— Ка-ак?

— Поверь, что она тебе не причинит зла. Она часть тебя, но ты главная, она подчиняется тебе, а не наоборот. — объяснял я.

— Я не могу, мне бо-ольно… — хныкая, прошептала она, пытаясь словно содрать с себя кожу. Я прижал к кровати ее руки, крепко удерживая.

— Тебе больно, потому что ты отталкиваешь ее. Не закрывайся, позволь силе течь по твоим каналам, наполнять тебя. Это дар, который нужно принять.

— Хва-а-атит — не своим голосом прокричала она и неведомой силой скинула меня, что я слетел с кровати и пролетел добрых пару-тройку метров, врезаясь спиной в стену, отчего мне на голову посыпалась краска вместе со штукатуркой.

Затем Лана резко села и истошно завизжала, глаза загорелись огнем и руки начали полыхать. Да что руки, полыхала вся комната. От нее огонь распространялся так быстро, словно пытался завладеть всем на своем пути. Языки пламени лизали кровать, на которой она сидела, затем по одеялу спустились вниз, поглощая ковер, тумбочку, а после и шторы со шкафом.

— Ла-ана-а, — хрипя, кричал я, пытаясь заклинанием тушить огонь, который также стремительно приближался ко мне — Ты сосуд, так представь, как магия наполняет этот сосуд.

Дышать уже было нечем, глаза резало от дыма, легкие горели, что каждый вдох делал только больнее, силы явно начали покидать меня, но я, опираясь на стену, поднялся на ноги и пытался подойти к девушке.

Но тут от сильного удара дверь сорвало с петель, едва не погребая под собой и меня. И в комнату влетел какой-то мужик. Быстро оценив ситуацию, подбежал к девушке и сжал ее в своих объятьях, поглощая исходящий от нее огонь. Он словно впитывал его в себя, при этом сам был полностью окутан пламенем. На нем горела одежда и обувь, стремительно оседая горсткой пепла на полу.

После нескольких минут, показавшихся мне целой вечностью, Лана обмякла в его руках, а огонь, наконец, перестал вырываться. Также пламя в комнате тухло на глазах, оставляя после себя только копоть на стенах, потолке и полу, тяжелый запах гари и непроглядных густой дым.

Я же ревностно выхватил свою женщину (да я уже считал ее своей), поднял на руки, укрыв своим чудом уцелевшим плащом.

— Ты кто такой? — враждебно процедил, сильнее прижимая к себе Лану.

— Что, даже спасибо не скажешь? — насмешливо хмыкнул абсолютно голый мужик, что его нисколько не смущало. Я кинул ему остатки пледа.

— Прикройся. И… спасибо, — все-таки сквозь зубы поблагодарил я.

Мужчина накинул на себя изрядно подгоревший плед и с противной ухмылкой сделал низкий поклон, махнув рукой, словно снимая шляпу. Вот позер, тут же подумал я и скривился, как от кислого.

На этой ноте к нам зашел Лиан. Окинул взглядом пострадавшую комнату, меня, напряженно обнимающего Лану, и нашего гостя. Кивнул своим мыслям и предложил сменить комнату.

Пока мы шли, по коридорам, открывая окна для проветривания, выяснилось, что этот мужик не кто иной, как сын правителя Оскуро. Когда Арольд рассказал, что Лана уравнитель, но с активной силой Кларо, они поняли, что совсем скоро в ней должна была проснуться и их магия тоже. Поэтому, когда она исчезла, правитель попросил сына вместе с самыми сильными магами-стихийниками оправиться на Беорциге, верно рассудив, что именно туда ее перенесет лаккарак. И не прогадал. Как раз, когда они подходили к границе, к ним навстречу выбежал парнишка с просьбой найти кого-то, кто может помочь с всплеском силы огня. А Доржан — самый сильным маг огня на Оскуро, поэтому кому, как не ему помочь бедной девушке? Слушал я его рассказ, представляя миллион разных способов, как подправить этому парню морду.

— Да не рычи ты так, — прервал мои нелицеприятные мысли Лиан.

— Я не рычу, — прошипел я.

— Да, ты еще скрипишь зубами и того и гляди задушишь Лану.

Я взглянул на кокон в моих руках, расслабил хватку и заметил, как девушка облегченно вздохнула. Провел рукой по нежной коже щеки, температура спала, и теперь Лана проспит часов 10, а может и больше.

— Спасибо за помощь, можешь ехать домой, — зловеще протянул я, глядя на Доржана.

— Благодарность, так уж и быть, принимаю, а вот домой отправиться не могу. Мне настоятельно велено проследить за состоянием Ланы и ее ребенка. Поэтому я задержусь на какое-то время, — довольно скалился Доржан, а у меня уже сформировалась стойкая неприязнь к этому человеку, что даже от одного звука его голоса чесались руки и хотелось прописать ему в челюсть. Почему я невзлюбил его с первой же секунды? Да потому что нутром чувствовал, что от него будут проблемы.

— Где Олег? — спросил я у Лиана. — Я отнесу Лану к нему. Она захочет увидеть его, когда проснется.

— Пойдем провожу.

По скрипучей лестнице мы поднялись на третий этаж, прошли практически весь коридор и остановились у белой двери, рядом с которой стояло два стража. Лиан отпустил парней, повернулся ко мне и сказал:

— Побереги нервы, Эн. А главное, не обращай внимание на Доржана. Я знаю его — он ловелас и показушник, а еще, видя твою неприязнь, будет специально тебя провоцировать. Но как магу огня, ему равных нет. И он нам нужен, он нужен Лане, чтобы освоить ее силу.

— Я понял тебя. Постараюсь быть терпимее. — проговорил я, нежно глядя на спящую девушку в моих руках, и зашел в комнату.

В комнате на стуле рядом с кроватью сидел сын Лукиллиана Акиро. Я поблагодарил его за присмотр за ребенком и отпустил к себе. Затем аккуратно уложил Светлану в постель, накрыл одеялом и погладил шелковистые локоны, которые совершенно не пострадали от буйства огня. Рядом сладко посапывал Олег, который, к счастью, даже не заметил отсутствия матери. А за окном уже занимался рассвет, усталость брала свое, и я, не удержавшись, лег рядом с ними и мгновенно уснул.

Первый раз я проснулась от жуткого жара. Грудь сдавило так, словно на нее положили целую тонну. Я задыхалась, а все тело горело. Меня словно окунули несколько раз в кипяток, заставив кожу вздуваться и лопаться, а потом пропустили через мясорубку. Я хрипела и стонала, пытаясь содрать с себя эту кожу, потому что казалось, что именно она причиняет мне столько боли.

Боль, которая острыми и раскаленными иглами стремительно впивалась в мой мозг. В висках стучала кровь, добавляя непередаваемые ощущения раздутой донельзя головы, что того и гляди лопнет, как воздушный шарик. При этом голова еще умудрялась кружится, вызывая дикую тошноту. Язык прилип к небу, а еще по всей видимости, я его все-таки умудрилась прикусить, потому как рот наполнился солоноватым с металлическим привкусом крови.

Несколько раз мне казалось, что я умерла. Но агония начиналась снова и снова.

В какой-то момент вместо крови в меня словно влили кислоту, которая разъедала каждую клеточку, каждый оголенный нерв моего тела. Болело абсолютно все, даже ногти и волосы. Сам воздух, который стремительно врывался в мои сожженные легкие, казался миллионом острых осколков, рвущих меня изнутри.

Я слышала, как вокруг меня кто-то переговаривался, на лоб мне клали мокрое полотенце, к, потрескавшимся и покрытым кровавой коркой, губам подносили стакан с водой. Я то проваливалась в темноту, то выныривала из нее, ожидая, когда я, наконец, умру, а потом забылась крепким сном.

Очнулась наутро я достаточно отдохнувшей. Я попыталась пошевелиться, но меня что-то держало. Открыв глаза, я увидела Энвери, лежащего рядом со мной, да еще и закинув на меня две свои конечности.

— А не обалдел ли ты? — еле слышно спросила я. Мой голос хрипел и скрипел, что я сама от его звуков морщилась.

— Да не ерзай ты. Дай поспать. — прижав меня еще сильнее, прошептал на ухо Эн, отчего по телу пробежал табун мурашек.

— А ничего, что это моя кровать⁈ — прорычала я, пытаясь скинуть с себя его тяжелую руку, но все попытки были тщетны.

— Ну формально это не твоя кровать, свою ты сожгла. Поэтому нет, ничего. — открывая глаза, прошептал Эн. И смотрел на меня таким лукавым взглядом, что я сначала испугалась, потом смутилась. На всякий случай подняла одеяло, и увиденное мне совсем не понравилось, так как я была полностью голая. Сам же он был полураздетый, брюки все в дырах, рубашки нет, со следами чего-то черного на лице и руках.