Его горло дернулось. Он уставился на огонь.

— Я очень долго злился. Я пришел сюда, чтобы избавиться от воспоминаний о своей неудаче, но потом я каждый день мечтал о возвращении в Дом Ночи. Мечтал восстановить то, что я позволил разрушить.

— Тогда хорошо, что ты возвращаешься, — сказала я, у меня пересохло во рту.

Это хорошо, повторила я про себя.

Вейлу нужно было уйти. Ему нужно было уйти, чтобы спастись самому и спасти нас. Он убил последователя Белого пантеона. Возможно, Томассен был прав. Возможно, присутствие Вейла здесь, его присутствие как запятнанного ребенка Ниаксии только испортило наши судьбы.

А что это говорит обо мне, ведь несмотря на все это, мысль об отъезде Вейла заставляет мою душу болеть?

Я возилась с лоскутом ткани, потому что мне нужно было чем-то занять руки.

— Ты, должно быть, рад вернуться домой.

Взгляд Вейла переместился на меня.

— Я тоже так думал, — сказал он. — Но, возможно, они, как и твой друг, хотят чего-то, что я не могу им дать. Возможно, им нужна какая-то часть меня, которую я уже отдал кому-то другому.

Я опустила глаза на покрывало, на свою руку, прижавшуюся к нему, и на Вейла, изящные пальцы которого поглаживали форму тонких косточек на тыльной стороне моей руки, как музыкант поглаживает струны инструмента.

Мое сердце так громко стучало в груди.

И то, что я отвернулась, не спасло меня от пристального взгляда Вейла, потому что я чувствовала его глаза так же, как человек чувствует волка, преследующего его в лесу.

Вот только я хотела быть пойманной.

Кровать сдвинулась, когда он повернулся ко мне лицом. Он наклонился чуть ближе. Его запах окружил меня.

— Почему ты пришла сюда, — спросил он, — когда поняла, что они явились за мной?

— Потому что моя работа не закончена.

Ложь. Работа была закончена настолько, насколько могла быть закончена.

— Посмотри на меня, Лилит.

Вейл редко произносил мое имя. Этот звук пробирал меня до костей, дрожал и вихрился, как и тогда, когда он писал его на странице.

Посмотри на меня, умоляла меня сестра.

И сейчас я чувствовала такой же страх, когда заставляла себя поднять глаза и встретить взгляд Вейла.

Как только он поймал меня, я была полностью захвачена. Я не могла спрятаться.

Беги, шептал голос внутри меня.

Останься, умолял другой.

В этот момент кончики пальцев Вейла потянулись к моей щеке. Он погладил мою щеку, мою челюсть. Погладил переносицу. У него было то же выражение лица, что и в тот день, когда я показала ему его кровь, в тот день, когда я впервые поняла, что прекраснее его крови было только выражение изумления на его лице.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Ты хочешь больше, чем я могу тебе дать, — прошептала я.

— Я не мог представить, что это когда-нибудь станет правдой, — пробормотал он. — Потому что я хочу только тебя, Лилит. Все, что я могу получить от тебя. Я возьму одну ночь. Один час. Одну минуту. Все, что ты мне дашь. Я возьму все.

Мое дыхание было неровным, прерывистым. В груди жгло от всех эмоций, которые, как я поняла, я больше не могла подавить.

Меня никогда не было достаточно.

Я никогда не могла дать никому из них достаточно — достаточно времени, достаточно любви. Все так много отдавали, пытаясь получить от меня больше, и теперь я делала то же самое для них. С того момента, как я стала достаточно взрослой, чтобы понимать свою конечную судьбу, я принимала каждое решение, зная это. Зная, что меня может быть недостаточно. Зная, что я увяну слишком быстро, как цветок в ранние заморозки.

Я не осознавала, как сильно мне нравилось то, что Вейл не видел этого во мне, до этого момента, когда я поняла, что это должно закончиться.

— Я умираю, — выдавила я из себя.

Я не знала, зачем я это сказала. Теперь, когда он уходил, это действительно не имело значения. Боги проклинали нас, и казалось, что всему миру приходит конец.

— Я болею всю свою жизнь. Каждый год я не знаю, последний ли он. Я покидаю этот мир с тех пор, как меня в него привели. Никто не хочет в это верить, но это правда. Так было всегда. Я… я не могу остаться.

Ты хочешь больше, чем я могу дать.

Его руки поднялись к моему лицу. Он крепко держал меня, так что я не могла отвести от него взгляд.

Я всегда видела момент, когда все менялось, когда они понимали и начинали оплакивать меня, даже если я еще была жива, когда они понимали, что меня, стоящего перед ними недостаточно.

Но его взгляд был тверд.

— Все, что ты мне дашь, — повторил он медленно, словно хотел убедиться, что я все поняла. — Я возьму все.

Я и не подозревала, что всю жизнь ждала этих слов.

Я не привыкла к прощаниям. Я никогда не думала, что мне придется быть той, кто их скажет. Гораздо проще быть тем, кто уходит первым.

Я могла уйти сейчас и избавить себя от прощания, к которому я не была готова.

Но вместо этого я положила руки по обе стороны от лица Вейла, отражая то, как он держал меня.

Я притянула его к себе и поцеловала.

Глава

19

Не знаю, почему я ожидала, что поцелуй будет яростным и звериным, но первый поцелуй был тихим и нежным. Сладким.

Губы Вейла были мягче, чем я думала. Его борода щекотала мой подбородок. Сначала он просто провел губами по моим губам, словно хотел начать с того, чтобы узнать их форму, узнать, какова я на вкус.

Затем его губы приоткрылись, поцелуй стал еще глубже, и его язык, шокирующе робкий, встретился с моим. Моя разум был затуманен и расплывчат, что не имело ничего общего с моим истощением.

Прерывистое дыхание коснулось моих губ и этот маленький признак его сильного желания, зажег что-то внутри меня. Внезапно близость Вейла, тепло его обнаженной кожи, его вкус, его запах захлестнули меня.

Из моего горла вырвался крошечный беззвучный звук, и я поцеловала его в ответ. Сильнее. Глубже.

Он ответил на мой пыл с таким энтузиазмом, что у меня перехватило дыхание.

Он крепко держал мое лицо, его язык исследовал мой рот, а каждый поцелуй перетекал в другой. Боги, я никогда никого так не целовала. Каждое движение было таким интуитивным. Мне не нужно было останавливаться и гадать, чего он хочет. Это была та легкость, которую, как я думала, всегда должны чувствовать другие люди.

Одна его рука переместилась на затылок, запутавшись в моих волосах. Другая спустилась к талии, большой палец скользнул между пуговицами рубашки и коснулся моей обнаженной кожи. Одно это прикосновение заставило меня задохнуться.

Его язык заскользил по моему языку, а затем он отстранился. Охваченные моим пылом, мы оба упали на кровать.

Все было туманным, далеким.

— Ты ранен, — тихо сказала я.

— Невероятно, насколько лучше я себя уже чувствую. — Его усмешка была низкой и хриплой.

Но его улыбка померкла, и он посмотрел на меня долгим взглядом, и я поняла, что означает это молчание, вопрос, который он мне задает.

Я раздвинула бедра, открываясь навстречу жесткому давлению его желания между нами.

Его глаза потемнели, желание в них было таким острым, что меня распирало, и мне пришло в голову, что, возможно, я должна бояться — возможно, голод, который я видела в выражении лица Вейла, и чувствовала в том, как он прижимал меня к кровати, — был связан не только с сексом.

Хотя нет. Нет, страх пришел откуда-то еще. Не от грубости Вейла, а от его нежности.

Он убрал прядь волос с моего лба.

— Ты трясешься, мышонок.

Я скользнула кончиками пальцев под пояс его брюк, легким прикосновением прикоснулась к плоти его живота, нежной коже, твердым и слегка подрагивающим мышцам.

— Как и ты.

Мой голос был хриплым, низким. Вейл слегка опустил голову, когда я заговорила, словно хотел почувствовать слова на своих губах, но остановился, едва не встретившись с ними.