— Если бы у меня всегда были такие мысли, то я бы считала, что вполне счастлива, — услышал у себя в голове Джей.

— Я никогда не видел море, — ответил Джей и сделал глубокий вдох.

— Когда я была маленькой, мы ходили гулять на берега Мертвого озера, я представляла, что это море. Хотелось купаться, но было нельзя, озеро отравили отходами промышленные корпорации. Они понастроили на его берегах свои заводы. Никого не спрашивали, да и некого было спрашивать. Я думала, что никогда не выберусь из той проклятой дыры. Повезло. И теперь я здесь. Но, я мечтала совсем не об этом.

— Откуда ты?

— С одной из самых дальних и богом забытых колоний. Я и названия то не запомнила. И не хочу вспоминать. То, что там произошло, сделало меня такой, какая я сейчас.

Электра смотрела, как волны накатываются друг на друга, разбиваются о скалы, и Джей заметил, что она изменилась — ее взгляд стал холодным и пронзительным. Злоба, которую она затаила в себе на весь мир, из-за того, что произошло на ее родине, душила ее. Джей испытывал смешанные чувства к ней. Ему было жаль ее, но, вряд ли ей была нужна его, да и чья либо вообще, жалость.

— Что там произошло? Расскажи, чего ты так боишься. — Попросил Джей.

Она посмотрела ему в глаза и расстегнула куртку. Затем медленно сняла ее и бросила прямо на песок. Она осталась в одной тонкой майке, перчатка скрывала часть левой руки чуть меньше чем до локтя. Джей не мог оторвать взгляд, он не понимал, что она делает. Электра сняла майку и печатку, бросив все это рядом с курткой. Она стояла перед ним по пояс нагая, а он молча рассматривал ее тело: целые участки кожи, начиная от шеи и до бедер, заменяли металлические пластинки. Они с ювелирной точностью сочетались с кожей, плавно в нее переходя, образуя неровные узоры. Казалось, что они были влиты в тело Электры с рождения.

Джей дотронулся до одной из пластинок и она, вопреки его ожиданиям, оказалась теплой, как тело, и на ощупь, точно кожа — руки Джея неясно отражались, словно в воде, это был определенно металл.

— Бионика, — объяснила Электра. — Живой металл. Видимо, у пластического хирурга, который делал мне операцию, было только это, либо, извращенное чувство юмора. Видишь, — Электра продемонстрировала левую руку, пластинки здесь были аналогичны по структуре, только словно золотые, тогда как остальные блестели серебром. — Авария изуродовала мое тело.

Джей продолжал трогать пластинки руками. Он чувствовал сердцебиение Электры и тепло тела через них, а ей так нравились его прикосновения. Электра что-то говорила, но Джей не слышал ее:

— Я больна, психика испорчена, приступы ярости… — она не могла больше говорить, она уже сама прижимала руки Джея к себе — ей так хотелось нежности, которой она никогда не знала.

А потом щелчок. Джей словно очнулся от дурмана и отдернул руку. Трудно описать, что она почувствовала и подумала при этом, но еще труднее описать, что почувствовал Джей. Он хотел Электру сильно как ни одну другую женщину в жизни.

— Ты… — Джей не нашел, что сказать, он просто обнял ее, так крепко, словно она была единственным по-настоящему дорогим человеком в его жизни.

Море бушевало, ветер становился все сильнее, волны, ударяясь о прибрежные камни, холодными брызгами разлетались во все стороны, окатывая с ног до головы подобно проливному дождю.

Деррек минут десять пытался рассмотреть глаза федерала за солнцезащитными очками, ему не нравилось, когда собеседник прячет глаза. У Деррека создавалось впечатление, что его пытаются обмануть и темные очки скрывают лукавый колкий взгляд.

— Мы бы хотели, чтобы вы попытались привлечь к этому делу и Райбака тоже. Только сначала присмотритесь к нему. Поговорите с ним о том, как он относится к таким вещам. Короче, прозондируйте почву. Да что я вам говорю, вы же офицер полиции, сами понимаете, как надо действовать.

Пока федерал говорил Деррек, внимательно следил за его мимикой, жестами, интонациями. Ему показалось, что тот смотрит куда-то в другую сторону, а мысли его и подавно далеки от обсуждаемой проблемы.

— Составьте психологический портрет Райбака. Считайте, что это ваше первое задание.

Дерреку было абсолютно все равно, что исполнять, но это показалось ему просто глупостью. Он мог хоть сейчас же рассказать федералу, почему Джей не согласится. Проблема лишь в том, что будет весьма трудно объяснить это человеку, который уверен, что сотрудничество с ним просто необходимо Джею. А Джея эта сверсекретная информация может заинтересовать ровно на столько же, на сколько корову рога на задницу. Деррек предпочел не вступать в словесные перебранки с федералом.

— А что вы вообще знаете? — Он когда-то поставил условие, что должен быть посвящен во все целиком и полностью, вот и решил напомнить.

Лаура, сидевшая до этого в сторонке и не влезавшая в разговор, оживилась и вопросительно уставилась на Деррека, потом перевела взгляд на федерала.

— Мы знаем, кто был непосредственным исполнителем убийства твоего шефа. Мы догадываемся, на кого он работает, но нам нужны доказательства.

— Вам нужны доказательства, но что вы сделали, чтобы их достать? Вы только теории строите. Вы знаете, кто убил Грина. Так почему бы его ни арестовать и наказать по всей строгости закона. Черт меня дери, если вы не в силах выбить из этого подонка признание. Какие же вы тогда органы правоохранения? Я не могу понять, почему, для того чтобы кого-то привлечь к ответственности, заведомо зная, что он виновен, нужно искать доказательства там, где их нет?

Деррек слегка нагрубил, неожиданно даже для самого себя, однако, федерала это не задело. Его реакция на разговор не изменилась вообще. Деррек успокоился и замолчал.

— А то, что вы рассказали про Райбака и заложников — у вас есть доказательства?

Этот вопрос показался Дерреку уже даже не глупостью, а наглостью. Он сдержался от очередного всплеска эмоций. Какие у него могли быть доказательства? Разве что, добровольное признание самого Вивариуса. "Но уж это было бы слишком жирно для вас" — подумал Деррек, скривив рот в брезгливой улыбке.

— Нет у меня никаких доказательств, если понимаете о чем я.