Разумеется, он догодался. Я приехала сюда, потому что он был одним из самых умных людей, которых я знала. Могла ли я действительно ожидать, что он не поймет, что находится прямо перед ним?

— Спасибо, Фэрроу, — сказала я. — Я ценю твою…

Я повернулась к двери, но он схватил мою руку, крепко сжав ее.

Я посмотрела вниз на его длинные пальцы, обхватившие мое предплечье. Затем подняла взгляд на его лицо. Обеспокоенность теперь преобладала в его выражении с тем же энтузиазмом, что и его радость несколько минут назад.

Конечно, это ведь был Фэрроу. Чувствует все. Показывает все.

— Скажи мне, что это такое, — потребовал он.

Я покачала головой, и этого ответа ему было достаточно.

— Это один из них, не так ли? Живой и мертвый одновременно. Сначала я так и подумал, но потом подумал, что ты не могла… — Он сглотнул, его пальцы сжались. — Скажи мне, что я ошибаюсь.

Я не могла. Я всегда была чертовски плохой лгуньей.

Его выражение лица померкло от осознания. Он побледнел.

— Что ты делаешь, Лилит?

Я отстранилась, его осуждение глубоко зарылось в мое нутро.

— Я делаю то, что должна.

Но в случае с Фэрроу, как только вопросы начались, они уже не прекращались.

— Как ты это заполучила? Как… — Еще одна волна осознания. — Он? Ты ходила к нему? Одна?

— Я сделала то, что должна была сделать, — снова прошипела я. Я изо всех сил старалась скрыть свое раздражение.

Неужели он думает, что я не знаю, что это было глупо? Что это было опасно?

— Ты хочешь вливать людям кровь вампира? — прошептал он.

Я обернулась.

— Шшш.

Он закрыл рот. Наши обе пары глаз устремились к потолку, к небу за его пределами. Боги, в конце концов, всегда слушали.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

— К тому времени, когда я закончу с ним, он уже не будет таким, — сказала я тихо. — Я создам из этого что-то другое. Я создам лекарство.

Он печально покачал головой.

— Это опасно.

— Я позабочусь о том, чтобы это не причинило им вреда.

— Им? А что насчет тебя?

Я не могла подавить свое разочарование.

— И что с того? — огрызнулась я. — Мы молились. Мы использовали умения Белого пантеона. Мы давали Витарусу все подношения в течение десяти проклятых богами лет. Мы слушали ученых, жрецов, последователей и колдунов. Мы испробовали магию каждого бога, включая того, который нас проклял. Что еще, черт возьми, мы можем сделать?

— Я беспокоюсь о тебе, Лилит, — мягко сказал он, и мне сначала захотелось посмеяться над ним, потому что, что толку беспокоиться обо мне и моих жалких оставшихся месяцах жизни по сравнению с судьбой целого города?

Он придвинулся немного ближе, настолько близко, что я могла чувствовать тепло его кожи, наши лица теперь были всего в паре дюймов друг от друга.

— Я беспокоюсь о тебе, — сказал он снова, более мягко, более нежно. — Останься. Мы можем разобраться во всем вместе.

Останься. Это был не первый раз, когда он просил меня об этом, но первый раз, когда он произнес это слово так близко, что его дыхание согрело мой рот. Останься.

И, как и в прошлый раз, когда он просил меня об этом, я едва не поддалась искушению. В Фэрроу был определенный комфорт. Он мне нравился. Я доверяла ему. Я знала, как он целуется, как прикасается, что чувствует во мне. Я провела столько времени, работая над каждым мускулом своего тела, работая над лицом, придумывая, как правильно преподнести себя этому миру. Несмотря на все эти усилия, большинству людей я по-прежнему не очень нравилась, но Фэрроу я нравилась всегда. И когда он сказал мне: «Мы сможем разобраться во всем вместе», я не поверила ему, но он заставил меня захотеть. А это уже что-то значит, не так ли?

Но это было несправедливо по отношению к Фэрроу, позволить ему любить меня так, как он хотел, или позволить себе любить его с теми разбитыми кусочками, которые я могла ему предложить. Он всегда хотел большего, чем я могла или хотела ему дать. В конце концов, это пустая трата времени любить то, что скоро исчезнет.

Я отстранилась от него и подняла свою сумку. Фэрроу посмотрел на нее, и я поняла, что он увидел, как хорошо она упакована, достаточно для гораздо более длительного путешествия, чем то, которое было до дома.

— Ты едешь туда сейчас? — спросил он, встревоженный.

— Да.

— Лилит. — Он говорил безнадежно, сокрушенно. Я не хотела оборачиваться назад, но все равно обернулась.

— Останься, — повторил он. — Пожалуйста.

— Чего ты боишься? — сказала я. — Что я провалюсь в темноту? Мы уже там. Мы там уже много лет, и падаем мы туда все глубже.

Я не добавила: Я там со дня своего рождения.

Я покачала головой.

— Слишком поздно, Фэрроу. Слишком поздно.

Глава

6

Когда я добралась до особняка Вейла, было уже далеко за полночь. Моросило и было холодно, как часто бывает в это время года. Я постучала в дверь и не получила ответа.

После встречи с Фэрроу я устала, продрогла, чувствовала себя неуютно и, как ни странно, была на взводе. У меня не было настроения для игр.

Я сильно постучала в дверь, пять шесть семь восемь девять раз, а когда ответа не последовало, открыла дверь сама. Вейл по-прежнему не запирал свою дверь. Зачем ему это?

— Лорд Вейл? — крикнула я в темноту помещения, закрывая за собой дверь. Я ничего не услышала, не увидела никакого движения. Возможно, Вейл решил, что я ему надоела, и он будет игнорировать меня, пока я не уйду. Или, может быть, он заманивал меня внутрь и выжидал, когда сможет схватить и сожрать.

Я побродила по главному коридору и, ничего не найдя, после минутного колебания решила подняться по лестнице.

Я сказала себе, что просто выполняю задание, но если бы я была честна с собой, то признала бы, что по моему позвоночнику пробежала трель восторга.

Моя мама говорила, что мне нравится заниматься наукой, потому что я по природе своей любопытный человек. Наверное, она была права. Она всегда знала меня лучше, чем кто-либо другой.

Я собирала факты, как другие люди собирают драгоценности, и дом Вейла был переполнен ими — и фактами, и драгоценностями. Лестница вела в длинный коридор, такой же захламленный и архитектурно диссонирующий, как и все остальные части дома, которые я видела до сих пор. Стены были увешаны произведениями искусства, большинство из которых изображало вампиров с пернатыми крыльями, потрошащих, колющих, сжигающих и иным образом жестоко убивающих своих жертв чаще всего вампиров с крыльями, похожими на крылья летучей мыши. Но в этих залах хранились и другие артефакты. В одном из залов был выставлен набор костей величественных крыльев, развернутых вдоль отслаивающихся позолоченных обоев. Мне пришлось сделать паузу, чтобы посмотреть на них с благоговением.

Невероятно.

Я никогда не видела такого произведения биологического искусства. Каждое крыло было длиннее моего роста, а кости оттенка слоновой кости нежно поблескивали. Но, несмотря на легкую элегантность, в них чувствовалась сила — даже без мышц это было заметно.

Должно быть, я была права насчет Вейла. Должно быть он Ночнорожденный вампир из Дома Ночи, королевства, где обитают единственные в своем роде крылатые вампиры.

Как выглядят его крылья?

Далекий голос вывел меня из задумчивости. Я напряглась, повернув лицо в конец коридора.

Звук доносился из-за угла, и он повторился. Голос, поняла я через мгновение, был слишком высокий, чтобы быть голосом Вейла, и он был без слов. Крик. Боль?

Мое сердце учащенно забилось.

Я не задумывалась о том, действительно ли Вейл ест людей. И притаскивал ли он сюда своих жертв, чтобы сделать это.

Наверное, мне следовало бежать. Но бороться с природой было бесполезно, а я была любопытным существом. Поэтому я пошла не прочь от звука, а ближе, крадучись по коридору и завернув за угол, где из открытой двери в конце коридора лился холодный свет фонаря.