В 798 г. в Ахене, любимой резиденции Карла Великого, началось строительство большого дворцового комплекса, включающего королевскую капеллу. Сооружение великолепного архитектурного ансамбля в центре Франкского государства было символическим актом. Карл, великий монарх, покоривший многие земли и народы, хотел превратить этот город в земное подобие Града Небесного, и высшим выражением этой идеи должна была стать Ахенская капелла.

Первого декабря Карл открыл в базилике св. Петра собор, на котором было представлено как римское, так и франкское духовенство. Собор подтвердил решение о присвоении Карлу императорского титула. 25 декабря состоялась коронация франкского монарха. Корону на голову Карла возложил сам римский папа Лев III.

И внутри империи Карл перестраивал отношения таким образом, что все нити власти сходились в его руках. Роль же епископов, в том числе, и римского папы, в понимании Карла, всегда сводилась только к исполнению священнических функций. Среди имперских документов, свидетельствующих о стремлении монарха построить на земле подобие августиновского Града, следует выделить Ахенский капитулярий 802 г. Руководителям церквей и монастырей император рекомендовал жить согласно установленным правилам и обучать этому других. Строго регламентируя жизнь священников и монахов, императорские указы, тем не менее, защищали церковь от каких-либо имущественных притязаний извне. Объектом каролингской реформы стала и церковная служба. Общество той эпохи не случайно называют литургическим. Биограф Карла Эйнгард отмечал большой интерес императора к культовым церемониям, что, в частности, выражалось в его отношении к службе в Ахенской капелле (La vie, 205–206). По сути, литургия была для Карла частью того порядка, который он устанавливал в своем государстве. Считая себя компетентным не только в вопросах литургии, но и в текстах Священного Писания, Карл также участвовал в решении проблем христианской догматики. В капитулярии 809 г. года император франков авторитетно утверждал, что Святой Дух исходит не от Отца через Сына, что составляло основу Никео-Константинопольского Символа Веры, а от Отца и Сына (Карташев, 14). В круг забот Карла входили и проблемы образования, которое он рассматривал как основу возрождения церкви и франкского общества.

Таким образом, законодательная деятельность Карла Великого в целом позволяет судить, насколько глубоко Карл воспринял учение гиппонского епископа, насколько целенаправленно в политической практике государства реализовывались основные принципы его теософии.

Charlemagne — Lettre au pape Leon III, 796 an. // Charlemagne. Texte de Charlemagne et les Annales royales, les capitulaires de Charlemagne / Par Georges Tessier. Paris, 1967.

La vie — La vie de Charlemagne par Eginhard // Charlemagne. Texte de Charlemagne et les Annales royales, les capitulaires de Charlemagne / Par Georges Tessier. Paris, 1967.

Texte de Charlemagne — Premier capitulaire saxon, 775–790 an. // Charlemagne. Texte de Charlemagne et les Annales royales, les capitulaires de Charlemagne / Par Georges Tessier. Paris, 1967.

Августин Блаженный. О Граде Божьем: Соч. в 4-х т. М., 1994. Т. 4.

Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. — СПб., 1995.

Булл М. Истоки // История крестовых походов / Под ред. P.-С. Джонатан. М., 1998.

Вязигин А. С. Идеалы «божьего царства» в монархии Карла Великого. СПб., 1912.

Герье В. И. Августин Блаженный. М., 1910.

Дешнер К. Криминальная история христианства: В 4 кн. Кн. 1, 2. М., 1996.

Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987.

Карташев А. В. Вселенские соборы. М., 1994.

Керов В. Л. Вселенские соборы и разделение церквей. М., 1998.

Кремона К. Августин из Гиппона. М., 1998.

Посидий Каламский. Жизнь Августина // Аврелий Августин. Исповедь. М., 1997.

ЭМ — Энциклопедия мистицизма. СПб., 1997.

В последние десятилетия в работах историков-медиевистов периодически ставится вопрос о том, каким образом современный исследователь может увидеть культуру «средневекового человека» как обладающую смыслами, «иными» по отношению к модернистскому знанию. В разных исследовательских областях происходит пересмотр устойчивых, созданных по логике рационального «века прогресса», теорий и концепций (Фридман, Спигел, Бессмертный). Такие процессы идут и в сфере изучения интеллектуальной истории Средневековья.

Большое внимание уделяется выявлению тех принципов смыслополагания, которые были присущи представителям ученой и народной культуры. В ходе анализа сочинений средневековых христианских авторов у историков возникает потребность в объяснении самой логики их письма. В этой связи можно задаться вопросом о том, из каких элементов строился текст, что представляли собой фигуры речи, часто встречающиеся в изучаемых произведениях. В настоящей статье рассмотрим одну из таких фигур речи — аллегорию.

Аллегория как риторическая фигура использовалась и трактовалась в истории интеллектуальной культуры по-разному. Думается, что в Средние века она переживала свое «золотое время». Из фигуры речи аллегория превращалась в определенный способ рассуждения, который постепенно приобретал все большее значение для христианских ученых раннего Средневековья. Попытаемся проследить, как в произведениях каролингской эпохи отразилась и усилилилась роль этого способа суждения в истолковании мира, каким образом аллегория наделялась дополнительной символической ценностью, становясь одним из важнейших приемов познания.

В сочинениях раннесредневековых авторов, для которых существовал приблизительно общий круг чтения, усматривается преемственность в воспроизведении одних и тех же норм и «единиц» знания. Проводя условную линию (например, говоря словами рукописи IX в.: «мних Феодор и аббат Адриан научили грамматика Альдхельма, Альдхельм научил Беду, Беда через Эльберта научил Алкуина, тот научил Храбана и Смарагда, тот Теодульфа, за коим следуют Хейрик, Хукбальд, Ремигий, а у последнего — многие суть ученики» (Цит. по: История всемирной литературы. С. 453)), можно заметить, что в трудах более поздних авторов значение аллегории как специфической процедуры мышления возрастает.

В этой связи обратимся к некоторым сочинениям Рабана Мавра (766/7887–856), выдающегося ученого, теолога, педагога каролингского времени. Магненций Рабан Мавр родился в Майнце; в возрасте около девяти лет он вступил в бенедиктинский монастырь в Фульде. В 802 или 806 г. он отправился в Тур, где его наставником был знаменитый теолог и писатель Алкуин. От него Рабан получил прозвание «Мавр» в память о любимом ученике Св. Бенедикта. По возвращении в Фульду он руководил монастырской школой, где преподавались грамматика, риторика, немецкий, латинский и греческий языки, и откуда впоследствии вышли многие ученые и богословы. В 825 г. Рабан Мавр стал аббатом, в 847 г. его избрали архиепископом Майнцским.

Рабан Мавр был автором разнообразных трудов (всего насчитывается до 51 его сочинения). К ним относились основанные на экзегезе Отцов церкви толкования на Св. Писание, сборники проповедей, гимнов, работы о воспитании клириков, трактаты о грамматике, о грехах и добродетелях. Деятельность Рабана Мавра исследователи нередко рассматривают как своеобразное культурное посредничество между учеными прошлого и будущего. В его произведениях сохранялись традиции христианского знания; адаптированное и переосмысленное (не на уровне базовых концепций, а в характерных деталях и в связях между топосами) оно было передано его ученикам и широко воспринято в средневековой европейской культуре.

Рассмотрим отдельные сочинения Рабана Мавра — «Аллегории ко всему Св. Писанию», энциклопедический труд «О Вселенной» и сборник фигурных стихов «О похвалах Св. Кресту».