— Шарло, — рассмеялась Одиль вслед за сестрой. — О, это было очень смешно! По саду бегают охранники отца с фонарями, Шарло скачет вокруг упавшей шпалеры и лает до хрипоты, а бедняга Огюстен…

За разговором Одиль и Соланн не замечали, что за ними пристально наблюдают.

Две девушки — высокая темноволосая и худенькая рыжая — отпрянули от дверей гостиной почти одновременно. Они не видели друг друга: брюнетка пряталась за изящной стеклянной дверью с перегородками из резного клена, ведущей во внутренний сад, а рыжеволосая — за незаметной дверью в нише, замаскированной портьерами, ведущей в коридор для слуг.

Темноволосая улыбнулась: она уже слышала эту историю, и каждый раз этот рассказ казался ей смешным. Эссе было приятно видеть мать вновь веселой после гибели отца и бегства из Эвермира. Но перспектива скорого расставания с семьей на неизвестный срок омрачала хорошее настроение девушки. Тетя Одиль как замена ее собственной семьи не нравилась Эссе — слишком уж эта дама была озабочена своим статусом и положением в высшем свете.

Рыжеволосая хитро улыбнулась: похоже, советница Его Величества настолько безопасно чувствовала себя в своем роскошном поместье, что совсем потеряла бдительность. Она допустила, как минимум, две ошибки: приняла в дом совершенно незнакомую девушку в качестве горничной, недостаточно хорошо проверив информацию о ней. Во-вторых, почти тут же, проявив непростительную беспечность, продемонстрировала еще никак себя не зарекомендовавшей служанке свою очень опасную тайну. Да, Леона постаралась, чтобы ее легенда была безупречной, но от такой мастерицы придворной Игры юная аферистка ожидала куда большего. Бабушка будет довольна!

Девушки покачали головами и разошлись каждая по своим делам.

***

Ночь, когда Эсса должна была расстаться с матерью и сестрой, оказалась довольно сырой. Весь вечер шел дождь, который утих только к полуночи. Тучи слегка рассеялись, и сквозь них иногда проглядывала луна. До полнолуния оставалось не более трех дней. Мостовая блестела лужами, в которые с крыш и ветвей деревьев стекали и звучно шлепались крупные капли воды.

Несмотря на едва закончившийся дождь, ночь была теплой. Он мокрых стен и тротуаров поднимался легкий туман, постепенно окутывавший улицы и деревья. Эсса с грустью подумала, что сама природа пытается укрыть от посторонних глаз то, что должно было сегодня совершиться.

Девушка сопровождала маму и Виэри на Пляс-Де-Курсэль, где у Соланн была назначена встреча с бароном Д’Орижем. Эсса просто не могла отпустить их одних, не обняв на прощание, не посмотрев вслед. Барон согласился взять под свое покровительство Виэри и сделать ее придворной чародейкой. Это означало, что, скорее всего, они больше не смогут общаться. Встречаться сестры теперь будут редко и обязательно — под бдительным надзором стражи барона, совершенно посторонних людей. В семье Виэри звали Птичкой, это отец придумал ей такое прозвище. Теперь их веселую, жизнерадостную, никогда не унывающую Птичку собирались на всю жизнь посадить в золотую клетку.

Соланн, отдав Виэри барону, тоже решила этой же ночью покинуть Орбийяр. Она хотела добраться до Грелля и уплыть в Офрейн. Эсса предложила матери сопровождать и охранять ее, как это раньше делал отец. Бродячей магессе, тем более с учеником, не стоило путешествовать в одиночку. Мать уговорила Эссу остаться в Трезеньеле, поближе к сестре. Наверное, мама была права: Виэри будет страшно, когда она вдруг окажется среди совершенно чужих людей.

Тетя Одиль предоставила им карету и трех своих охранников: ночью в Орбийяре царят преступники. Но за все время, пока Эсса с матерью и сестрой добирались до Пляс-Де-Курсэ̇ль, маленькой круглой площади с крошечным фонтаном в центре, прячущейся в извилистых закоулках Торгового района, они никого не встретили.

Площадь была почти не освещена. Только в арке у входа в один из домов тускло горел одинокий фонарь. Их уже ждали: рядом с фонтаном в неверном желтоватом свете был виден высокий силуэт в темном плаще. Мужчина стоял, облокотившись на чашу фонтана. Лица незнакомца не было видно, но поза этого человека говорила о крайней степени волнения: он напряженно всматривался в темные улицы. Эсса присмотрелась. Судя по горделивой осанке, у фонтана стоял сам Огюстен Д’Ориж. Девушка насчитала четверых вооружённых людей, рассредоточенных по укрытиям: барон тоже привел охрану.

Услышав шаги, мужчина сбросил капюшон, продемонстрировав аристократический орлиный профиль, и в тревоге сцепил пальцы рук.

— Соланн? — хриплым от волнения голосом произнес барон, вглядываясь в темноту.

— Огюстен! — выдохнула чародейка и бросилась к мужчине, горячо обняла его и заплакала.

— Я знал, что мы когда-нибудь встретимся, я надеялся… У нас совсем мало времени… — горячо шептал Огюстен Д’Ориж, прижимая к себе Соланн. — Я очень сочувствую тебе из-за потери мужа, я уверен, он был достойным человеком… Не беспокойся за дочь, я буду любить и оберегать ее как свою… Как же жаль, что ты не можешь остаться, Соланн…

— Всем оставаться на местах! — прозвучал вдруг голос откуда-то из переулка. — Вы окружены! Сдавайтесь, и вам сохранят жизнь!

Барон выхватил шпагу:

— Нас выследили. Уходите, быстро!

Эсса, по примеру барона, тоже вытащила клинки и, отступая из переулка на площадь, где стояли мать и Виэри, прикинула пути к отступлению. Скорее всего, те, кто хотел захватить их, отрезали все переулки, ведущие на Пляс-Де-Курсэль, за исключением одного. Того, откуда они пришли. Наверняка их преследователи крались за ними на приличном расстоянии, чтобы не обнаружить себя слишком рано. Это значило только одно: времени спастись остается ничтожно мало, и ловушка скоро захлопнется. Эсса метнулась к матери:

— Мама, Ви, сюда!

Соланн схватила младшую дочь за руку и была готова последовать за Эссой. Барон развернулся слышащимся из темноты шагам, чтобы дать женщинам возможность уйти.

— Уводи их! — крикнул он Эссе. — Охрана, в бой!

С ближайшей крыши послышался тихий щелчок, и вдруг барон вздрогнул всем телом и начал падать на землю. Из его лба торчал арбалетный болт. С кинжалами против арбалетов сражаться было бессмысленно. Эсса не осталась в долгу. Отправив клинки в ножны, она молниеносно выхватила метательный нож и метнула наугад на звук щелчка. С крыши послышался глухой вскрик и звук падения. «Повезло,» — пронеслось в голове у девушки.

Эсса заметила, как из переулков, ведущих на площадь, по двое-трое выбегали вооруженные люди, пытаясь их окружить. Одетые во все темное, они были очень похожи на обычных головорезов, если бы не оружие. Слишком уж хорошо они были вооружены.

— Мама! — крикнула Эсса, снова выхватывая клинки. — Бери Виэри и идите тем же путем, каким мы пришли! Охранники должны справиться!

— Это глупо с вашей стороны! — прозвучал откуда-то сбоку тот же голос. — Сдавайтесь!

Завязалась ожесточенная схватка. Охранники леди Одиль и барона отчаянно сражались с нападавшими. Ситуация ухудшалась тем, что тот, кто их выследил, разместил на крыше несколько арбалетчиков, и теперь вовсю пользовался своим преимуществом. Вскоре уже двое охранников барона пали от подлых арбалетных болтов, пущенных, несмотря на темноту, прямо им в головы.

— Уходите, девочки, — Соланн выпрямилась во весь рост. — Я не дам им вас забрать! Бегите, прячьтесь.

Чародейка подняла руки и повела ими вокруг себя на уровне плеч, читая заклинание. Из ее ладоней вылетела воздушная волна, сметая все на своем пути. Судя по вскрикам на крышах пары ближайших домов, поток воздуха смял арбалетчиков. Соланн отряхнула с пальцев остатки предыдущего заклинания и приготовилась плести следующее.

— Мама, я с тобой! — маленькая чародейка неожиданно вырвала свою ладонь из руки сестры и побежала к матери.

— Ви, нет! — Эсса устремилась за Виэри, пытаясь схватить ее за руку и увести из страшного места.

В тот же миг к Соланн, вокруг которой вились завихрения энергии стихий, подскочил один из нападавших. Стоя с полузакрытыми глазами и управляя магическим потоком, чародейка его даже не заметила. Мужчина грубо схватил женщину за плечо, развернул к себе и вонзил нож ей прямо в сердце.