– Шарлотта Вюртембергская – партия достойная, – укорил брата Николай Павлович. – Образованная, умная, хороша лицом. Русский язык учит.

– Не хочу! – с вызовом ответил Михаил.

Наследник повернулся ко мне:

– Пойдете за Великого Князя?

Я поклонилась и, с молитвами в мыслях, сказала:

– Предпочла бы избежать этого, Ваше Высочество. По озвученным выше причинам.

– Значит, решено. Ты, Миша, женишься на немке. Это не обсуждается! Ты – Великий Князь, себе ты во многом не принадлежишь. И в сегодняшней ситуации мне не следует ссориться с mamá еще и по поводу твоей женитьбы. Обручишься – и делай, что хочешь! А Вы, Александра Платоновна, возглавите экспедицию в Индию.

– Но…

– Слова Императора Вы сами слышали! Или замуж за Михаила, или в Индию!

Спорить было бесполезно, тем более что Николай Павлович прав – последняя воля его отца была озвучена им прилюдно, и противиться ей невозможно. В Индию я совершенно не хотела, замуж – только если за Сержа, а на это был запрет Павла Петровича, никем не отмененный.

– Ты поставишь женщину во главе военного похода? – удивился Михаил Павлович.

Наследник снова подошел к окну. Пироскаф уже миновал переправу и подходил к Исаакиевскому мосту, сейчас ремонтируемому. На берегах возводили гранитные устои, сочетающиеся с обновленной Петровской площадью, которую в народе продолжали называть Сенатской.

– Смотри, как меняется мир, Миша. Еще несколько лет назад на Неве ты не увидел бы ничего, кроме весельных ботов и парусных кораблей. А теперь вот, – Николай Павлович указал рукой на «Скорый», – ужасная с виду лоханка, чадящая в небо дымом. Но ты согласен, что за ней будущее? Там, где раньше мы полагались на волю Господа и силу ветра, теперь жжем дрова или уголь. Углежоги торжествуют, а в Малороссии начали активно выкапывать уголь каменный. Александра Платоновна, опробовали уже его?

– Да, Ваше Императорское Высочество. Жар дает больший, но и топки в машинах переделывать надо.

– Вот, видишь, Миша, только новое придумали, а уже перепридумывать надо. Слишком все быстро, – он повернулся к брату. – И женщина во главе военного похода – когда такое было? Никогда, наверное.

– Читал, что иллирийская царица Тевта водила армию свою даже против римлян, – ответил Михаил.

– Да? – удивился наследник. – И успешно?

– Кажется, нет[2]. Так тем более! Что графиня будет делать с войсками? Она же не училась командованию!

– А зачем ей командовать войсками? Это найдется кому. Но руководить именно походом будет она. Воля отца.

Теперь брату будущего Императора нечем было ответить. Мне эти слова ясности и понимания не прибавили, увы. Какова моя роль в этом странном предприятии? Чем я там могу быть полезна?

– Ты знаешь мой талант, Миша? – спросил Николай Павлович. – А Вы, графиня?

Мы вместе отрицательно помотали головами.

– Отец мог чувствовать, когда поступает неправильно. Дар хороший, но часто он не давал ему ответа на вопросы. Мне же Свет подсказывает, когда я поступаю правильно. Грешно гордиться, но я полагаю, что этот талант будет посильнее папиного. Поэтому слушайте мое решение: ты, Михаил, женишься на Фредерике Шарлотте Марии Вюртембергской, когда она подрастет, так что уже можешь готовиться к поездке в Штутгарт через пару лет. Вы, графиня, отправитесь в Индию. И, клянусь Мани, это не обсуждается!

– Это же сколько всего подготовить нужно… – пробормотала я.

– Не думаете же Вы, Александра Платоновна, что страстная идея Павла Петровича по сей день осталась без подготовки? – хмыкнул наследник. – В Оренбурге уже год как войска готовятся. И под Петербургом особые два полка ждут отправки. Да и… много что сделано уже. Так что в сентябре уже и отправитесь. Тем более подумал я тут, что надо бы Вас из столицы убрать на время, и Свет подсказал мне, что решение сие – очень правильное и своевременное.

– Почему? – изумленно спросила я.

– Вы же знаете, как действует талант, – укоризненно заметил будущий Император. – Я понимаю лишь то, что это верно, но почему – могу только рассуждать. И видится мне здесь зловредная роль графа Каледонского, который хочет погубить Вас, а это будет прискорбной и дурной для России вестью. Поэтому Вы отправитесь туда, где Вас никто не ожидает. Отсюда и разговор наш этот останется тайной великой. Вас пригласят для более обстоятельной беседы, а пока можете сами готовиться к такому далекому путешествию. На заводе Вашем много придумок интересных, вот сами и решите, что может пригодиться. А теперь прошу оставить меня, ожидаю Аракчеева с докладом о неких события в порту, в коих Вы, графиня, вроде как участвовали. Не сверкайте глазами! Уже знаю, что Вы там устроили, хочу графа выслушать, хотя он тоже дюже зол, как докладывают.

Я поклонилась и вместе с Великим Князем направилась к выходу. Уже за дверьми, посмотрев, что никто подслушать не может, Михаил обратился ко мне:

– Зря Вы, Александра Платоновна, отказали мне. И мне обидно сделали, и себя такой опасности подвергли.

– По словам Николая Павловича я здесь в большей опасности, – задумчиво парировала я. – Но скажите, Ваше Высочество, сватовство Ваше – оно от разума было?

Михаил внезапно покраснел, и стало очевидным, что невеста ему казалась пригожей. Удивительно, себя как предмет страстного желания члена императорской семьи я никогда не рассматривала. Все же есть Государь и его близкие, а есть все остальные. Завидовала ли я княжне Бакуниной? Ни минуты в своей жизни. Та пропасть, которая лежит между мной и царской кровью, устраивает меня в полной мере.

Но вот передо мной юный принц, генерал от самого факта своего рождения, один из высших сановников Империи с недавних пор – и он смотрит на скромную дворянку без блестящей родословной, и его желание обладать ею чувствуется в воздухе. И интересует Михаила не только мое тело, но и что-то такое, что спрятано глубже.

Да в конце концов!

– Если это останется только нашей тайной…

– Клянусь Светом, – дрогнувшим голосом ответил все понявший Великий Князь.

Он скорым шагом провел меня по дворцу, у одной из дверей огляделся, проверяя, что никто не видит, как двое заходят в небольшую комнатку. Заперев за собой, Михаил обернулся и был пойман моим поцелуем. Ответил он жарко, хотя и слегка неумело.

– Это только один раз, – хрипло сказала я отстранившись, уже тяжело дыша. Сама не понимаю, отчего вдруг вспыхнула во мне такая страсть.

– Обещаю! И, если Вы не станете моей женой, подобные встречи могут повлечь за собой неприятные разговоры, – проявил мудрость Михаил Павлович.

– Значит, возьмем все сегодня.

Если кто-нибудь спросит меня, в чем разница между гусарским корнетом и генералом от артиллерии, то я теперь смогу ответить совершенно точно: последнего раздевать неизмеримо сложнее. Мундир, казалось, сопротивлялся неуставной похоти, пуговицы отказывались расстегиваться, а перевязь оказалась дубовой, словно построена была из бычьей кожи. Даже сапоги мы стаскивали вместе, Михаил при этом уже сгорал от нетерпения. Наконец, и брюки его были откинуты в сторону, и я сорвала царственные кальсоны из французского трикотажа. Что же, член, наполненный голубой кровью, мало чем отличался от иного другого уда. Именно этот не смог бы поразить гигантскими размерами, но и смех не вызывал. «Хорошенький», – промелькнула в моей голове дурацкая мысль. Пусть и основательно заросший, что мне никогда не нравилось.

Пикантность ситуации придавало то, что я перед Великим Князем, полностью голым, осталась совершенно одетой. Не каким-то талантом, а своей женской интуицией я почуяла, что сейчас случится конфуз, поэтому не стала тратить время на скидывание своих нарядов, это заняло бы еще больше времени, а приняла в свои уста все накопленное Михаилом.

– Теперь помогите мне, – потребовала я от него, вытерев губы.

К чести своей, тот совершенно не смутился, а уверенно расстегнул все крючки на платье и даже с нежностью освободил меня от нательного белья. Теперь в комнатке остались два обнаженных человека, разглядывающих друг друга.