– Ладно, хватит, – зевнул Алекс. – Давайте отключаться. Мне, между прочим, раньше всех вставать – бутерброды делать. Макс! Ма-акс!

– Чего…

– Ты еду на завтра принёс?

Врач в этот день был дежурным по кораблю, и в его обязанности входила доставка продуктов из верхних трюмов на следующие сутки.

– Принёс? А?

– Не-е… Забыл…

– Ну так сходи! Что я завтра готовить буду?

Макс недовольно засопел в своей ячейке, натягивая на себя любимого Чебурашку. Выбравшись в проход, он вдруг стал нерешительно топтаться возле двери.

– А может, это… вместе…

– Ты что, Вернисаж, напугался? – небрежно осведомилась Нэя с верхней полки. Новое прозвище, данное корабельному врачу, ей очень понравилось. – Тебе ли бояться? Да от твоей рожи все призраки будут шарахаться!

– Давай-давай, топай! – скомандовала Лита, зевая.

Доктор Вернисаж ещё немного повздыхал и выполз за дверь. Голоса в кубрике стихли. Стажёры постепенно стали засыпать, всё ещё переживая в душе рассказанную вторым пилотом историю.

Макс вскоре вернулся и шумно плюхнулся в свою ячейку, даже не закрыв за собой дверь.

– Ты что так быстро? – свесился к нему ещё не успевший заснуть повар. – Принёс или нет?

– Не-е… Не-е…– заблеял басом корабельный врач. – Там этот… Призрак…

– Чего? – Алекс подскочил в своей ячейке. – Что ты сказал? Какой ещё призрак? А?

– Вы чего орёте? – недовольно спросила спросонья Лита. Слово «призрак» наконец дошло до её сознания, и она, сев на постели, резко подняла свою шторку. – Доктор! Что случилось?

– Я… Я… Я туда поднялся…

– Куда – туда?

– Ну… в шахту… из четвёртого отсека…

– Ну?

– Ну вот… открыл люк… во второй трюм. А там… А там…

– Ну?! Что?! Да не тяни ты робота за кабель!

Макс, сидя на нижней полке, мелко дрожал, и его зубы иногда громко щёлкали на манер неисправного электропневмоклапана. Все остальные практиканты тоже проснулись и заспанно таращились на него из своих ячеек. В слабом свете дежурного освещения чётко выделялись узоры на лице корабельного врача – он был необычайно бледен и походил на пожилого напуганного мопса.

– Я люк открыл, – Макс всё-таки справился с дрожью и заговорил более-менее приемлемо, – а там тень ходит! Серая! Между контейнерами…

– Доктор, ты что, лекарств нанюхался? – лениво поинтересовалась сверху Нэя. – Какая ещё тень?

– Может, это капитан был? – предположила Милли.

– Капитан в рубке должен быть, – дёрнула косичками Лита. – Сейчас его вахта.

– Ну да, – подтвердил Вернисаж. – Я ему доложился по интеркому, когда люк открывал в шахту. Он ответил.

– Тогда, может, Эдди. Или Салли.

– Не-е… они у себя были. В каюте.

– А ты-то откуда знаешь?

– Так ведь слышно было… Они там это… ну… разговаривали, в общем.

– А менеджер?

– А менеджер мне навстречу попался. Он из туалета шёл. Тоже в свою каюту забрался…

Продуктивные версии кончились, и в кубрике наступило тягостное молчание.

– А тебе не померещилось? – робко поинтересовался Тим Том.

– Не-е-е… – опять заблеял врач.

– Надо посмотреть, что там за тень! – решительно заявила Лита. Глаза её загорелись, ноздри стали раздуваться, как у тигрицы во время охоты. Она ловко выпрыгнула из ячейки, уже одетая в лиловый пилотский комбинезон.

– Я с тобой! – выглянула со своего места Нэя. Милли тоже зашуршала за шторкой, одеваясь.

– Может, капитану надо сообщить? – плаксиво произнёс Геркулес. – И остальным…

– Ну вот ещё! Засмеют. Сами разберёмся. Не маленькие!

Практикантки выбрались из ячеек в проход.

– Алекс, ты идёшь? – Нэя впервые назвала его по имени – до этого он был только «красавчик» и «повар».

– Ага.

– Давай, веди, Чебурашка, показывай! – толкнула предводительница напуганного доктора. Тот, засопев, поднялся, и команда исследователей двинулась на выход из кубрика.

– Эй! А как же я? – заныл сзади Тим Том. – Я тут один не останусь! Я с вами.

– Ну пошли… Только не ной и не скули, а то я женщина нервная!

– Памперс надел, лапочка?

В четвёртом отсеке стояла мёртвая тишина, в каютах никто не храпел и не разговаривал. Милли сразу же потянулась к люку, ведущему в шахту, но Лита её остановила и повелительно кивнула Алексу. Тот всё понял без слов. Состояние всех гермолюков отображалось на мнемосхеме в рубке.

– Центральный! Это повар. Мне надо в трюм за продуктами. Дежурный принёс не то, что нужно.

– Принято! – хрипло отозвался капитан. – Чего так поздно? Надо же, какой ответственный…

Лита подождала немного продолжения и, не дождавшись, открыла люки в шахту. Практиканты вылезли наверх и выстроились вокруг проёма вдоль круглой стенки. Милли, выбравшаяся последней, закрыла за собой верхний люк, чтобы кто-нибудь случайно не свалился вниз, и все одновременно, как по команде, задрали головы. Слабо освещённое жерло шахты уходило далеко вверх и заканчивалось раздвижными дверями шлюпочной камеры.

– Где ты его видел? – спросила Лита почему-то шёпотом.

Макс молча показал на люк с большой цифрой «два» за её спиной. Стажёрка-командир аккуратно открыла запоры и, помедлив, резко распахнула его.

– Ну?!

– Пока никого, – тихо произнесла Лита. – Сейчас мы тут, как следует, всё осмотрим, а ты, Геркулес, стой здесь. Вдруг он из соседнего трюма выскочит.

– Да вы что?! Я в этой трубе один не останусь!

– Милли, побудь с нашим лапочкой, чтобы он не описался.

Все практиканты, кроме двух оставленных караульных, влезли во второй трюм, причём доктора-Чебурашку пришлось хорошенько подталкивать. Гермоконтейнеры сумрачно громоздились в помещении, надёжно прикреплённые к полу широкими ремнями, и отбрасывали густые тени в свете верхнего прожектора. Все проходы между ними, зияющие мрачной темнотой, были тщательно осмотрены.

– Доктор, ты тут точно кого-то видел?

– Ну да… Вот здесь он, вроде, ходил…

– А свет верхний включал?

– Не-е… Не успел.

– Пойдём в другой трюм, – предложил Алекс. – Может, он туда перебрался.

– Никого тут нет! – раздражённо бросила Нэя. – Наш Вернисаж, наверное, за ужином компотом объелся. Вот ему и мерещится…

– Проверим все трюмы, – решительно сказала Лита. – Раз уж пришли.

Она выключила свет, и в полумраке, освещаемые лишь тусклыми дежурными светильниками, практиканты вернулись в шахту. Следующим был исследован трюм, находящийся за люком с цифрой «три». Потом настала очередь четвёртого.

– Да нет тут никого! – горячилась Нэя. – Да и как кто-то посторонний на корабль попадёт? Доступ в шлюз только по личному коду.

– А туда он не мог забраться? – Алекс кивнул вверх.

– А что ему делать в шлюпочной камере? Тем более, что там и привод дверей сейчас не включен…

– Да нет же тут никого! Говорю я вам!

Предводительница отряда уже открыла люк под номером один. Стажёры проникли в трюм, и даже караулившие шахту Милли и Тим Том залезли следом – теперь уже из-за соседних люков никто не мог выскочить.

– Я же говорю: никого тут нет… – опять начала свою песню Нэя.

Лита вдруг метнулась в ближайший проход между контейнерами, как пума бросается на добычу. Раздались испуганные крики, возня, и через несколько секунд космолётчица, пятясь, выволокла за ногу на открытое место какого-то человека. Тот жалобно подвывал, отчаянно сучил руками и ногами и, вырвавшись, попытался уползти обратно, но Милли молча заступила перед ним дорогу.

– Вот! Вот! – испуганно загундел доктор, показывая трясущимся пальцем на задержанного.

– Ты как сюда попал?! – закричала на неизвестного Лита и злобно пихнула его ногой.

Практиканты окружили пойманного субъекта, недоумённо его разглядывая. Загадочный призрак был очень худ – почти, как Алекс, достаточно молод, принадлежал, по-видимому, к мужскому полу и был облачён в замызганную рваную одежонку непонятного цвета и неопределённого фасона.