— Что вчера было? — испуганно промямлила я, заметив, спящего рядом сына, и испугалась еще больше.

— А ты ничего не помнишь? — я помотала головой, лучше сначала все узнать, прежде чем я успею додумать сама. А одеяло я, на всякий случай, подняла повыше.

Энвери понимающе хмыкнул, потянулся, медленно размял шею и сел облокотившись на подушки. Прошло не больше минуты, а я, конечно, уже начала себя накрутить, нервно всматриваясь в его лицо. Эн окинул меня выразительным взглядом и снова спросил:

— Совсем-совсем ничего? — он явно специально тянул время, а я начинала закипать.

— Пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я сейчас подумала! — злилась я на самом деле из-за того, что ничего не помню. — Погоди-и-и, — тут до меня стало доходить, — Что значит, я сожгла свою кровать?

— И вот мы, наконец, перешли к главному. Вчера ночью в тебе проснулась магия огня. И я, как добропорядочный гражданин, пытался тебя потушить. — гордо сказал Энвери, все также стреляя в меня глазами, замечая мое жадное любопытство.

Я мысленно застонала и очень даже деятельно закатила глаза.

— Давай вот без этого всего, — для наглядности показала на него пальцем, — объясни нормально, что вчера произошло. — Я также привстала на локтях и сдвинулась к изголовью кровати, сложила руки на груди и была готова внимать и слушать.

И он объяснил. От услышанного моя фантазия ломалась. Я просто не могла поверить в то, что произошло. Я посмотрела на свои руки, на которых не было ни намека на ожоги, на руки Энвери, у которого тоже все чисто. Он проследил за моим взглядом и дополнил:

— Ожогов у тебя нет, потому что огонь — твоя стихия, он часть тебя и не причинит вреда. А у меня они были, но благодаря хорошей регенерации за ночь все прошло.

— И что мне делать, если это повторится? — ужасаясь, спросила я. Это ж я так могу сжечь кого-угодно и даже не заметить этого. Какой кошмар!

— Не повторится. Доржан помог тебе принять силу и забрал излишки выплеснутой магии, — тут мне даже показалось, что я слышала скрип его зубов. Подалась вперед, чтобы получше разглядеть его лицо. — Тебе нужно будет просто научиться управлять новой силой.

— А что за Доржан? Надо будет его поблагодарить, — спросила я, делая мысленную пометку, узнать о нем, как можно больше. Все-таки реакция Эна на этого Доржана очень неоднозначная. Он спас мне жизнь, но Энвери это явно злит.

— Не важно. Успеешь еще. — явно намекая, что разговор закончен, Эн встал с кровати и пошел, видимо, в ванную.

Ну а я завернулась в покрывало, которое валялось рядом с кроватью на стуле, и последовала его примеру, встав с належанного места. Одежды при мне не оказалось, поэтому я прошла к шкафу, притулившемуся в углу, и надеялась найти что-нибудь там. А заодно решила, что надо запастись одеждой. Если я так каждый раз буду все на себе сжигать, то придется мне все время ходить голышом. Не дело это. К счастью, в шкафу я откопала чье-то платье. Простоватое, явно не по размеру и моего нелюбимого серого цвета, но в данной ситуации воротить носом не приходится.

Как только Энвери вышел из ванной, я схватила платье и метнулась в царство умывальников и мочалок. Вымылась до скрипа. Оказалось, что на моем лице и волосах была сажа, а сама я явно пропахла гарью, поэтому промывала волосы раз пять, а тело натерла губкой до красноты. Платье было маловато, так что обтягивало, как вторая кожа. Но что приятно, движения оно не сковывало. Взглянув на себя в зеркало, осталась довольна результатом. Поправила чуть влажные волосы (пришлось активно их сушить полотенцем за неимением фена) и вышла в спальню.

Там, о чем-то болтая, меня уже ждали собранные и одетые Энвери и Олег. Заметив меня, они прервали беседу. Эн уставился, Олег обрадовался.

— Может быть ты переоденешься? — спросил Эн, растягивая ворот рубашки, при этом окидывая меня таким взглядом, что не оставалось никаких сомнений, о чем он думал в эту минуту.

— Больше не во что. В шкафу было только это платье. — смущаясь и краснея, развела я руками.

Эн недовольно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, встал с кровати, взяв моего сына за руку, и направился вон из комнаты, напоследок кинув: «Идем».

Как оказалось, теперь наша комната была на третьем этаже, поэтому, спустившись этажом ниже, мне захотелось посмотреть, что я там такого учудила.

В коридоре стоял стойкий запах гари, дыма уже не было, но тут и там были следы пепла. Дойдя до двери, валявшейся почему-то на полу, я ужаснулась от открывшейся картины: от кровати осталась груда досок, кучей сваленных в центре комнаты; стены и потолок полностью покрылись копотью; от некогда красивых штор остались одни воспоминания; пол покрывали пепел, еще не до конца истлевшие угли, остатки стульев и прикроватной тумбочки. Шкаф — это, пожалуй, единственное, что хоть как-то уцелело, хотя языки пламени его тоже знатно полизали.

Глядя на это, мне стало дурно. Я чувствовала себя ходячей бомбой, которая в любой момент может рвануть. Одно дело слышать рассказ, а совсем другое — вот так вот увидеть своими глаза последствия неконтролируемой силы, поселившейся во мне.

— Ты не виновата, — заставив меня вздрогнуть, сказал Энвери. — Ты научишься ей управлять, и такого больше не повториться.

Честно, мне нечего было сказать. Зажмурив глаза от непрошенных слез, я только смогла кивнуть и тихо выйти из этой комнаты. Сейчас, пожалуй, я окончательно смогла признать, что все это не шутка. И больше нельзя спускать все на самотек и ждать, что оно само собой разрешиться. Я должна взять все в свои руки, иначе в следующий раз я могу кого-нибудь убить.

В полном молчании мы спустились на кухню, где, гремя сковородками, готовила (я посмотрела в окно), видимо, уже обед старушка. Надо признать, что сегодня она выглядела более добродушно: улыбнулась во все свои удивительно белые зубы (мне даже захотелось залезть к ней в рот и посмотреть, как это ей удалось так их сохранить), глаза уже не пугали холодом. На ней было почти такое же платье, как на мне, только большего размера, а вот клюка стояла рядом, облокотившись на спинку стула. Она предложила нам пройти в столовую, сказав, что буквально через пять минут она подаст обед.

За дубовым столом, в ожидание обеда уже сидели знакомые и не очень мужчины. Я окинула всех собравшихся. Тут был Лукиллиан и молодой мужчина, очень похожий на него. Такой же светлый цвет волос, разрез глаз, хотя цвет их более зеленый, и очень симметричное лицо. Заметив мое внимание, Лукиллиан представил мужчину, как своего сына Акиро. Он присматривал за Олегом, пока я принимала свою силу. Затем меня познакомили с Ареллом, Анваром и Джатау — самыми сильными воинами на Кларо; советником и доверенным лицом правителя — Бхасхаром; самыми сильными магами-созидателями и по совместительству преподавателями Брайтонской Школы Магии — масом Вало и масом Каллаханом.

На обед нам принесли овощной суп и вкусные лепешки с зеленью. Пока я за обе щеки его уплетала, меня наконец просветили, что означает мас.

Когда-то, еще до разлома, в мире был один правитель. Он практически приравнивался к Богу. Звали его Готам, что означает — тот, кто рассеивает тьму своим сиянием. Так как тогда люди рождались благословленные частичкой божественной силы, то могущество людей определялось количеством этой самой божественной силы. Ну в ком ее больше, тот и круче.

Так вот Готам был наделен больше остальных, поэтому его и стали величать Эль мас, что означает «наиболее», а тех, у кого поменьше, но все равно достаточно много — Мас, что означает «более». Потом это выражение укоренилось и сейчас Эльмасом называют правителя Кларо и правителя Оскуро, а Масы — своего рода президенты и губернаторы, которые возглавляют грефы (страны) и рамасы (области).

Титул Эльмаса передается, как у наших королей — в роду, от отца к старшему сыну. А вот титул маса получается — его избирают жители путем выборов и голосования, а также состязания, так как тут еще влияет магическая сила кандидата. Выборы проводят раз в 30 лет. Могут выбрать нового или же утвердить нынешнего маса.