Генерал Куропаткин приступил к выполнению новых обязанностей в середине февраля и, не заезжая в Псков, где находился штаб армии[90], начал с объезда армейских штабов, посетил в каждой армии по одному армейскому корпусу, осмотрел войска, находившиеся на отдыхе, и всюду проинспектировал какой-нибудь участок передовых траншей.
Разумеется, подобные действия не могут не делать ему чести. Дела на фронте обстояли следующим образом: громадные расстояния, отделявшие штаб фронта от наших передовых позиций, вполне соответствовали огромной протяженности боевых линий. Как следствие, главнокомандующий и несколько командующих армиями редко посещали свои войска, стоявшие на линии огня. Для главнокомандующего посещение боевых позиций требовало трехдневного отсутствия в штаб-квартире фронта. Как видно, этим объяснялся тот факт, что я, во всяком случае, никогда прежде не видел главнокомандующего, осматривающего передовые траншеи. Разумеется, можно добавить, что посещение участка позиций средней протяженности еще может быть допустимо; в то же время физически невозможно объехать с инспекцией значительную часть фронта, если его протяженность составляет несколько сот верст. Ценность подобных посещений передовых позиций заключается не только в эффекте приезда самого главнокомандующего в расположение своих войск на линии фронта, но также и в том, что в результате во всех без исключения частях узнают о возможности личного появления главнокомандующего на передовой линии для проверки работы войск и штабов непосредственно на месте боев.
Пробыв три дня в Двинске, перед самым своим отъездом, генерал Куропаткин сообщил мне о полученном им от генерала Алексеева запросе, нет ли у него возражений против моего постоянного назначения командующим 5-й армией, которую я принял только временно. Несколько дней спустя я был утвержден в этой должности. Такое положение дел до известной степени облегчило мою работу, расширив мои возможности при проведении тех мер, в необходимости которых я прежде сомневался из опасения, что генерал Плеве по возвращении может их отменить.
После того как генерал Куропаткин занял свой пост, он приступил к внимательному изучению положения дел на фронте, вместе с подчиненными командующими стараясь определить время и место, наиболее выгодное для начала зимнего наступления. Выбор пал на пункты, находящиеся в районе, занятые 5-й армией на левом берегу Двины поблизости от Якобштадта[91].
Сюда постепенно прибывала тяжелая артиллерия числом, увы, не более ста стволов. К тому же это были по большей части крепостные орудия калибром не свыше 6 дюймов, взятые в Ковно и Гродно и приспособленные для условий полевой войны. Подготовительные работы можно было закончить не ранее конца марта. Расчет был на то, что к этому времени оттепель еще не начнется.
Результаты наступления ясно показали, что наши приготовления не укрылись от внимания неприятеля. Противник сконцентрировал на этом участке артиллерию, по силе не уступавшую нашей, но имевшую важное преимущество – изобилие боеприпасов. Мы же в то время были вынуждены экономить каждый снаряд. Поэтому артиллерийская подготовка планировалась всего на один день с тем расчетом, чтобы еще до наступления темноты наша пехота успела начать атаку и захватить передовую линию вражеских укреплений. Наступление, поначалу успешное, вскоре ясно показало невозможность серьезного развития активных действий как по причине нехватки материальных средств, так и из-за трудностей ведения зимнего наступления в условиях позиционной войны.
Следует учитывать, что земля в этой местности промерзает на глубину от трех до четырех футов, а следовательно, всякие работы по устройству траншей во время наступления и под вражеским обстрелом становятся почти невозможными. Не меньше усилий требует и переделка захваченных неприятельских укреплений для нашей обороны. К тому же погода совершенно расстроилась, и мороз сменился оттепелью с морозными ночами. Солдаты, лежа в снегу, промокали насквозь, а ночью их одежда замерзала, что стало причиной большого количества обмороженных рук и ног.
Следует еще добавить, что энергичные усилия, направленные на предотвращение обморожений, на протяжении всей войны давали отличные результаты.
Частые поражения ступней, так называемая траншейная нога, так распространенные в армиях наших союзников, совершенно неизвестны в нашей армии. Случаются они, как правило, в сырую погоду, когда ртуть в термометрах стоит около нуля. Причиной редкости этого заболевания у нас является, скорее, не большая выносливость русских солдат, а их обувь, которая позволяет ступням и икрам расширяться; в противном случае может произойти нарушение циркуляции крови. Большие неприятности нам доставляла борьба с обморожением ног в сильные морозы. Это объяснялось сложностями при снабжении войск валенками – обычной зимней обувью наших крестьян.
Глава 14 ЛЕТНИЕ БОИ 1916 ГОДА
Наше наступление в марте 1916 года было предпринято ввиду настойчивых просьб французской Главной квартиры, которая стремилась обеспечить для своей армии некоторое облегчение при защите подступов к Вердену.
Атакующие операции зимы 1915/16 года на юго-востоке, так же как и наше мартовское наступление 1916 года в районе Северного фронта, не принесли решительного успеха. Напротив, эти бои с ясностью продемонстрировали тот факт, что наступление, предпринятое в условиях траншейной войны в периоды морозов или зимней оттепели, в нашем климате ставит атакующие войска в крайне невыгодное, сравнительно с обороняющимся противником, положение. Кроме того, из личных наблюдений за действиями войск и их начальников я сделал вывод, что подготовка наших частей и штабов совершенно недостаточна для ведения наступательных действий в условиях позиционной войны.
При этом тактическая обстановка во всех своих деталях настолько сильно отличается от маневренной войны, что естественно требует применения особых методов подготовки, а также внимательного изучения и исполнения всех практических приемов. Только в марте 1916 года наша Главная квартира приступила к изданию наставлений, касающихся действий воинских частей в позиционной войне. Эти обязательные к исполнению документы, вообще говоря, были составлены на основе французских руководств с частичным использованием германских наставлений, причем все материалы не были в достаточной степени приспособлены к условиям русского театра военных действий. Ожидалось появление их пересмотренного варианта. У меня возникла мысль о необходимости составить, не дожидаясь обещанного, собственные рекомендации по данным вопросам.
Для выполнения этой работы мне нужен был помощник, и я попросил своего начальника штаба генерала Миллера[92] подыскать и откомандировать в мое распоряжение подходящего офицера Генерального штаба.
Я передал этому офицеру общий план работы, а для облегчения задания снабдил его приказами, издававшимися мной в 1915 и 1916 годах по 6-му армейскому корпусу и 5-й армии. Разумеется, эти приказы не могли содержать систематического изложения рекомендаций, поскольку выпускались в особых случаях, когда я обнаруживал невыполнение в частях своих устных распоряжений, или же были инструкциями, даваемыми на случай предстоящих активных боевых действий. В тех же приказах присутствовал разбор наших прошлых активных операций. Когда этот офицер, Генерального штаба подполковник Замжицкий, выработал все разделы этого общего наставления, я рассмотрел его и внес некоторые исправления, после чего материал был запущен в печать. В начале апреля 1916 года вышло первое издание, а год спустя – уже седьмое, причем материал каждый раз пополнялся новыми подробностями и исправлялся в соответствии с требованиями времени. Тираж каждого издания составлял от 10 до 30 тысяч экземпляров. Позднее, в начале 1917 года, я разослал исправленный вариант наставления в несколько армейских штабов и в петроградский Генеральный штаб. Последний тираж предназначался для использования в качестве учебного пособия в военных училищах, готовивших для армии офицеров. Успех этого издания доказал, насколько подобный документ был востребован.
