Спустя бесконечное число шагов, меня-таки куда-то принесли и положили. Я продолжала притворяться мертвой, как опоссум, искренне надеясь, что у меня отлично получается (все-таки никто пока не раскусил. Верно?). Услышала, как вдалеке кто-то переговаривается. Затем ко мне подошли, провели непонятные манипуляции, отчего я почувствовала, как по телу пробежало тепло.

— У девочки нервное истощение, — тихо сказал голос. — Дали бы вы ей отдохнуть, а не таскали по балам.

Вот тут я голос полностью поддерживала. Я и дня спокойно прожить не могу.

— Пожалуйста, выйдите все из покоев. Ей надо поспать. — И мне на лоб легла холодная ладонь, из-за чего я чуть не дернулась, в глазах стало темнеть, отправляя меня в сон без сновидений.

— О, Бо-о-оже, что это за во-ой? — простонала я, закрывая уши руками. Попыталась закрыть их подушкой, но не помогло. Открыла глаза — за окном едва встает солнце, а из ванной доносятся такие страшные звуки, что мартовские коты точно бы позавидовали. Вместе с медведем, который хорошо потоптался на ухе, не обделив и второе.

Не-ет, ну надо же, никогда бы не подумала, что настолько плохо петь вообще возможно. И под очередной вой сирены, я кубарем слетела с кровати, запутавшись во вчерашнем платье и больно стукнувшись коленом. После чего мое утреннее настроение не просто стремилось к нулю, а уходило в отрицательную плоскость. Как ниндзя я вскочила на ноги и, стреляя искрами из глаз, влетела в ванную.

Но кто ж знал, что в одной маленькой мне окажется столько силы? Пока я летела, банный певец закончил мыльно-рыльные процедуры и собрался выходить. А тут несусь я, красиво распахивая дверь, и хорошенько ей прикладываю нарушителя моего спокойствия. Слышится душераздирающий стон и грохот падающего тела. А затем тишина.

На мгновение я испугалась, что убила идиота. А потом увидела Жана, распластанного на полу, успокоилась. Этого убить я точно не могла.

Тело зашевелилось, хватаясь за голову.

— Ты как? — тихо спросила я, трогая назревающую шишку, — Давай помогу подняться?

— Помолчи немного, р-Лана. — прорычал Жан.

— Эм-м… Жан, а ты можешь полежать в другом месте? — осторожно поинтересовалась я, удивляясь, как в моем имени могли оказаться рычащие нотки.

Он совсем не по-доброму посмотрел на меня, но все же медленно поднялся на ноги и выполз из ванной. Я быстро закрыла дверь на засов и вздохнула, думая о том, что надо скорее валить отсюда, пока я не убила его.

Мылась я за рекордные сроки, не забыв заклинанием снять прическу и макияж. Во мне зрела тревожность и все время казалось, что кто-то за мной следит. Быстро накинула на себя халат, потуже затянув пояс и завязав на два узла. А потом я подумала и завязала еще и третий. И тихо открывая дверь высунула сначала нос, огляделась. Когда поняла, что в спальне никого, выползла вся.

Первый осмотр показал, что я снова в других покоях. Эти были больше раза в два, а то и три. Кровать впечатляла своими размерами и цветом. Она была ослепительно белая. Прикроватные тумбочки напротив были темные. Окна украшал такой же белоснежный легкий тюль, который красиво развевался при дуновении ветра из открытого окна. Сами окна представлены в форме эркера, который вел, по всей видимости на террасу или балкон. На полу пушистый серый ковер, стены украшены множеством зеркал круглой формы и в виде солнца. В углу расположилось удлиненное кресло с местом для ног и наваленной на него одеждой. Из спальни вели три двери, одна — в ванную, вторая, как оказалось, — в гардероб, а третья — в гостиную. В гардеробе мне ловить нечего, поэтому направилась в гостиную. Там уже ждал накрытый завтраком стол. Я, как котик, шла на аромат, предвкушая, как вгрызусь вон в ту-у булочку.

— Кх-кх, — раздалось за спиной. Какое-то время я постояла, надеясь, что мне показалось, но после очередного «Кх» развернулась.

— Доброе утро, Жан, — расплылась в улыбке я.

— Доброе утро, Лана, — было мне ответом. Жан очень медленно поднялся с дивана и направился ко мне. Я же напряглась. После всего случившегося я просто не представляла, что от него ожидать. А моя интуиция говорила, что все не то, чем кажется, а следовательно, нужно быть начеку. — Позавтракаем вместе?

— Давай, — согласилась я. Мужчина отодвинул мне стул, помогая сесть, и уселся сам.

Мы начали неспешно греметь вилками по тарелке, и я не выдержав гнетущей тишины сказала:

— Извини меня за дверь. Я не хотела.

— Да ничего. Уже все прошло. Ты меня тоже извини за вчерашнее.

— Жан, зачем тебе все это? — отложив вилку, решила поговорить с ним начистоту, — Я правда не хочу выходить замуж. И тем более мне не нравится весь тот спектакль, что вы с отцом устроили. Какие-то смотрины, похищение. Может быть у вас это вполне нормально, но для меня это дико…

— Ты мне правда нравишься, Лана. Возможно, где-то я перегнул палку, но только лишь потому, что не думал, что тебя это может обидеть.

— Что-то я сомневаюсь, что ты не думал, что меня это может обидеть, — недоверчиво покачала головой. — Ты знаешь, что я не из этого мира. И ни за что не поверю, что ты решил, будто я сразу соглашусь на этот непонятный брак. За девушкой надо ухаживать, надо лучше узнать друг друга. В конце концов, чтобы жениться, надо полюбить. А не по-тихому перетащить, пока она спит, и также по-тихому повести под венец. — задумавшись на мгновение, я продолжила. — Кстати, как ты меня сюда перетащил?

Жан отвел глаза и посмотрел в окно, что-то пытаясь там отыскать. То ли совесть, то ли ответы. Меня бы устроили оба варианта.

— Это все отец. Я даже сам не знаю, как ему удалось это. К сожалению, у него очень много тайн, в которые я просто не хочу лезть… — не отрывая взгляда от окна, ответил Жан.

Вот смотрю на него, на то, как он хмурит брови, а в глазах стоит печаль и тоска, и мне становится жаль его. Он старается казаться разгильдяем и бабником, безрассудным и думающим только о себе и своих желаниях, весельчаком и простаком. Но я знаю, что он не такой. Что за этой маской скрывается серьезный молодой мужчина, умный, проницательный и достаточно жесткий. Только вот зачем ему эта маска? Ума не приложу, но чувствую, что он не ответит.

— Мир? — неожиданно вырвав меня из размышлений, он улыбнулся своей безупречной улыбкой и протянул руку.

— Мир, но давай больше никаких подвохов? — ответив на его рукопожатие, строго сказала я.

— Никаких, — поднял руки в примирительном жесте. — Только прими, пожалуйста, от меня подарок. В знак, так сказать, нашего перемирия. — он сделал невинную мордашку и протянул мне вчерашний браслет.

«Так, значит? Ну-ну, никаких подвохов. А я ему даже почти поверила…» — негодовала я про себя, а жалость к нему тут же испарилась. Не хочет по-хорошему, продолжает играть только ему понятную роль, значит, будет по-плохому.

— Спасибо, не надо, — для убедительности я помахала головой и руки сложила на груди. — Не нужны мне подарки. Лучше отпусти меня.

— Это просто подарок, Лана. — он попытался взять мою руку и вложить в нее браслет.

— Да не хочу я! — мои руки среагировали быстрее, чем мозг, и опрокинули на его голову остатки кофе. Затем я вскочила со стула и задала стрекача.

— Сто-о-о-ой! — яростно взревел он, шипя и отплевываясь от горячего кофе.

А я бежала вперед, перепрыгивая горной козочкой через все препятствия, оказавшиеся на моем пути. Периодически опрокидывая назад все, что случайным образом попадалось под руки: вазы, что со звоном разбивались, стулья, падающие с глухим стуком, даже умудрилась свалить кресло, удивившись своей недюжинной силе.

А своей не слишком контролируемой магией, старалась заморозить пол, сделав из него каток, от чего сама чуть не растянулась в шпагате.

Каждый раз нервно оглядываясь, видела дикий взгляд Жана, не суливший мне ничего хорошего, и бежала пуще прежнего. Но добежав до спальни, грустно осознала, что бежать мне больше некуда.

Жан медленно показался в дверях, заставляя меня пятиться. Но его «медлительность» была обманчивой, напомнившей мне, что передо мной не просто мужчина, а самый сильный огненный маг. Взгляд его натурально пылал, по рукам блуждало пламя, постепенно сжигающее рубашку. Оно то перекидывалось ему на грудь, то лизало плечи, словно спрашивая разрешения немножко меня «покусать».