— Пусть день сиятельной госпожи полнится благословением хранителей, — пролепетала девушка. — Моё имя Варша, сиятельная госпожа. Повелитель Рюдзин наказал служить вам и исполнять всё, чего вы пожелаете. Великая радость — быть вашими руками, сиятельная госпожа.
— Рюдзин… Повелитель Рюдзин что-то ещё сказал? — не подумав, ляпнула я.
Лучше бы уж доверилась Шаду! Пока он справлялся неплохо, позволяя держать рот на замке и привыкать к незнакомым порядкам и речам.
— В вашу комнату принесут самые лучшие наряды. Так наказал повелитель Ананта, — встретившись со мной взглядом, Варша смущённо потупила взор. — А здесь, прошу, вас ждёт лёгкая трапеза, сиятельная госпожа.
Я бы сейчас не отказалась от куска мяса, но капризничать как-то неприлично.
— А орехи в меду там есть? — уточнила я. Раз уж заговорила, тупо как-то вновь замолкать.
Варша робко подняла голову и заметно побледнела. Видно было, что нервничала и держалась ровно только потому, что её так выучили.
— Н-нет, сиятельная госпожа. Прошу, не наказывайте, я… я не знала ваших предпочтений, сиятельная госпожа. Мне принести их сейчас?
Я в очередной раз оглянулась на Шада. Тот сощурился. Надо полагать, решать здесь мне. И хоть чувствовала себя обязанной порадовать своего верного телохранителя и отблагодарить за советы и помощь, видя, как мелко дрожала Варша, мне не хотелось пугать её ещё сильнее. А то побежит так за орехами, споткнётся где-то и лоб расшибёт.
— Давай оставим это до вечера, — наконец, приняла решение я. — И не стоит так переживать, хорошо? Ты не знала, что я хотела орехи. Вот и не пугайся, что что-то не так сделала. Пойдём, а то жарко стоять на солнце.
— Простите, сиятельная госпожа. Я должна была подумать о зонте для вас! У вас такая светлая и нежная кожа… Ой, простите ещё раз, сиятельная госпожа! Я не хотела вести себя непочтительно.
Кто бы подумал, что бытие бледной молью у кого-то вызовет зависть. Я вот, наоборот, поглядывала на загар Варши и тихо вздыхала. Красивый цвет кожи, и вот в моём окружении — скорее показатель достатка, мол, деньги на море есть. А тут всё наоборот!
— Варша, — ласково обратилась я, — не нужно так нервничать. Я… скажем так, приехала издалека, где порядки совсем другие. Если ты что-то будешь делать не так, я скажу. Просто скажу, не буду наказывать. Хорошо?
Сзади послышалось тихое фырканье, но при виде засиявшего лица служанки я поняла, что ни о чём не жалею. Чтобы там Шад ни говорил, мне было важно иметь возможность не изменять себе и своему воспитанию. К чему это приведёт — ещё посмотрим. Но пока такое казалось самым верным шагом.
Мы расположились в беседке, где на столе я увидела дыню, манго, папайю, айву, финики… в общем-то, кучу всего, знакомого и в обычной жизни слишком экзотического, чтобы питаться этим не по праздникам. Когда-то, к тому же, манго меня весьма разочаровало — зелёное, похожее больше на странную морковку, с неприятным послевкусием. Но здесь оно оказалось сочным, тающим во рту и невообразимо сладким — Варша нарезала его для меня, как и остальные фрукты.
Есть полагалось руками, и для омовения на столе находилась специальная серебряная чаша. Каждый раз, стоило мне опустить в неё пальцы, чтобы избавиться от сладкой липкости, Варша тут же была готова обтереть их мягким полотенцем. Мне оставалось только заливаться краской и нервно ёрзать на скамье.
— Сядь, пожалуйста, — попросила я, не выдержав. — Мне неуютно, когда… так. И поешь со мной, если хочется. И ты, Шад, тоже!
Дух сощурился. Вот и чего он надо мной постоянно так зубоскалит?
— Ну вот не надо этого, — взмолилась я. — Сядь.
— Вы приказываете, госпожа? — насмешливо произнёс он.
— Я очень прошу. Тебя и Варшу. Обоих.
Варша вытаращилась на меня.
— Не надо так смотреть удивлённо. Глаза у тебя, конечно, красивые…
Я поспешила заткнуть себя фиником, пока ещё что-то не ляпнула. Повисло неловкое молчание, и нарушать его пока никто не спешил, что не могло не радовать. И кто меня за язык вечно тянет, когда нервничать начинаю?
— Госпожа, могу ли я задать вам вопрос? — тихо начала Варша.
— Конечно, — сконфуженно промямлила я, потянувшись за очередным фиником — надо же чем-то останавливать, если вновь потянет что-то странное сказать.
Одно дело с подружками шутить, и совсем другое — с малознакомым человеком. Особенно, если этот человек из чужого мира, с иными порядками, нормами и правилами этикета. Вдруг я что-то сказала, из-за чего совсем странной казаться буду? Хотя, вроде сказала, что приехала издалека…
— Там, откуда вы родом, сиятельная госпожа, со слугами обращаются иначе? — спросила она.
Помедлив немного, Варша всё-таки села напротив, тогда как Шад остался стоять. Будто бы безмолвно высказывая всё, что он думал о моих поступках, дух скрестил руки на груди и прислонился спиной к столбику беседки. Но, может, это он так заинтересованность показывает? Стоял же до этого прямо и ровно, а тут позволил себе некую вольность.
— Ну, где-то, наверное, и есть такие порядки, как тут, — сбивчиво принялась объяснять я. — Но я росла там, где с теми, кто прислуживает, нужно быть вежливым и благодарным. А ты, Шад, — заметив, как он сощурился, тут же вспылила, — хватит потешаться надо мной! Я правда не могу быть «сиятельной госпожой». Отвратительная из меня госпожа.
Варша робко улыбнулась.
— Вы — добрая госпожа. Я рада, что повелитель Рюдзин выбрал меня, — осторожно сказала она. — Хоть подруги меня стращали, что гостьи повелителя Ананты жуткие… Ой, простите, я не хотела! Не говорите повелителю, что я так сказала, прошу вас, госпожа!
Похоже, Рюдзин наврал, когда сказал, что найдёт кого-то смышлённого. Если бы на моём месте оказался кто-то другой, девчушку бы с потрохами съели. Или болотный гад почему-то хотел помочь ей? Или мне? Мол, держи болтливую девушку, сразу обо всех слухах дворца знать будешь.
— Я никому ничего говорить не стану. Если ты не станешь рассказывать, что я с Шадом не обращаюсь, как с рабом, — предложила я. — Никому же проблем не надо из-за того, что я привыкла к другому, верно?
После трапезы я поняла, что совсем не в настроении гулять по парку, тем более в неудобном халате. Уж лучше сначала подыскать что-то подходящее, чем беситься из-за необъятного подола и завязанных за спиной крыльев-рукавов. С удовольствием бы опустила ноги в пруд, полежала бы на траве и посмотрела, какие растения тут есть, но ничего не мешало сделать это чуть позже, без страха споткнуться на ровном месте.
Обратный путь выдался ещё короче, чем когда я только попала в парк. Казалось, всего пара шагов — не больше, заняла дорога от красной беседки до дверцы за зарослями барбариса. Граница между диким садом и строгим парком чудилась совсем незаметной — просто в какой-то момент тропинка из песка переросла в каменную плитку, а кусты обрели чёткие формы и росли прямыми линиями, а не зигзагами.
По дороге Шад держался чуть сбоку и впереди — аккуратно вёл, не сильно вырываясь вперёд. Варша же держалась позади, и собравшаяся процессия меня несколько раздражала. А когда на середине лестницы я остановилась, пытаясь отдышаться, дух с готовностью дёрнулся поднять меня на руки. Отшатнуться не успела, но по моей реакции он понял, что в прошлый раз сопротивления не было не потому, что мне требовалась помощь, а из-за невозможности отказаться при Ананте.
— Давай ты будешь сначала спрашивать? — предложила я, заметив недоумение во взгляде Шада.
— Как будет угодно, госпожа, — склонил голову он.
Хорошо ещё, что не столкнулась на лестнице с Варшей. И дело было не в везении — служанка держалась на почтительном расстоянии, и это её и спасло. Иначе бы катились кубарем до самого низа, рискуя переломать рёбра и украсить себя россыпью синяков.
В комнате нас ожидала чуть ли не целая толпа служанок. Всевозможные наряды занимали всю поверхность доступной мебели — они лежали на диванах и кровати, на принесённых кем-то скамьях и стульях. У стола с шкатулками, полными украшений, расположили трёхстворчатое зеркало в резной раме и ширму. От количества новых людей и вещей у меня закружилась голова, и я поспешила спрятаться за Шадом и Варшей.
