Это занятие оказалось крайне тяжёлым, скрашивали его только разговоры и Аллочкин смех.

Вера уже считала минуты, как вдруг раздалось:

– О! Смотрите! Это древний горшок, – заорал Коля.

– Это только черепок, дубина, – прокомментировал Виталя, с которого пот катился ручьём.

К концу вечера таких черепков набрали мешок.

Теперь от студентов можно было услышать:

– Опять эта чёртова керамика.

Лёва и Игорь уже час, как ушли в лагерь готовить ужин. А перемазанные студенты и двое руководителей всё ковырялись в земле.

Вере было тяжело, но вместе с тем и интересно. Каждый раз, когда она натыкалась на неопознанный предмет, её охватывало чувство предвкушения, как ожидание подарка на Новый год.

Жара ощутимо спала, налетело комарьё, солнечные лучи стали косыми и алыми, когда Игорь Поликарпович скомандовал:

– В лагерь!

И грязные измученные практиканты потянулись с холма к палаточному лагерю.

С ужином Белуда не подкачал. Студенты уплетали за обе щёки макароны по-флотски. Вера подумала, что ещё никогда в жизни еда не казалась такой вкусной.

Солнце спряталось за сосняком, его последние багряные лучи очерчивали лагерь. Стало быстро темнеть. Мошкара и комары, словно почувствовав свободу, с удвоенной силой лезли в лицо, садились на обнажённые участки тела. И только у костра можно было избавиться от надоедливых насекомых. Пламя дышало жаром в и без того тёплый вечер.

Раскрасневшиеся ребята сидели кругом у костра. Потрескивали ветки, Коля бренчал на гитаре, выдавая протяжные сбивчивые мелодии. Наталья Борисовна восседала на видавшем виды раскладном стуле и читала книгу при тусклом свете от костра. Студенты сидели кто на чём. Вера подложила себе пенку и теперь очень радовалась, что отец достал ей весь туринвентарь. Игорь Поликарпович с видом опытного туриста заваривал чай. Разговоры текли сами собой. Вера не прислушивалась. Она, разморённая, витала в своих мыслях.

– Вер, а ты ещё поедешь куда-нибудь летом? – спросила Алла, выдёргивая Веру из размышлений.

Оказалось, разговор шёл про летний отдых.

– Не знаю, – ответила Вера задумчиво. – Мне в городе нравится или за Волгу ездить.

– Скукотища. Вот мы в августе в Архипо-Осиповку поедем, на море, – мечтательно заметил Коля, перестав бренчать.

– А мои родаки в Ялту уехали по путёвке, – с грустью произнёс Виталя. – Вдвоём.

– У тебя же сестрёнка есть. А её куда? – поинтересовалась Алла.

– А, – Виталя махнул рукой. – На меня хотели повесить. А у меня практика. Короче, в пионерлагерь отправили. «Буревестник», что ли.

– Буревестник? – удивился Артём. – Его же закрыли. Там в восьмидесятом мокруха была, убийства.

– Ой, Коновалов, тебе лишь бы страшилки рассказывать, – возмутилась Алла.

Виталя пожал плечами:

– Не слышал.

– Да не убийства, а убийство, одно. Сторожа-пьянчугу застрелили, – поведал Саша.

– А ты откуда знаешь? – уточнила Алла.

– Да все знают, – встрял Лёва. – Мутная история. Слушайте, у нас в общаге живёт один. Ну, в общем, был он в Буревестнике в восьмидесятом.

– И чё? – перебил Коля.

– Чё-чё? Странный он. Орёт по ночам, лунатит.

– Так он рассказывал что..? – с азартом спросил Коля.

– Не. Про это молчит. А когда спрашивают, в истерике бьётся.

– Ну чего вы заладили? Какие убийства в пионерском лагере? – зло произнёс Виталя.

– Да ладно, ладно. Не знаю я ничего. Это первокурсник на другом этаже живёт. Так, рассказываю, что слышал, – начал оправдываться Лёва.

– И, правда, вы чего? У Виталика там сестрёнка, а вы тут про убийства. Работает лагерь, значит, не было там убийств, – отрезала Алла, глядя на Артёма.

– Угу, не было, – буркнул Артём.

Саша предусмотрительно промолчал.

Вера под шумок достала блокнот и водила карандашом по желтоватым страницам.

– Вер, а эт что у тебя? Дай-ка посмотреть, – Лёва вырвал блокнот у Веры из рук и ловко отпрыгнул за костёр.

Вера вскочила, недовольно раздувая ноздри.

– Э, верни! – встрял Саша, но с места не встал.

– Непонятно ничего. Просто набор фраз, – разочарованно произнёс Лёва, листая блокнот.

– Вера у нас – писательница, – с несвойственными интонациями сказал Артём, будто был горд этим фактом.

Он забрал блокнот у Лёвы и тоже стал читать.

– Это личное. Отдай! – Вера попыталась вырвать блокнот. Но Артём поднял его на вытянутой руке над головой.

– Вер, а роман-то где? – спросил он.

– Тут, – Вера постучала пальцем по виску. Она вся покраснела.

– А. Ну когда напишешь, дашь почитать? – беззлобно поинтересовался Артём.

Когда Вера всё-таки вцепилась в блокнот, Артём попытался её приобнять. Тут вскочил Саша. А Вера отпихнула Артёма и направилась к своей палатке.

– Ну ладно тебе, я же по-дружески, – пробормотал Артём.

Дальше Вера не слышала. Она залезла в палатку.

– Вер, ты обиделась, что ли? – послышался голос Аллы снаружи.

– Нет.

Вера быстро засунула блокнот в свой рюкзак, для надёжности обернув его носками.

– Сейчас иду, – бросила она.

Вера не обижалась на такие пустяки, но у неё появилась неприятное ощущение, будто залезли к ней в душу без разрешения.

От костра доносились звуки гитары. Коля играл что-то из Цоя, многие подпевали. Вера не слишком разбиралась в музыке, но группа «Кино» ей нравилась своими текстами. Да что там говорить, от Виктора Цоя фанатели все, даже Алла признавала его талант, несмотря на преданную любовь к Пугачёвой.

– Палатку закрой, комары же налетят, – недовольно скомандовала Алла.

Вера не собиралась оставаться в одиночестве, когда все сидели у костра. Хотя Игорь Белуда как-то незаметно скрылся, и теперь в его палатке светлячком горел фонарик.

«Читает, наверное», – подумала Вера.

Людей окружала абсолютная тьма, будто и не было никого на свете, кроме сидящих у костра. Вера подняла голову к небу. На неё навалилась сияющая мгла, бездонная и пугающе завораживающая. Звёзды, такие яркие, каких не увидеть в городе, загадочно мерцали.

– Вер, иди сюда, я тебе звёзды покажу, – Артём призывно похлопал по колену.

– Как будто их так не видно, умник, – прокомментировала Алла.

– Так со мной-то ярче, – самодовольно произнёс Артём.

Вера вдруг поняла, что даже за Волгой не увидеть такого неба, мешает город на противоположном берегу. А сейчас мешал свет от костра, и она решила, что позже обязательно посмотрит на звёзды.

– Городские… – прошептал Виталя с усмешкой. Он сидел близко, Вера услышала его и улыбнулась.

Сев на оставленное место, Вера почувствовала, как устала за этот долгий день. Ныла спина, с непривычки болели натруженные руки, от жара пламени клонило в сон.

Вере очень хотелось подсесть ближе к Саше, но между ними сидели Алла и Виталя.

– Зубр, сможешь «Последний герой» слабать? – спросил Лёва.

– Не знай, ща попробую, – ответил Коля и принялся перебирать струны, подбирая мелодию.

Когда у Коли более-менее получилось, нестройный хор голосов затянул вразнобой:

– Ночь коротка, цель далека.

Ночью так часто хочется пить.

Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.

Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить.

Доброе утро, последний герой.

Доброе утро тебе и таким, как ты.

Доброе утро, последний герой.

Здравствуй, последний герой.

На втором куплете ребята сбились, и постепенно звуки голосов смолкли. Потрескивали ветки в костре, Артём щедро подливал всем желающим из бидончика с затейливыми цветочками на боках.

– Коль, а «Паромщика» давай, – попросила Алла.

– Я вам не стол по заявкам, – грубовато ответил Коля. Он явно не был фанатом Пугачёвой.

Алла обиженно надулась, но вскоре забыла обо всём за весёлой болтовнёй с парнями.

Наталья Борисовна ушла спать.

– Так, долго не сидите, подъём в пять утра, – скомандовал Игорь Поликарпович, поднимаясь.