– Вижу, брат опять спихнул свою задачу на другого, – раздалось сверху. – Что, бедолага, не можешь справиться с королевским перстнем?

Эрик поднял голову и увидел младшего принца Эдвина. Он горой возвышался над столом, рассматривая его неудавшийся эксперимент.

– Давай покажу, чего уж там.

Эдвин ловко выхватил перстень из рук Эрика, достал из пачки один листок и направил на него перстень. Тот неярко засветился красным, свечение передалось бумаге, и тут же все прошло.

– Запомнил? Повторять не буду! – проговорил Эдвин, запихивая бумажку в карман. – Бывай.

– Спасибо, – крикнул Эрик в спину главнокомандующему, но тот уже ушел.

Взяв еще один пустой лист, он в точности повторил действия Эдвина. Получилось на удивление легко, бумага засветилась ровным красным светом. Обрадовавшись, Эрик потянул первый лист из кипы бумаг. В этот раз тоже осечки не было, первый лист докладов стал подписанным.

За делом время полетело незаметно. Оторвавшись от бумаг, Эрик понял, что остался в зале практически один. Только отец еще сидел и внимательно смотрел на него. Заметив, что сын закончил с бумагами, тот поднялся, и, стараясь не опираться на трость, пошел в сторону Эрика.

– Все возишься с бумагами? – прозвучал вопрос.

Лорд Ригберт, как истинный военный, с презрением относился к любой бюрократической работе. Он не одобрял выбор Эрика поступить в архивы дворца, но, тем не менее, согласился, с условием, что, когда потребуется, Эрик пойдет служить в армию под начало его ученика Эдвина. Такой расклад вполне устраивал и самого Эрика.

– Осталось немного, – почтительно ответил он, отложив лист. – Король отдал мне перстень, чтобы я заверил обсуждения его печатью.

– Вот глупый мальчишка! Сколько раз и я, и его отец говорили не разбрасываться перстнем.

На это Эрик мог только пожать плечами. Он знал, что отец был наставником у принцев, но в силу своего возраста совсем не подходил им в компаньоны, поэтому не мог ничего ответить.

– Заканчивай с делами, – продолжил отец. – Отдавай этому перстень и возвращайся домой. Завтра будет важное собрание. Я хочу, чтобы ты участвовал в нем.

– Я понял, отец, – чуть привстал Эрик, но лорд Ригберт махнул рукой и, не спеша, пошел к выходу из зала.

Теперь Эрик точно остался один. Вздохнув, он вернулся к бумагам. Если отец сказал, что хочет видеть его дома, то следует поспешить. Тем более дома его должна ждать Ингрид. Сегодня он уже не увидит ее, но завтра, возможно, получится. Где-то вдалеке послышался хлопок. Похоже, опять что-то случилось. Но такие мелочи не отвлекут его от бумаг.

Вечер опять был дождливым. Хотя, скорее, уже наступила ночь. Крупные капли барабанили по стеклу, создавая монотонную музыку. Спать все равно не хотелось. Ингрид сидела на мягком голубом диване, лениво перелистывая страницы книги. Эту комнату переделали под нее еще десять лет назад, когда было объявлено о помолвке. Грустные мысли опять закружились в голове.

Тогда тоже было раннее лето, ну как ранее. Лето наступило день или два назад. Солнце сильно грело, и в саду пахло розами. Они с Эриком стояли перед старым королем, держась за руки. Эрик был на голову выше нее, он то и дело строго смотрел, исправляя ее слова, а Ри очень хотелось танцевать. Она понимала важность союза между родами Беорн и Рикхард, но музыка была такой веселой. Король говорил очень медленно, но, наконец, договорил, их с Эриком руки засветились, переливаясь синим, фиолетовым, красным и белым цветами, и тут же все прошло. Она поспешила к танцующим друзьям, уже не обращая внимания на окрики будущего мужа.

Трудно было поверить, что с тех пор прошло уже больше десяти лет. Эрик ни капли не изменился. Все такой же правильный, холодный, все так же выше ее на целую голову. Сейчас только собирает светлые волосы в хвост, чтобы они не мешали во время тренировок и работы с документами.

Вздохнув, Ри подошла к зеркалу. Зеркало было в полный рост, большое, она занимало четверть стены. Если бы за зеркалом был ход, то в него запросто могли пройти два человека. Ингрид прикоснулась к прохладной поверхности. Ей нравилось рассматривать себя, свою внешность она тоже очень любила: стройные длинные ноги, тонкая талия, бледная кожа, черные струящиеся волосы и темно-синие глаза. Была бы возможность, она бы лучше вышла за себя. От этих мыслей настроение опять испортилось.

В этом поместье она была не одна, множество слуг сейчас выполняли свою работу, Эрик и его отец также находились тут, но почему-то было так одиноко. Даже когда она одна осталась в школе на зимние каникулы, потому что родители уехали в другую страну, ей не было так грустно. Тогда она тайком пробиралась на кухню, и маленькая кухарка делилась с ней булочками, они играли, представляя себя прекрасными принцессами, заплетали косы и танцевали на воображаемых балах. Но то время прошло. В тот год родители забрали ее в другую школу. Больше она не видела Лили. Ри хотела ей написать, но то нужно было то пройти экзамен в школу, то выбрать кружок. Незаметно началась весна, а письмо ей так и не было отправлено. Наверняка Лили уже и не ждала его.

Дождь усилилися, за окном сверкнула молния. Ингрид начала считать: "Раз, два, три…". Гром прогремел такой, что зазвенели окна; значит, гроза еще близко и не собирается уходить.

Ингрид вернулась к дивану и заново взяла книгу в руки. На обложке было изображено большое здание театра, название гласило “Знаменитые театры Нилбуда”. Книгу ей подарила сестра её жениха, Рианна. Она знала про увлечение Ри театрами и о ее мечте открыть свой театр, в котором могли бы ставить свои пьесы даже молодые иллюзионисты. Ингрид с детства была влюблена во все, что было связано с музыкой, танцами и театрами. Самые первые ее воспоминания были о новогоднем празднике: тогда она впервые она увидела зимнюю фею. Небольшую, размером с маленькую птичку, с острыми крылышками, переливающимися всеми цветами голубого, в воздушном платье, с почти прозрачной кожей и острыми ушками. Она играла с детьми и раздавала им подарки. Он взмахов ее рук оживали снежные кошки, а когда фея смеялась, начинал кружиться снег. Уже когда Ингрид пошла в школу, она узнала, что это была работа приглашенного на праздник иллюзиониста. Как все приличные девушки, Ри с первых же дней записалась на танцы, чтобы в будущем блистать на балах – так учили ее родители. Руководителем кружка был толстый и злой преподаватель, похожий на борова. Он часами издевался над маленькими девочками: если они недостаточно тянули носок или спина была недостаточно прямой, он бил их длинной линейкой, которую всегда носил в своих потных красных руках. В противоположность ему театральный кружок, в который Ингрид записалась втайне от родителей, вела милая женщина, она всегда говорила тихим голосом и была идеальной леди. В театральном кружке им рассказали, как работать с иллюзиями, как создавать декорации, личины, костюмы. Именно в школе Ингрид решила, что откроет свой театр, ее труппу будут приглашать гастролировать самые известные театры мира, а билеты на ее спектакли будут раскупаться за один день.

Но мечты часто остаются лишь мечтами. В жизни чаще всего есть то, что ты должен делать, как кружок танцев. А маленькие шалости так и должны оставаться в тайне, как театральный кружок и мечты маленькой девочки.

Ри подошла к окну и рывком распахнула его. Сразу стало холодно, руки заледенели, в лицо полетели капли. Стало легче. Грустные мысли улетучились как дым, как тепло из комнаты. Без них стало просто мокро и глупо. "Вот и зачем я открыла окно?" – подумала девушка и аккуратно прикрыла створки. Громыхнуло. Дождь пошел сильнее. И тут послышался леденящий душу женский крик. Звук все нарастал, женщина прямо захлебывалась криком, казалось, что минута – и стекло в доме лопнет. А потом стало совсем тихо, даже показалось, что дождь стал тише…

Ингрид обнаружила себя в углу, комкающей штору. Сердце быстро билось, руки чуть подрагивали, дыхание было прерывистым. В раздражении она разгладила платье, чтобы хоть как-то отвлечься. И чего было пугаться? Это был вовсе не крик. А если даже и крик, то наверняка просто какая-то служанка увидела крысу.