Ничуть она не жалела, слишком для этого игривый голос. Я продолжал:

— В том мире жизнь меня никогда не баловала. Вечная несправедливость, отчаяние, сжимающее горло ледяной рукой. Но в самые тяжёлые моменты одна вещь всегда становилась для меня утешением. Я просто вспоминал, что у меня огромный…

— Хорошо, я всё поняла.

— Нет, он был реально огромный. Настоящая опора, я мог даже отжиматься без рук, а если ногу ломал, то вместо костыля использовать! Если тебе интересно, могу рассказать побольше про него.

— Не утруждайся, мне это совсем не интересно. Не надо.

— Надо! Так вот…

К утру, наконец закончив длинный и насыщенный подробностями рассказ, я вышел из библиотеки. В глаза сразу бросилась нездоровая суматоха. Все куда-то спешили, громко переговаривались. В нервном потоке людей я разыскал Кабана, который со своими парнями был очагом порядка в океане хаоса, спокойно стоящим у окна.

— Что здесь опять произошло. Пожар что ли?

Кабан кивнул, явно оценив иронию

— Именно так. В лесу начался сильный пожар. Грелова пропала, Хренов ранен. Остальные наставники сбежали. Нам тоже велели убираться по домам. Только дом у многих далековато. Вот стоим, думаем, ждём пока Огородничий вернётся, может он что объяснит.

— И когда ждёте нашего Архимага.

— Сегодня. Должен был к вечеру, но сейчас наверняка летит на перекладных. Может и пораньше доберётся. Что нам делать-то?

И эти взгляды. Не только люди Кабана, все студенты замерли, жадно ловя каждое слово. Нашли крайнего. Того кто скажет как надо. Снова.

— Не лезьте на рожон и не паникуйте. Лучше не оставаться в Академии когда Огородничий изволит явиться. Кто живёт недалеко, лучше и правда домой. Или к родным на пару дней. А кому пойти некуда… Тем лучше к Хренову. Он если что прикроет.

— Понял, — кивнул Кабан. — Все слышали? Идём на опушку, к Хренову, как тогда, когда он учил нас лежбища в лесу делать. Пересидим там, пока Архимаг не вернётся.

Разумеется эвакуацию пришлось проконтролировать лично. Впрочем, с людьми Кабана, которые оказались в каждом коллективе, это удалось сделать быстро. Все толпой мы подошли к избушке, минут десять пришлось стучать в дверь, пока отчётливая ругань не дала знать, что Хренов наконец проснулся. Обложив всех названых гостей, которым не спится утром (время уже подходило к обеду), он наконец вышел и замер, осознав сколько этих незваных гостей явилось.

Но быстро взял себя в руки и начал командовать, скоро на опушке выросли навесы и загорелись костры с котелками — Кабан не забыл прихватить с опустевшей кухни продукты, молодец (хотя без такой предусмотрительности по жизни он бы и не раскабанел до нынешних габаритов).

Ладно, гражданские в безопасности, я ещё раз пробежался по лицам, не забыл ли кого из знакомых. Маша и Элен на месте, хорошо… Донников, холм огромный, его нет. Некстати вспомнилась и Лесникова. Последние дни она не попадалась мне на глаза, но и на то, что она свалила из Академии от греза подальше, полагаться не стоило. Это плохо. Может статься, что рыжий уже расплачивается за предательство сидя в кресле извлекателя.

Я отдал символические указания Кабану, больше для проформы, он и так дело знал, многозначительно переглянулся с Хреновым и отправился назад в Академию. Уже издалека видно было несущуюся к воротам карету, так что я отошёл с тропы.

На открытой местности встречать Архимага, а это был именно он, я не собирался. Огородничий выскочил из экипажа как ошпаренный, кучер начал разворачивать лошадей едва пассажир отошёл на пару шагов, предусмотрительный малый, а Огородничий уже не шёл, старик натурально бежал в Академию. Боится, это хорошо. Дождавшись пока фигура в мантии скроется за дверьми, я тоже прибавил шагу.

У меня снова нет плана. Может оно и к лучшему, не на что надеяться и нечему пойти не так…

Нет, что-то уже идёт не так. Из здания Академии раздавались глухие звуки ударов, а затем сама земля вздрогнула. А потом ещё раз, уже сильнее, так что с пристроек посыпалась черепица. Огородничий вступил в бой, но с кем? Рашимила!

Я впервые задумался, насколько прочным может быть её кукольное тело. Нет, разум подсказывал что секретное оружие Рашимила навряд ли уступает в прочности его же конвертам с письмами. Но всё же…

Что будет с Рашей если кукла окажется разбита? Я вдруг явственно представил. Как захожу в тайную комнату и нахожу лишь мелкие осколки. Сердце предательски сжалось.

Сломанные, разбитые игрушки… наверное каждому видеть их немного неприятно. Особенно в городке, который разбомбили в щебёнку. Даже трупы, лужи крови и оторванные руки не действовали на нервы так, как чёртовы сломанные игрушки…

Плохо, очень плохо. Впереди трудный бой, а я совсем потерял хладнокровие. Чёртов Сталин с его молодым, неопытным, не закостеневшим сердцем, которое сейчас вырвется из груди. В глазах темно… Уже не просто нервы. Не Сталин, проклятый голем разрушает тело. В самый ответственный момент.

Соберись. Я не могу умереть. Сейчас я прикончу старого хрена, потом избавлюсь от голема, а дальше… Дальше видно будет. Сердце наконец затихло, а взгляд сконцентрировался на двери, до которой я как-то добрёл в полубессознательном состоянии. Рука сжала рукоять ножа, ножны не пережили лесного пожара, а вот клинку хоть бы что. Посмотрим, как он справится с барьером, были ли слова Беривой правдой или просто рекламой.

Стоило войти в главное здание, как раздался очередной удар. Люстры закачались, мебель подпрыгнула, с потолка сыпалось пыльное крошево, а ступни явственно ощутили вибрацию. Что бы там ни громыхало, эпицентр находится внизу. В библиотеке. Рашимила! Я иду, главное держись!

Я побежал по разъехавшимся половицам, по скрипящей лестнице, распахнул дверь и перепрыгнул упавшие книжные шкафы, благо двери библиотеки открывались наружу и баррикада не сработала, готовый сразить каждого на своём пути. И моментально врезался в невидимую преграду. Вот они хвалёные щиты. Сокрушить! Стоп. Что?..

Рашимила парила в центре главного зала заброшенной библиотеки и от неё исходил яркий свет, затмевавший все тусклые лампы. Внизу стоял Огородничий, и в нём ничего не осталось от того властного и самоуверенного Архимага. Сгорбленный старик, из последних сил опирающийся на посох чтобы удержать неведомую силу, которая сотрясает землю. А рядом с ним стоят перепуганные до смерти Ленсикова, и, мать его, Донни.

— Что здесь происходит? Ещё один магический эксперимент во благо Академии? — я постучал рукояткой ножа по невидимом барьеру, звука это не прибавило, но внимание привлекло.

— Идиот, — устало выдохнул старик. — Пустоголовый даймон. Мало мне своих придурков, ещё и из других миров лезут. Ты хоть понимаешь, что за лихо собирался выпустить наружу?

Я рассмеялся, сохраняя самый беззаботный вид, чтобы ещё больше разозлить Архимага:

— Лихо? Ты об этой милой куколке, из которой ты вытягивал энергию так же, как из своих студентов. Правда, Донни?