Во-первых, при начале позиционной войны было изъято оружие у транспортных и интендантских формирований. Кроме того, приступили к ремонту стрелкового оружия, захваченного у австрийцев. Несколько партий таких винтовок уже были отправлены сербской армии в тот период, когда мы сами еще не испытывали в этом отношении дефицита.
Одновременно с этим Военное министерство озаботилось максимально возможным увеличением производительности казенных заводов, но на этом пути препятствием становилась нехватка соответствующих станков и малые мощности имевшихся в стране предприятий, способных такое оборудование выпускать. Тогда же мы обратились за помощью к союзникам, запрашивая, нет ли у них возможности снабдить нас винтовками, пусть даже устаревших систем, чтобы позволить нам вооружать ими на время обучения своих новобранцев. Наше ополчение, служившее для защиты военных центров внутри страны, состоявшее из старших возрастов призыва, было вооружено винтовками системы Бердана, рассчитанными на стрельбу свинцовыми пулями [без оболочки]. Значительную помощь оказала нам Япония, предоставившая для вооружения нашей действующей армии свои малокалиберные винтовки.
Все перечисленное позволило смягчить остроту кризиса, однако положение со стрелковым оружием не было окончательно исправлено вплоть до конца 1916 года.
В свое время военной наукой было доказано, что всякая армия непременно должна быть вооружена только стандартными системами ружей, пушек и снарядов, так как существование различных калибров усложняет обучение войск, а также сопровождается риском, что в боевых условиях воинские части могут получить патроны или снаряды калибра, не подходящего для имеющегося у солдат оружия. Но реалии военных действий полностью опрокинули этот устоявшийся принцип. В конце 1915 года на линии огня наши войска пользовались русским, австрийским и японским оружием; было даже небольшое количество так называемых «мексиканских» винтовок. Части, находившиеся в тылу, помимо некоторого количества уже перечисленных систем, использовавшегося для обучения, были вооружены еще и винтовками других типов, завезенных из Франции, Великобритании и Италии, а также отечественными ружьями системы Бердана[68].
К чести наших обозников скажу, что не известно ни единого случая, когда находившиеся на линии огня войска получили бы патроны калибра, который не годился бы для их винтовок.
Вооружение артиллерии было не менее разнообразно, но это объяснялось требованиями траншейной войны.
В 1915 году имела место огромная нехватка винтовочных патронов, и войска были буквально завалены циркулярами и инструкциями, требовавшими их экономного использования. Но в тот период, а в особенности – на начальных этапах позиционной войны из-за близкого расположения неприятельских позиций на всем фронте протяженностью 1300 километров стрельба велась почти без перерывов все двадцать четыре часа в сутки. Со временем, благодаря усилиям армейского начальства и, главное, более молодых офицеров, нам удалось добиться такого положения, при котором многие полки во время самого интенсивного германского обстрела сохраняли замогильное молчание и открывали огонь только в те моменты, когда противник начинал атаку. В случае, когда войска занимали стационарные позиции, мы могли выдавать солдатам меньшее количество боеприпасов, но во время серьезных боев или при отражении германских атак всякая нехватка патронов скверно сказывалась на боевом духе находившихся в окопах частей. Этот кризис продолжался весь 1915 год и все еще давал о себе знать даже в 1916-м. Заявки на поставку большего количества боеприпасов, направляемые в верховные военные инстанции в связи с приближением активных боевых действий, не могли выполняться в полной мере.
Кризис, хотя и не столь острый, существовал и в снабжении пулеметами. В начале кампании каждый из полков и каждая кавалерийская дивизия действующей армии имели собственную пулеметную команду с восемью пулеметами, но вскоре выяснилось, что противник в этом отношении оснащен гораздо лучше. Были предприняты меры для увеличения количества полковых пулеметов. Этому, с одной стороны, препятствовала необходимость формирования новых пулеметных команд для непрерывно формировавшихся новых пехотных полков, а с другой – трудности с выполнением заказов на поставку двухколесных пулеметных станков. Производство собственно пулеметов было налажено очень хорошо, поскольку перед началом кампании наши казенные оружейные заводы выпускали их в массовых количествах для пополнения запасов, предназначавшихся для полков следующего призыва. Значительным подспорьем оказалось для нас множество пулеметов, захваченных у австрийцев и германцев. Их обыкновенно отсылали в тыл в качестве трофеев, а позднее наши мастерские научились переделывать их для стрельбы русскими патронами, после чего они оставались для боевой работы в частях, которые их захватили. В некоторых полках имелось до сорока и более пулеметов, хотя такие примеры были скорее исключением из правил.
Должен заметить, что захват большого числа пулеметов не всегда давал полкам ожидаемые преимущества, поскольку поставки боеприпасов рассчитывались только в соответствии со штатным количеством этого оружия.
Наверняка величайшее и самое прискорбное влияние на ход боевых операций оказывала нехватка артиллерии, и в первую очередь – недостаток артиллерийских боеприпасов. В начале войны на вооружении нашей армии состояли орудия образца 1900 и 1902 годов, отличавшиеся друг от друга только очень незначительно. Эти конструкции были лучшими из всех, где-либо производившихся в то время. Количество боеприпасов, заготовленных перед войной, вполне отвечало наличному количеству орудий.
Если нехватка снарядов обнаружилась раньше, чем недостаток самих пушек, то это объяснялось тем фактом, что орудия использовали в два и даже в три раза больше снарядов, чем было рассчитано на основании теории, а соответственно – и заготовлено. В декабре 1914 года замена орудий, стволы которых исчерпали свой ресурс выстрелов, столкнулась с некоторыми трудностями. Для преодоления этой проблемы мы были вынуждены сократить во всех полевых батареях количество орудий с восьми до шести и отправить изношенные пушки в тыл, чтобы там отремонтировать и сформировать из них резервный парк, из которого можно было бы по мере износа заменять оставшуюся на фронте артиллерию. Такая мера могла обеспечить только временное облегчение ситуации. Нам было необходимо создать порядок централизованного ремонта изношенных орудий путем рассверливания стволов и оснащения их новыми стальными ствольными каналами. Летом 1915 года, когда кризис снабжения снарядами достиг наибольшей остроты, Военное министерство запросило штабы, какое среднее потребление снарядов необходимо обеспечить, поскольку на основании их расчетов необходимо организовать внутри страны строительство снарядных заводов.
Примерно в это же время в Петрограде был создан [Центральный] Военно-промышленный комитет, председателем которого был избран А. И. Гучков[69], впоследствии ставший первым военным министром Временного правительства.
Для производства боеприпасов было предложено при посредстве военно-промышленных комитетов использовать множество больших и малых частных заводов и фабрик. Однако организация массового производства боеприпасов без учета соответствующих потребностей в пушках поставила бы русскую армию перед еще более серьезными проблемами. В мае 1915 года при личной встрече с генералом Алексеевым, который в то время был главнокомандующим Северо-Западным фронтом, я отчетливо выразил свое мнение и представил ему некий парадокс. Испытываемая нами нехватка артиллерийских боеприпасов оказалась для нас спасительной по следующей причине – производство орудий или доставка из-за границы заказанной там артиллерии являются задачей намного более трудновыполнимой, нежели производство и поставки артиллерийских боеприпасов. Поэтому, подчеркнул я особо, если бы мы в последний период кампании снабжали свою артиллерию снарядами в таком же изобилии, как делали это в первые месяцы войны, не имея при этом возможности заменять исчерпавшие свой ресурс орудия, то теперь, весной 1915 года, у нас не осталось бы ни единой годной к стрельбе пушки. Все пушечные стволы были бы совершенно изношены. Поэтому, когда в августе 1915 года у меня спросили, какую среднюю производительность следует определить для снарядных заводов, я ответил, что ответ зависит от другого фактора – необходимо сначала выяснить, какое количество боеприпасов может быть использовано за определенный период уже имеющимися орудиями и теми, которые подлежат ремонту, произведены заново на отечественных заводах или заказаны за границей. После этого можно будет определить темпы производства боеприпасов, основываясь на общем количестве орудий и числе выстрелов, которые теоретически способна произвести одна пушка. Снабжение войск большим количеством боеприпасов при отсутствии возможности своевременно заменять изношенные орудия может привести к еще более скверному положению, поскольку предпочтительнее иметь пушки и экономить на снарядах, нежели иметь снаряды при отсутствии артиллерии, которая могла бы их использовать.
