— Толя! — кричит с балкона ещё один мой сгоревший на сегодня вариант.

Делаю движение рукой, мол, наберу тебя по телефону и, ворча, как старый дед, забираюсь на место Витьки.

— Слушаю тебя, — улыбаюсь, заслышав запыханное «алё» Вики.

— Ой, и правда в машине телефон! Так,… быстро заходи ко мне, хочу тебе что-то важное сказать,… и не по телефону, — командует девушка, а я лишь продолжаю улыбаться.

— Да не может он, ему через двадцать минут нужно в министерстве быть, — слышу на заднем плане голос её брата, который уже поднялся в квартиру.

— Не может быть! Правда? — спрашивает та у меня.

— Правда, к сожалению. Да увидимся ещё! — обнадёживаю я девушку.

— Ну и дурак, — нелогично заключила Вика и в очередной раз бросила трубку.

Машу в раздражении головой, даже не пытаясь понять слабый пол.

— Толь, планы немного поменялись, едем сначала в другое место, — выходя из своего кабинета, сообщает Власов.

Мне фиолетово. Но по пути становится любопытно — ведь направляемся мы к зданию, где заседает ЦК ВЛКСМ.

Нас встречают и проводят в просторный кабинет, очевидно, не чей-то из руководства, а общий. Табличку на двери прочесть не успел. Там человек тридцать уже сидят на стульях вдоль стены, в том числе и подполковник запаса Федор Петрович, с которым я познакомился на даче Власова. И сейчас, как я знаю, он стоит у истоков нового Союза воинов-интернационалистов. Нет, не стоит, а занимает пост председателя! Ага, кажется, понял — тут проходит организационное собрание ЦК ВЛКСМ по вопросу создания этого самого Союза. Занимаю свободное место, а Власов идёт к небольшому президиуму из пяти человек и садится рядом со своим старым товарищем.

— Слово предоставляется Зубко Юре. Это бывший второй секретарь севастопольского горкома комсомола, сейчас переведен в аппарат Центрального Комитета комсомола Украины и по совместительству является председателем республиканского Совета воинов-интернационалистов и воинов запаса Украинской ССР.

Парень встаёт и рассказывает о том, как они организовались, а потом сообщает планы на конец весны-начало лета — провести слет воинов-интернационалистов и запаса Украинской ССР.

Хиловато у них там, к середине лета было всего двадцать человек в составе севастопольской секции воинов-интернационалистов, например. Потом выступает мой почти сосед (чего там, всего восемьсот километров) из города Новосибирска. Парень от Новосибирской областной организации «Ветераны Афганистана». Вот там всё значительно серьёзнее — почти три сотни членов, а на 23 Февраля у них намечено открытие военно-патриотической школы «Десант», где будут заниматься подростки от 15 до 17 лет. И рассказывает парень интересно, увлеченно. Всего было представлено двадцать шесть организаций, мы успели заслушать десяток. Странно, что красноярцев нет, и у меня прав нет представлять край, ведь я не воин-интернационалист. Тем не менее, как и все, голосую за создание Всесоюзной организации под патронажем ЦК ВЛКСМ и… МВД. Вот почему Власов тут!

Бесцеремонно подхожу к президиуму и прошу секретаря — единственную девушку там, двадцать седьмым членом внести красноярский союз воинов-интернационалистов.

Та, дождавшись кивка от Петровича, послушно заносит данные организации, которые я диктую по памяти.

— Твоих тоже приглашали, но нет никого, — развел руками, опередив мой вопрос, Федор Петрович, председатель этого нового Союза.

— Ну что, с почином! Хорошее дело затеяли. Поедем, отметим это, — Власов шутя дергает своего друга за рукав кителя.

Но сразу уехать не получилось — выбирали ревизионную комиссию, президиум и прочее. Опять же, естественно, из числа присутствующих, и красноярцы в руководстве новой организации представлены не были. Задам я им по возвращении.

— Надо сразу заявку подать во Всемирную федерацию ветеранов. Им в этом году, вернее уже в прошлом, ООН присвоило звание «Посланник мира», — припоминаю подслушанные разговоры я.

В газетах этого не встречал, кстати. И из тех, кто здесь присутствует, про WVF никто ничего не слышал.

— Правильно, надо только узнать, какие у них уставные требования? — соглашается со мной Власов и девушка послушно записывает это в резолюцию. Наконец, все закончено, и мы ставим подписи. Я тоже расписался. А чего, кто там будет разбираться? А так — вошёл в историю. Загадка с отсутствием делегации из Красноярска разрешилась на выходе из здания — на вахте стоял и просил, вернее, требовал пропустить его мой старый знакомый Иван Воробьёв.

— Анатолий! — приветственно кричит мне Ваня, но, увидев моих спутников — почти полковника и генерал-полковника, затыкается.

— Ты почему опоздал? Хорошо, что я случайно попал на это собрание и за тебя расписался, — сразу наехал я на земляка.

— Да я в милиции был! — и, увидев мою недоуменную физиономию, добавил: — В поезде меня обокрали! Хорошо, что деньги, паспорт и военник были за пазухой. Но вещи и пропуск сюда остались в украденной сумке.

— Причина уважительная. А в каком отделении был? — улыбнулся министр.

Сняв показания и отправив Ваньку к девушке из президиума, которая, надеюсь, ещё не ушла, мы сели в авто и, приняв в салон охрану — двух автоматчиков, выдвинулись небольшим кортежем на дачу. Машин пять всего, все с мигалками, естественно.

— Морда у него… такая… с похмелья. Может, сам потерял? — опытно заметил Федор Петрович.

— Федь, а что ещё в поезде делать? Жуликов много кругом, на вокзале зевнул — и сумки нет. Поищем! — оптимистично добавил Власов. — Может ему деньгами помочь?

— Деньги есть, он сказал, документы тоже, так что не пропадёт, — рассудительно ответил я.

— Ты лучше, друг ситный, скажи, а о чём это вы с Раисой Максимовной беседовали? — задал ещё один вопрос министр, довольно ухмыляясь.

— Так наша встреча была неслучайна? — делаю вид, что удивлён.

— Девушка… эта… твоя знакомая попросила, — мне кажется, Власов смутился.

— Она не моя девушка, просто учились вместе.

— Странный ты человек, Толя. Ничем тебя не пронять. Другой бы за возможность быть ближе к таким людям уцепился, а тебе всё равно. Причем парень ты умный и всё ведь понимаешь, — прищурился министр.

— Был бы умным, вообще не стал эти отношения развивать. А пользоваться девушкой, чтобы сделать карьеру, по-моему, это как минимум некрасиво, — сделал попытку съехать с темы я.

На самом деле через три года Горбачев будет никто и звать его будут никак. Попользуют его западные «друзья» в своих целях и выкинут на помойку. Ну, не на помойку,… отправят пиццу рекламировать. Но говорить пока такое опасно, да и не поверит никто.

— Идеалист ты, сам таким был. Кстати,… хочу тебя предупредить. Знаю, ты с Ельциным знаком. Так вот, не стоит сейчас с этим человеком близко общаться — под откос идёт, думаю, на пленуме его из политбюро выкинут скоро. А это — всё, конец карьере, — озабоченно попугал меня Александр Владимирович.

«Как же!» — ворчу про себя, — «Он себя ещё покажет, этот алкоголик». Через два года станет председателем Верховного Совета РСФСР и примет декларацию о независимости России. Она-то и положит конец СССР. Именно она! А не Горбачев, который хоть и глуп, но развала СССР не хочет. Я тогда, помню, только из армии вернулся и не понимал, что происходит. Хотя вроде ясно же — как может быть независима от СССР самая большая республика, которая все остальные и собрала вместе? И в документе был указан приоритет конституции и законов РСФСР над законами Советского Союза. Может хлопнуть Ельцина? С него явно охрану снимут вскоре. Но я для себя решил не делать таких резких движений — вдруг вместо Бориса Николаевича ещё кто похуже возникнет? Я же не помню, кто к тому времени был у Ельцина конкурентом в политике. Эх, знал бы, что попаду сюда, подготовился.

— Толь, ты о чём задумался? — Власов заметил мою паузу.

— Скажите, а вот если какая-нибудь республика захочет выйти из состава Советского Союза, как это будет происходить? — задаю «глупый вопрос» я.