Желая поскорее сбежать из академии, в столовую я не пошла, решив, что поем уже дома.

Утро, как назло, было чудесным: яркое солнце, заливающее зеленый сквер у входа в общежитие, теплый ветерок, ласково треплющий мои распущенные волосы, и, конечно же, радостные адепты, покидающие академию в предвкушении долгих выходных в кругу семьи. В эту картину не вписывалась только одна я — угрюмая, измотанная адептка с полным душевным раздраем. Я не знала, что меня больше всего злило, моя беспомощность против творившегося в академии зла или осознание того, что жизнь, несмотря на все мои невзгоды, идет своим чередом.

Тем не менее все, чего я хотела в данный момент, сбежать отсюда. Немного поразмыслив над тем, где в такую рань искать магистра Дровуса, решила, что разумнее будет оставить записку, воткнув ее в двери сарая. Надеюсь, магистр воспримет мою краткую объяснительную с понимаем, терять работу совсем не хотелось.

Выходила за ворота академии с тяжелым сердцем. Казалось, что, покидая пределы учебного заведения, мои надежды на новую, счастливую жизнь окончательно рухнули. Я была рада сбежать из лап слишком заботливого опекуна в стены академии, полагая, что здесь мой новый дом. А что теперь? Новая жизнь, еще не успев толком начаться, уже разочаровала, и теперь я снова бегу, но на этот раз домой. Вместо учебных будней, наполненных знаниями и веселым общением с ровесниками, я получила пренебрежительное к себе отношение, а также занятия, больше похожие на уроки выживания. Но самое ужасное во всей этой истории то, что я и вправду чувствовала себя песчинкой, не способной на что-либо влиять. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Поудобнее перекинув сумку на плече, решительно зашагала в сторону городка.

Поместье опекуна располагалось неподалеку от деревни, которая, в свою очередь, была в ста километрах от небольшого эльфийского города Акинэр. Слава тем магам, кто придумал портал. Да, портал — удовольствие не из дешевых, но, если бы не эта сложная конструкция, переносившая людей в любую точку миру в считанные секунды, мне бы пришлось добираться до дома не меньше трех дней.

Я воспользуюсь услугами портальщиков, чтобы переместиться до Акинэра, а вот до деревни, в виду отсутствия в ней благ цивилизации, придется нанимать экипаж.

Заплатив орку, вбившего нужные координаты, шагнула в сияющее марево портала. Не прошло и минуты, как я вышла в портальный зал Акинэра, который, к слову, был переполнен толпами эльфов, людей, спешащих перенестись по своим делам. Желая поскорее покинуть душный зал, поспешила на выход и почти сразу наняла извозчика, дежурившего у входа в поисках клиентов.

Уже сидя в экипаже, я упорно боролась со сном. Два часа в мерно покачивающейся двуколке показались мне пыткой. Когда извозчик оставил меня около одноэтажного парадного здания, служившего в этой глухой деревне чем-то вроде ратуши, я тяжело вздохнула. Теперь предстоит идти пешком.

Лорд Бэкшот всегда был против, чтобы около нашего дома пролегала общественная дорога, поэтому поместье находилось в глухой местности, до него даже экипажам нельзя было добраться. К слову, это досадное явление причиняло неудобства не только мне, но и тем, кто работал в поместье. На все эти доводы лорд Бэкшот невозмутимо отвечал, что он выбрал дом в уеденном месте для того, чтобы растить ребенка в тихой и спокойной обстановке, вдали от крупных городов. Зачем идти на такие жертвы я никогда не понимала, но стоило проучиться некоторое время в академии, и до меня начало потихоньку доходить, что имел в виду опекун.

Бодро шагая по тротуару, который постепенно сменялся узкими пыльными тропинками, не учла одного — погодных условий. И тогда, когда грянул гром, а за ним начался проливной дождь, застав меня врасплох, я смачно выругалась, и зашагала вдвое быстрее. В общем, километров через пять, когда вдали показалась ярко красная крыша поместья, я заскрежетала зубами, откинув со лба мокрую липкую прядь.

Дэр Элинс — кучер, конюх, и по совместительству садовник лорда Бэкшота, проживающий в этом поместье с самого моего рождения, не сразу узнал меня. Наверное, я бы тоже не узнала себя, сейчас я была похожа на бродячего лохматого пса, промокшего до нитки. Когда, наконец, старичок, подслеповато прищурившись, распознал, кто перед ним, перед моим носом мгновенно отворили калитку.

Сипло поблагодарив, я вошла на деревянных ногах во двор, остановилась и принялась озираться. Возникло такое чувство, будто меня не было дома целую вечность.

Небольшая каменная полянка, расположенная сразу за трехметровыми воротами, имела несколько узеньких мощённых дорожек, которые вели к главному дому, конюшне, летнему домику, лаборатории лорда Бэкшота и многочисленным сараям. Да, поместье, в котором я провела всю свою сознательную жизнь, было огромным. Здесь могло бы с комфортом расположиться огромное семейство, но так уж сложилось, что в этом гигантском доме, не считая тех, кто работал на лорда Бэкшота, жили только мы: я и опекун. В детстве я как-то об этом не задумывалась, но став старше постоянно ловила себя на мысли, что это было более, чем странно. Но на все мои вопросы опекун лишь отмахивался, дескать, он может себе позволить жить с комфортном, поэтому и огромный дом, который он собственноручно возвел и поддерживает, ничто иное, как демонстрация подобных возможностей.

— Леди, вы в порядке? — недоуменно вопросил старичок Элинс, заметив, что я застыла соляным столбом.

— Да, господин Элинс, — кивнула я, сворачивая на ту дорожку, которая вела в дом.

«Главный дом» — как его любовно называл лорд Бэкшот, представлял собой трёхэтажное здание, состоящее из десяти спален, двух гостиных, зала для фехтования, кабинета, двух библиотек, столовой и подвала. Помимо меня, лорда Бэкшота и старичка Элинса, в доме жили еще и экономка Бабета Эшоу, и горничная Винсли. Бабета Эшоу, дородная дама пятидесятилетнего возраста, служила в поместье больше двадцати лет. Она появилась тогда, когда лорд Бэкшот принес в дом сверток с новорожденным, то есть со мной.

Обе женщины, стоило мне оказаться на пороге, тут же радостно подоспели ко мне. Узрев мой внешний вид, госпожа Эшоу охнула, приложив ладонь к губам, и тут же начала пытаться привести меня в порядок.

— Деточка, вы заболеете! — забирая у меня сумку, пророкотала она. — Почему не воспользовались магией?!

— Хотелось прогуляться под дождем, — надсадным голосом ответила я. Не говорить же ей о том, что я была слишком измотана, чтобы держать бытовой щит, съедающий дармову кучу сил, целых пять километров.

Словив ошарашенные взгляды женщин, стянула обувь и тут же уточнила: — Деда у себя?

— Лорд Бэкшот в отъезде. Уехал позавчера, — пояснила госпожа Эшоу, разглядывая, со смесью ужаса на лице, мою насквозь промокшую одежду.

— А когда вернется? — едва слышно прошептала я. Кажется, простуды не избежать. Не удивительно, учитывая часовой моцион под ледяным дождём.

— Завтра.

Я кивнула и почапала босыми ногами в гостиную, оставляя мокрый след на блестящем паркете. Надеюсь, камин уже разожгли.

— Ну и куда ты? — недобро спросила экономка. — Тебя надо привести в божеский вид и отогреть. Винсли, приготовь травяной чай.

Четверть часа спустя, я нежилась в теплой ванне, вдыхала аромат цитруса, бергамота, и, попивая горячий травяной чай, щурила от удовольствия глаза. После моего небольшого, но тяжелого путешествия в родные пенаты, горячая ванна — лучшее вознаграждение.

Я была не в силах спускаться вниз, поэтому ужин госпожа Эшоу заботливо принесла мне в комнату. Вдоволь наевшись, тут же завалилась спать.

А ночью у меня поднялся жар. «Теперь можно будет взять больничный» — мстительно подумала я, даже и не думая воспользоваться бытовыми заклинаниями, которые способны на ранней стадии простуды блокировать распространение инфекции. Решив, что все должно идти своим чередом, перевернулась на правый бок и снова заснула.

Следующее мое пробуждение случилось ранним утром и было не столь радужным. Горло нещадно саднило, голос пропал, тело ломило, а голова раскалывалась от боли так, словно ее сжимали в тиски. Возле меня сидела экономка и обеспокоенно вглядывалась в мое лицо. Узрев, что я больше не сплю, она соскочила со своего места, подхватила колбу с зеленым нечто и начала вливать его мне в рот. От горькой, пряной жидкости начало еще больше саднить горло, но на то, чтобы сопротивляться, не было абсолютно никаких сил. Когда я снова начала уплывать в беспамятство, краем глаза заметила, как госпожа Эшоу стремительно бледнеет, и мне вдруг стало очень стыдно за то, что я утроила ей целый квест по выхаживанию нерадивой девицы, которая, к слову сказать, могла бы и предотвратить свое заболевание. Однако сейчас болезнь ослабила меня настолько, что я не могла поднять даже собственной руки, о том, чтобы как-то помочь себе — и речи идти не могло.