– А на доктора что – простое?

– Ага… Там всегда недобор. Поэтому просто. Всего три ответа на каждый вопрос: да, нет, не знаю… Я почти всегда угадывал! Ещё можно было на воспитателя пойти – там тоже конкурса нет…

– Ну да, с детьми, как и с больными, никто возиться не хочет, – капитан тяжело вздохнул и помолчал. – Слушай, доктор, ответь мне на один вопрос: ты сам-то себя доктором считаешь?

– А чего… А я чего…

– Ты же должен человеку помочь, когда ему плохо! Тошнит его, к примеру, или поранился… У тебя, кстати, какая специализация? Хирург? Фтизиатр? Уролог? Надеюсь, не гинеколог?

– Этот… терапевт-гомеопат.

Капитан замолчал, прикрыл лицо рукой и сидел так довольно долго. Доктор-недоучка смущённо сопел, ёрзал на диване и был сейчас очень похож на обиженного щенка чау-чау, у которого отобрали его любимую косточку.

– Врач, который не умеет лечить… – промолвил наконец Джи Лин. – Повар, который не умеет готовить… Ну, с поваром отдельный разговор будет. – Он тяжело поднялся из-за стола, словно в корабль снова вернулась земная сила тяжести, и Макс тоже тут же вскочил. – Не знаю, что тебе сказать, какие слова найти. Выбирай. Или ты всё-таки будешь врачом, настоящим врачом – или не поставлю тебе никакой практики. И вообще оформлю дисквалификацию. Так и будешь… в сообществе. Понял? Всё. Иди отсюда.

Вахты для кандидатов в пилоты временно прекратились, и впервые за последнее время стажёры собрались все вместе за ужином в кают-компании.

– В общем, так, – капитан Джи Лин поднялся из-за стола. – С завтрашнего дня пилоты начинают осваивать осмотр и обслуживание силовой установки. Насчет остальных… Доктор, синдром космической адаптации изучил?

– Ага…

– Лично мне зачёт сдашь! Потом будем дальше двигаться. У тебя, повар, как дела?

– Бутерброды освоил. С маслом.

– Уже прогресс! Ладно. Все свободны. Подготовка ко сну и отбой. Всё.

Капитан покинул кают-компанию. Следом вышел менеджер, зевая и прикрывая рот ладонью.

– Пилоты, по системе жизнеобеспечения есть вопросы? – окликнул Санчес практиканток, поднимающихся из кресел.

– У меня расход кислорода для дыхания был завышен, – отозвалась Милли. – На последней вахте.

– На крайней вахте!

– Ну да, на крайней. Как будто нас не десять человек, а одиннадцать.

– Ну так это ерунда. Дань Оберона.

– Чего?

– Датчик расхода не откалиброван, – нетерпеливо сказала Лита. – Не сообразить, что ли?

– А что такое дань Оберона? – заинтересовался Тим Том.

– А вы не знаете?

– Не-е…

– Впервые слышим.

– Расскажи, Эдди!

Пилот не спеша уселся за стол, и все шестеро практикантов тоже вернулись в свои кресла.

– Это такая старая история, – начал Эдди. – Даже, скорее, легенда. Когда-то давным-давно, в старое доброе… – он выделил голосом слово «доброе», предупреждая подначки со стороны молодого поколения, – …время, на корабле под названием «Оберон» случилась во время рейса серьёзная авария. Что уж там произошло – метеорит, космический мусор, разгон реактора – не суть. Экипаж этого «Оберона» состоял из трёх пилотов – как и у нас раньше. Так вот. До прохождения перигея…

– Прохождения чего? – переспросил Тим Том. Практикантки-космолётчицы зафыркали на него.

– Ближайшей к Земле точки траектории, неуч! – сердито бросила Милли.

– До прохождения перицентра околоземной траектории, – продолжил Санчес после паузы, – им оставалось ещё несколько месяцев, и сами понимаете – помочь им до этого момента никто не мог. Стали они подсчитывать оставшиеся ресурсы и обнаружили, что кислорода для дыхания на это время не хватит. Ну и что прикажете им делать дальше?

Стажёры стали наперебой предлагать различные варианты:

– Запасы воды использовать! Электролизом!

– Пероксид забрать из аварийных комплектов!

– Хлореллу выращивать! Водоросли. Или ещё что-нибудь…

– Спать побольше!

– Вижу, вижу, что вы не пропадёте в такой ситуации! – рассмеялся второй пилот. – Только все эти способы не годились – ни пероксида у них не было, ни хлореллы, ни воды лишней. В этом-то и состоит смысл всей истории – кислорода могло хватить только одному из трёх. Даже двое не смогли бы дожить до Земли.

– И как же… это… как же им быть? – удивился Макс.

– Выход был только один – бросить жребий. Двое должны были умереть. Без вариантов.

Практиканты стали бурно обсуждать столь непростую ситуацию.

– Вот это да!

– Да как же это так?

– А что, обязательно надо жребий кидать, да?

– Должен был остаться самый опытный.

– Нет, капитан!

– Нет, самый молодой!

– Нет, самый умный, дура!

– Нет, самый нужный для полёта! Сама дура!

– Спокойно, спокойно, – прервал дискуссию Эдди. – Как я сказал, они решили бросить жребий. Двое из них отправили третьего в соседний отсек, чтобы он принёс из игрового комплекта три шашки – две чёрные и одну белую. Они собирались взять шлем от скафандра, положить туда шашки, потрясти, перемешать и потом по очереди доставать – кому какая попадётся. И вот этот третий вышел, закрыл за собой люк и…

Он сделал паузу

– И?

– И вакуумировал отсек с теми двумя!

Практиканты несколько секунд сидели молча с открытыми ртами.

– Вот гад! – произнёс наконец Алекс.

– Великие Странники!

– Ничего себе!

– Да это… да это же…

– Да как же так можно?

Второй пилот с улыбкой наблюдал за возбуждёнными стажёрами, довольный произведённым эффектом.

– А чем всё закончилось? – в конце концов поинтересовалась Милли.

– А чем всё могло закончиться? Корабль достиг Земли, его перехватил близ перигея спасатель, и выживший пилот вернулся домой.

– И его не наказали?

– Нет, он сымитировал, как будто те двое погибли во время аварии. Его даже наградили, как героя.

– А кто он был? Капитан? Второй пилот? Третий?

– Да какая разница? История об этом умалчивает.

– И что же было дальше?

– Этот пилот не смог больше жить. По одной версии он умер в первую же ночь на Земле, по другой – сам наложил на себя руки.

В кают-компании наступило молчание.

– Ну и легенда… – пробасил Макс.

– А причём тут дань Оберона? – удивилась Лита.

– Да, какая связь с какой-то там данью? – подхватила Нэя.

– И с датчиком расхода кислорода… – задумчиво произнесла Милли.

Санчес откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, дождался тишины.

– История на этом не заканчивается. Корабль «Оберон» был восстановлен на ремонтной базе и опять стал ходить в рейсы с новыми экипажами. Но только за ним закрепилась дурная слава. Говорили, что на нём поселился призрак…

– Призрак?

– Да, призрак того пилота, убившего своих товарищей, чтобы выжить. С тех пор по ночам, ну, то есть, после отбоя, его тень изредка появляется где-нибудь в открытом люке или в конце коридора. И постоянно на корабле завышается расход кислорода, как будто в экипаже на одного человека больше, чем на самом деле. Словно «Оберон» после смерти убийцы забрал его к себе на борт и заставил вечно скитаться в Пространстве. С тех пор, если где-нибудь начинает барахлить датчик расхода кислорода, то так и говорят: дань «Оберона».

Второй пилот поднялся из кресла.

– Ну вот и всё, господа практиканты. Отбой! Завтра у нас трудный день.

Возбуждённые страшным рассказом стажёры долго не могли уснуть.

– Это что, на самом деле было?

– Жуть! Как представишь…

– Да ну… Легенда. Призраков не бывает.

– А если бы у нас такое случилось?

– У нас трёхмерные шашки есть. В кают-компании…

– А как же об убийстве стало известно?

– Он, наверное, перед смертью проговорился…

– Интересно, этот «Оберон» до сих пор в рейсы ходит?

– Может, это наш «Полюс»? Переименовали… А что? Ему вон сколько лет!

– Великие Странники! Не пугай!

– А кислородный датчик всё-таки надо откалибровать.