Убедившись, что её дети выбрались, с жестоким смешком драконица разжала лапы и неизвестное существо, визжа, полетело вниз, чтобы в последний момент извернуться и всё-таки приземлиться на ноги. Впрочем, падение с такой высоты не прошло бесследно для его лап.

Спустя секунду желающая покрасоваться Сариана сложила крылья и тоже упала вниз. Но если от падения первого существа отлетело лишь несколько камешком, то удар многотонной туши о вершину поднял настоящий ураган, протащивший неудачливое существо по острым краям торчавшим кускам черного обсидиана.

Даже стоявшим в стороне вирмлингам пришлось пригнуться и вцепится когтями в камень, чтобы их тоже не сдуло.

Лишь когда осколки камня перестали стучать вокруг, словно метеоритный дождь, дракончики смогли наконец рассмотреть их «гостя» или, вероятнее, «гостью».

Чем уроки их матери и были хороши, так это изучением всех возможных опасностей и тем, как их можно убить. Сариана презирала культуру смертных и их мнение, но всё же отдавала отчет о том, что среди смертных бывают достаточно сильные представили, чтобы в компании себе подобных создать проблемы даже взрослому дракону.

Не обошла она стороной и чудовищную сторону мира, рассказывая о бесчисленных монстрах проживающих по всему свету. И с её слов выходило, что хоть драконы и являлись вершиной пищевой цепочки, но у них было немало способных претендентов на то же самое звание.

К счастью, прибывший сейчас монстр не был одним из тех, что способен на равных биться с взрослым драконом. Впрочем, и слабым её тоже нельзя было назвать.

Существо было похожее на огромного крылатого льва с головой, имеющей отдаленное сходство с человеческой. Глаза были ярко оранжевыми, а за спиной яростно вилял даже на вид тяжелый шипованный хвост.

«Мантикора», — воспоминание о лекции матери, которая вбивала им в головы знания, появилось само собой: «Большой монстр по мнению смертных гуманоидных рас, но для взрослого дракона не более чем приятная закуска. Мясо обладает необычной горчинкой благодаря нестабильной магии, вследствие чего драконами были признаны как неудачный магический эксперимент. Впрочем, некий потенциал есть благодаря львиной сути, давшей мясу приятное послевкусие…»

«Да черт возьми!» — возмутился Лев на свою память: «Мне сейчас требуется не справка от драконьего гурмана, а то, что эта тварь умеет и чем она опасна!»

Благо, это были следующие воспоминания.

«Мантикоры обладают крепкими когтями, способными с легкостью разрывать кожаную броню смертных. Шерсть невероятно жесткая, легко блокирующая легкие атаки. Их клыки имеют зазубренную форму, от чего на них скапливается гниющая пища, делая каждый укус смертельно опасным для жертвы. Если клыки застревают в чьей-то прочной шкуре, то они отламываются, чтобы спустя короткое время вырасти заново. Застрявшие же клыки продолжают распространять трупный яд и причинять жертве дикие страдания. Ну и последние две самые важные вещи — это шипованный хвост, метающий шипы в противника, и крылья, дающие мантикоре торжество полета».

Правда насчет крыльев всё было не так однозначно. Думов невольно вздрогнул, увидев те порванные обрывки, которыми стали крылья мантикоры. Кажется, их мать не хотела, чтобы их бой был столь неравным.

А всё явно шло к бою. Сариана давно намекала на жесткие тренировки на грани жизни и смерти. Кажется, это должны были быть одни из них.

Невольно Лев тяжело вздохнул. Как было бы проще, умей он летать, но реальность жестоко разбила его надежды. Так как крылья драконов физически не смогли бы удерживать в воздухе такую немыслимо огромную тушу, то большей часть полета руководила инстинктивная магия.

Драконы были насквозь магическими существами и многое в их физиологии не имело никакого смысла с точки зрения той же химии или физики.

Нужной же концентрации магии для полноценного полёта дракончики достигали лишь в молодом возрасте. Причём у каждого дракона всё было по-своему. Кто-то осваивал полёт в двадцать, а были и те, кому он покорился лишь к сорока-пятидесяти годам.

Другое дело, что даже пеший молодой дракон — это очень тяжелый противник.

— Дети мои! — торжественный голос Сарианы разнёсся во все стороны. — Вот и наступил тот день, когда вы впервые покажите этому миру, кто вы есть на самом деле! Охотники или добыча! Быть драконом, значит менять всё вокруг под себя! Быть драконом это вечный вызов, который мы бросаем миру и самим себе! Больше! Сильнее! Богаче!

Носы вирмлингов затрепетали и раздулись. Каждый из них почуял столь сладостный запах — запах крови, запах добычи.

Четыре разноцветных тени начали медленно приближаться к оскалившейся и угрожающе зашипевшей мантикоре.

«Какая же она здоровая», — недоверчиво подумал Лев, сравнив их размеры: «Она же возвышается над нами чуть больше чем в два раза, а в длине и того больше! Да наша общая масса, как бы не равна её собственной! И против этой страхолюдины наша мать хочет, чтобы мы сражались? Ха! А почему бы, собственно, и нет!»

Разумом Думов понимал, что должен испытывать страх, но кровь красного дракона возбужденно пела, с хищной радостью увидев того, кого можно было растерзать, пустить кровь и показать его место в пищевой цепочке.

Лев видел, что самый большой страх мантикоры был сконцентрирован на их матери, и с каждой секундой это его злило всё сильнее. Она не воспринимала их всерьёз! Она не видела в нём дракона!

Тем временем Сариана продолжила свою речь.

— Покажите мне всё, чему вы научились! Дайте мне увидеть истинных цветных драконов! — пылающий взгляд драконицы перешел на мантикору. — Если ты сумеешь победить моих детей, то вот моё слово, я отпущу тебя!

— Жалкие! Глупые! — у мантикоры был визгливый, рычащий женский голос. — Я убью и сожру ваши кости! Вы будете молить меня о том, чтобы я убила вас! Попрощайся со своим выводком, ящерица, ведь я убью их, слышишь⁈ Убью!

«Ах да», — вспомнил Лев оставшуюся информацию о мантикорах: «Они условно разумны. Пусть их разум и не способен ни на что, кроме причинения вреда и страданий. И, естественно, они те ещё садисты».

— Если ты сможешь, то дерзай. — безразлично заявила драконица, ложась на живот и собираясь смотреть «представление».

— Тебя не беспокоит смерть твоих детей? — аж замерла мантикора, у которой, судя по виду, произошел разрыв шаблона. — Неужели, вы, драконы, настолько бессердечны?

— Они драконы, — Лев и остальные с удивлением услышали в словах матери гордость. — Это их первый шаг на пути нашего рода, и я приму любой исход. Даже если они сегодня умрут, то они умрут драконами.

«Хах, для того, чтобы драконы посчитали тебя одним из своих всего-то и надо сразиться с тварью, превышающей тебя по массе в несколько раз!»

— Тогда они умрут! — захихикала мантикора, хищно смотря на приближающихся вирмлингов. — И клянусь, я получу от этого несказанное удовольствие!

Первым в атаку бросился Белый. Его мускулы вздулись, а тело содрогнулось, когда драконья ярость подожгла его кровь. Но именно она и спасла его от тяжелейшего удара лапой, что буквально смёл излишне поспешного вирмлинга.

Ставшая более прочной чешуя Белого выдержала урон, но сила удара была такова, что досталось и тому, что было под чешуей.

Пытаясь воспользоваться отвлечением противника атаковали и остальные дракончики. Но проблема была в том, что они атаковали разобщенно и несогласовано, в то время как их противник был намного сильнее, чем они ожидали.

Даже лишившись крыльев, мантикора была чертовски быстра, уклоняясь от удара одного вирмлинга, чтобы ударить второго и щелчком хвоста почти прикончить третьего.

Лишь рождённое драконьей яростью взревевшее чувство опасности спасло Льва от летевшего в его глаз костяного шипа. Мантикора решила разобраться с самым опасным и почти достигла своей цели.

Костяной шип врезался в небольшой рог на голове и отрикошетил в сторону, но даже столь случайного столкновения хватило, чтобы Лев чуть не упал.

«Какая огромная мощь. Нужно любой ценой уворачиваться от шипов, если я не хочу быть нанизанным на них, словно жареная на палочке рыба».