навернулись слезы. Соланн поднесла к лицу платок.

— Это прекрасное решение, моя дорогая, — улыбнулась Одиль. — Если барон станет патроном Виэри, я смогу с ней видеться и тоже буду заботиться о ней.

— Спасибо, сестра, — Соланн спрятала платок. — После того, как я устрою Виэри к Огюстену, я должна исчезнуть. Я покину Трезеньель и отправлюсь, например, в Офрейн. Или в Марссонт. Возьму себе ученика и буду жить дальше. В конце концов, я провела с Эдмундом самые счастливые двадцать два года своей жизни. А теперь, когда его не стало, моя семья осталась всего лишь воспоминанием…

Мадам Де Верлей обняла сестру за плечи:

— Как я тебя понимаю, дорогая! Мой Луи был сложным человеком, но мне все равно его очень не хватает.

— Единственное, о чем я тебя прошу, Одиль, — это позаботиться об Эссе. Она самая обычная девушка, никаких проявлений Скверны у нее нет. Найди ей подходящего мужа, и пусть будет счастлива.

Леди Де Верлей покачала головой и приложила руку к сердцу:

— Твоя Эсса — дикарка. Никогда еще не встречала таких своенравных и дурно воспитанных девиц. Когда мой повар потерял ключ от кладовой, она просто взломала дверь!

— Эсса — хорошая, добрая девочка, — ответила Соланн. — Возможно, слишком свободолюбивая и с принципами. Мы с Эдмундом всегда учили наших дочерей не стесняться собственного мнения. Но ты можешь не сомневаться, я привила ей самые изысканные светские манеры, и когда надо будет, она себя покажет с самой лучшей стороны.

— А Эдмунд, что же, учил ее тем тонкостям, которыми владеют знаменитые глеронские воры? — усмехнулась Одиль.

— Так и есть, — кивнула Соланн. — Если бы ей пришлось держать экзамен в Гильдию, она прошла бы его без труда, и я не вижу причин этого стыдиться. Но мы сейчас говорим о другом. Ты обещаешь, что позаботишься об Эссе, когда я буду далеко?

Одиль на мгновение задумалась, а потом ласково улыбнулась и дружески погладила старшую сестру по плечу:

— Ну конечно, моя дорогая. Мы с Эссой обязательно сблизимся. Я буду о ней заботиться так же, как о Ноэль и Виолет. Я подберу ей самую прекрасную партию и обязательно позабочусь о том, чтобы брак был заключен по взаимной симпатии. Думаю, что, когда все успокоится, и тебе можно будет безопасно вернуться в наши края, ты останешься довольна.

— Хорошо, — Соланн облегченно вздохнула. — Спасибо тебе, сестра.

— Жду не дождусь твоих рассказов об Огюстене! — защебетала леди Одиль, ловко меняя тему. — Я давно не видела его при дворе, а ведь столько лет прошло! А помнишь, как он как-то раз пытался забраться по шпалере к твоему окну, чтобы положить на подоконник букет?

— Конечно, — Соланн хихикнула совсем по-девичьи. — А шпалера была плохо закреплена и упала вместе с ним! Помнишь, тогда у садовника еще была собака, этот огромный быкодав, как там его звали?