Наконец, Витька расплатился, и мы засобирались на выход.

— Света, ты заедешь к нам на выходные? — спросила Раиса Максимовна, которую неотрывно сопровождала начальница отдела Ниночка.

— Да, конечно, тётя Рая. До свидания! — ответила племяшка.

— До свидания, — попрощался и я.

— И вам всего доброго, Анатолий, — улыбнулась Горбачева, окончательно сдав Светку.

— Ну надо же, какая у тебя машина! — язвительно произнесла Аюкасова, видимо, задетая моим вниманием к переводчице.

— Вить, мы тебя домой закинем, а у нас ещё планы, — информирую я друга.

— А почему домой? А поехали все вместе в кафе? — вдруг предложила Светка.

Наказать меня решила, обломив? Да ради бога.

— В кафе⁈ Отличный выбор! — соглашаюсь я. — А в какое?

— У меня денег два рубля всего осталось, — честно предупредил Витька.

— Я добавлю, — успокаиваю друга.

— Ну, давайте поедем в «Молоко», — растерянно предложила Светка, очевидно, ожидавшая от меня иной реакции.

— Николай Михайлович, нас к кафе «У фонтана», — говорю я официальное название «Молока».

— Ты что, там бывал? — удивляется Света.

— А что такого? Давно, пару лет назад был.

В «Молоке» ничего не поменялось с 85-го года, только игровые автоматы появились. Вход стоил два рубля, что позволило Витьку самому за себя расплатиться. Внутри заведения народу было прилично. В просторном слабо освещенном зале уже танцевали, причем брейк-данс.

— А вы знаете, что фильм «Курьер» снимали тут? — спросила Светка, махнув кому-то из знакомых рукой.

— Точно! — возбудился Витька. — Катя Кузнецова — бомба!

— Это Немоляева Настя, она в ГИТИСе учится, — снисходительно просветила его Светка. — В прошлом году в трёх фильмах снялась.

Я чуть не ляпнул про «Интердевочку», где у неё тоже будет роль. Фильм ещё явно не вышел на экраны.

— Толя, ты, что ли? — обратился ко мне незнакомый парень. — Я Пауль, помнишь, ты тут брейк танцевал?

Как танцевал, помнил, но парня этого напрочь забыл.

— Было такое. Привет, — тем не менее протягиваю руку я.

— Может, опять покажешь класс? Ребят, тут чемпион по боксу из Красноярска, отлично танцует! — заорал Пауль, привлекая внимание присутствующих.

Я слегка растерялся, это не входило в мои планы, да и танцевать брейк в ботинках несподручно.

— Обуви нет, бро, — якобы сочувственно говорю я.

— Я же кроссы купил, а у нас один размер! Ща принесу! — некстати влез с дружеской помощью Виктор.

— Ну, хорошо, — нехотя соглашаюсь я, чувствуя заинтересованные взгляды ярко одетых девушек с соседнего столика.

Витька вернулся через несколько минут, почему-то с болезненной гримасой на лице потирая руки.

— Что случилось? — встревожился я.

— Да там два недоумка каких-то хотели кроссы у меня отнять, — махнул рукой боксёр. — Дал им по разу, уползли.

— Люберы, суки, пасутся тут. Раздевают частенько народ, — огорчённо сказал Пауль, с симпатией посмотрев на Витьку.

Люберы? Уже? У меня в голове отложилось, что они появились позже, в начале девяностых. Но, значит, я не прав. Машина наша стоит далеко от входа, так бы, может, и не полезли к Витьке эти два качка.

А это были качки, так их Виктор описывал. Мощные шеи, мускулистые руки, которые не в силах скрыть одежда. Но мой друг действовал молниеносно — дал по рылу каждому разок.

— Сюда они не полезут, у нас и охрана есть, и телефон, ментов вызвать, — попытался успокоить нас Пауль.

Я уже немного размялся и могу выдать что-то из брейка. Захожу в полутёмный зал, за мной следом повалили зрители. «Давненько я не брал в руки шашек». Тело с трудом вспоминает забытые движения, пару раз сбился на стиле «попинг», но меня всё равно подбадривают криками. Для СССР сейчас и эти мои неидеальные, но четкие и ритмичные движения руками и ногами смотрятся круто. Потом неожиданно для себя (не планировал ведь) выдал кое-что из нижнего брейка. Зашёл с ног на «гелик» (на спине кручу ногами на манер мельницы). Тут нужно было ловко вывернуться, а не тупо согнуть руку и упасть на спину, и важно хорошо размяться перед этим акробатическим трюком, чего я, увы, не сделал. Поняв, что рискую получить травму, под разочарованный гул ухожу из зала. И так всю пыль с пола собрал.

Принесли наш заказ. Сидим, пьём коктейли и рассуждаем о… Чернобыле. Витька рассказывает, как его семье пришлось всё бросить и уехать.

— И что, прям и магазины с продуктами и товарами, и личные вещи, и автомобили побросали? — не верит Светка.

— Всё бросили, ничего из вещей не дали забрать, — подтверждает Витёк.

Я вспоминаю кладбища заброшенной техники в районе Чернобыля. Их, наверное, нет ещё, да и масштаб трагедии мне удалось уменьшить.

— Ты чего такой довольный? — заподозрила в нехорошем меня Аюкасова.

Ещё бы, я ей под столом коленку наглаживаю.

— Руку убери! — строго сказала она, а Витька хрюкнул от смеха.

Кафе наполняется народом, а я с грустью отмечаю, что время близится к вечеру, и мне скоро надо к Власову ехать. Как бы Светке намекнуть, что пора переходить к решительным действиям?

— Мы можем кое-что не успеть сделать, — шепчу подружке, пока Витька отошёл в туалет.

— Точно! А я думала, что я забыла? — смеётся уже, как вижу, пьяная девушка.

Это что за коктейли она заказывала? Да и выпила парочку всего на моих глазах.

Рассчитываемся и уходим. Витька, наслушавшись рассказов о «знаменитостях», которые посещают сиё заведение, намерен сюда приходить почаще. Да ещё и с друзьями-боксерами. Чую, для люберов настают трудные времена. Причем прямо сейчас! Внезапно от стены отделяются четверо крепких парней и движутся нам навстречу.

— Вот он идёт! — сказал один из квартета, светя фингалом под левым глазом (Витька — правша).

— Свет, иди к машине, — подпихиваю я подругу.

Не хватало ещё, чтобы ей прилетело ненароком.

Потом, я думаю, прилетит всем, начиная от армянина — директора данного заведения, заканчивая, собственно, люберами.

— А ты⁈ — вцепилась в меня бесстрашная алкашка.

— Вали, сказал, — прикрикнул я на Светку довольно грубо, пресекая любые дальнейшие не нужные сейчас пререкания.

— Твои правые, мои левые, — командует Виктор, кинув кроссы на асфальт и делая шаг навстречу парням.

У него и в мыслях не было, что я откажусь за него вписаться. Собственно, он прав.

— Стой! Парни, стой! Это Штыба! Ну, тот, который болгарина завалил в финале. В Ленинграде. Я вам рассказывал. Всё! Кенты, всё нормально! Мы уходим!

«Кенты» — это он нам.

Я от неожиданности остановился, пытаясь вспомнить парня, который меня узнал. И вспомнил. Он тяж, и выбыл в первом раунде, но остался, ясно, до конца турнира и мой финал видел.

А ведь в этой драке мы могли серьёзно пострадать! Боксер-тяж плюху Витьке явно не спустил бы.

— И зачем, уважаемые господа, вам это нужно? Я имею в виду то, чем вы занимаетесь?— хмуро спросил я, не переставая разминать кулаки.

— А чё они⁈ — потрясающе точно высказал суть претензий один из гоп-компании.

— Менты! Валим! — крикнул вдруг боксер.

Это Светка привела подмогу. Вернее, засадный полк в виде майора-водителя.

— Ты Александру Владимировичу скажи, он тут быстро порядок наведёт, — уже в машине предложил тот. — Кстати, он просил тебя пораньше приехать… Уже сейчас нужно выезжать.

— Чёрт! На кой нам это кафе нужно было? — больше меня расстроилась Светка.

В машине воцарилась тишина, лишь радиоприёмник играл старую песню «Белла Чао».

— Мы эту песню пели на фестивале молодёжи в 1985-ом, на концерте, вместе с Дин Ридом, — зачем-то похвастался я.

В ответ получил кулаком по колену от подружки. Высаживаем её около дома, я провожаю до лифта, а она мстительно целует меня взасос. Будто я виноват, что не срослось у нас?

Везём друга домой. Витьке хорошо на первом сиденье рядом с водителем. Он любопытный и пытает майора на предмет того, как в машине всё устроено. Заехав во двор, высаживаем друга со шмотками и прощаемся. Когда увидимся, и не знаю теперь.