— Звучит интригующе. Суть я уловила, однако, как сложилась ее жизнь после судебного процесса? Я же правильно понимаю, что она спокойно закончила школу? — спросила, уже привычно отложив долгий анализ на потом.

— А про нас спросить не хочешь? — нахмурился Грахт Гартон.

Неужели он ожидал, что я кинусь успокаивать его и предлагать планы общей мести?

Каждое его слово я проверю, соберу подробнейшую информацию и только после этого решу, как поступить.

— Вы живы и вполне успешны, — пожала я плечами максимально беззаботно. — По сути, больше мне не враги, хотя я пока не уверена в своем отношении к вам. Но с годами углы сгладились, что уже хорошо звучит. А вот Анлика — загадочный объект. Я помню ее не особо четко. Да, красивая и наглая. Часто обвиняла меня в мелких кознях против нее, но тогда многие так себя вели, вам на радость. Устраивать массовую кару в мои планы на жизнь не входило.

— Логично. Она была теневым кукловодом, к которому у тебя не было претензий, а мы, как преданные песики, прикрыли даму сердца перед стражами. Глубоко копаться в реалиях школы им не дали родители и подключившаяся администрация. Вот она и не была раскрыта перед окружающими. Это вообще был занятный случай. Уникальный по меркам стражей, — покачав головой, он тяжко вздохнул. — Значит, слушай. Она выскочила замуж через год после того судебного процесса. Вполне возможно, воспользовалась магией, и приворожила некрасивого, но успешного в делах лорда. Из Анлики Векнер стала Анликой Хокорд. Ее муж Ланс Хокорд, и он имеет пять успешных лавок и собственное производство тканей. Не бедствуют, но и не лезут, как ее бывшая семья, к трону на теплые места. Не знаю, перебесилась ли на счет тебя, но могу попробовать узнать через свои связи, если действительно нужно.

— Я и сама могу прояснить ситуацию, приложив гораздо меньше усилий. Спасибо, что подсказал, где искать главного врага.

— Даже адреса не спросишь?

— Не нуждаюсь.

Рассмеявшись, Грахт Гартон принялся рассматривать меня с истинно мужским интересом.

— Знаешь, а ведь если бы не Анлика, я бы подошел к тебе совершенно с другими намерениями. Может, не в момент твоего поступления, но через три-четыре года точно пригласил бы тебя на свидание.

— С чего бы? — удивилась я, никогда не за школьные годы не чувствовавшая подобного отношения к своей персоне.

Сперва меня гнобили окружающие, а в новой школе заслуженно боялись.

— Ты красавица. Тогда была ей, и ей же осталась. Светлые волосы с золотистым отливом, глаза серые с фиолетовой каймой по краю. Сейчас к этому прибавилась точеная фигурка и высокая грудь. Ты явно не пренебрегаешь тренировками. Не для службы, а ради собственного удовлетворения.

Его взгляд был выжидающий и крайне внимательный. Словно Грахт Гартон чего-то ждет от меня, а я никак не догадаюсь его порадовать. Не с первого раза я догадалась, чего именно.

— Скажи, в каком месте я должна покраснеть, — снова откидываясь на спинку кресла, спросила я, занимая более расслабленную позу.

— Что, не смутил тебя? — усмехнувшись, спросил старший лейтенант, что так легко плевал на все субординации перед старшим по званию.

— Я в этом профан. Это не самокритика, так говорил мой прошлый наставник, а после и первый начальник. Не понимаю особенностей женского поведения и не веду себя, как им положено в ситуациях, когда они бы смогли отреагировать правильно. Не краснею и не бледнею. Не отвожу глаза и не кокетничаю.

— Что же, я буду рад помочь, если мои услуги тебе потребуются. У тайной канцелярии много своих контактов, но я из самой разведки, — важно высказался он.

Я едва не рассмеялась. Может, это и правда, но мои отчеты они встречали с искорками восторга в глазах. Бравада, что ему доступно больше информации — лишь наносная перед моей агентурной сетью.

— Кстати, почему и вы, и тайная канцелярия так открыто существуете? Если о вас все знают и приветствуют едва ли не по именам, то о каком скрытом наблюдении может вообще идти речь? Никогда этого не понимала, но раньше не сталкивалась.

— А кто тебе сказал, что мы — единственное подразделение? Мудрость предков звучит так: «если хочешь спрятать что-либо важное, сделай это у всех не виду». Парочка специалистов служат как стражи, к которым могут прийти все подряд, а остальные, как и положено, под постоянным прикрытием и на мелких подставных должностях. Кто обратит внимание на того же писаря при штабе? Зато поток информации, что через него проходит, колоссальный.

— Занятное знание, но я слишком устала для восторгов и новых логичных вопросов. День был слишком длинный, — намекнула я на то, что темы незваный гость поднимает, уже не относящиеся к нашему прошлому.

— Неужели ты использовала свою магию из резерва? — обескуражил меня вопросом Грахт, отчего я едва не подскочила в кресле.

— Я похожа на дуру? Кто будет так рисковать не в военное время?

Рассмеявшись, он кивнул, полностью меня поддерживая.

— И все-таки, школа, которую закончила ты, была самой лучшей для доброй и мягкой девочки.

— Не думаю, что у меня был большой выбор, а из закрытой школы и тюрьмы в перспективе я выбрала оптимальное решение, устроившее меня полностью.

— Тюрьмы? — поразился он.

Я покачала головой.

— Это еще один долгий разговор и начинать его сейчас я не желаю. На выход, — поднявшись, я указала старшему лейтенанту на дверь. — Мой рабочий день давно закончен. Освободите помещение, пожалуйста.

— Если хочешь, я подброшу тебя домой.

— О, нет. Не дави на меня, втираясь в доверие. Одно дело, поговорить о набившем обоим оскомину прошлом и совсем другое — допускать вас в мое настоящее. Вы только мои коллеги. Точка.

— Но ты ведь не откажешься контактировать с нами по службе? О твоих умениях после сегодняшнего только слепоглухонемой не в курсе.

— Не откажу. Раньше ты был тенью Донгара, а теперь прям расцвел. Не одной мне пошел на пользу тот судебный процесс.

— Говорю же, мы с тобой по-настоящему никогда не встречались. К твоему поступлению от меня осталась жалкая тень еще не подавленной личности. Анлика была на курс старше нас, потому и пробраться в головы такой мелюзги для нее не составило труда.

— Ох уж, эти коварные артефакторы, — закатила я глаза, устав за сегодняшний день от его оправданий, умело укрытых за кучей слов. — Все, Грахт Гартон, вали домой, пока я не натравила на тебя призрака какой-нибудь вредной старухи, чтобы она мучила тебя нравоучениями денно и нощно. Может, тогда моя душенька посчитает себя освобожденной от оков прошлого.

Он явно что-то еще хотел сказать, но промолчал, к великому счастью. Никаких предложений пойти с ним куда-то или встретиться вне офиса я бы не вынесла сейчас. А может, и в принципе отказала.

Пусть хоть слезно плачется, как гадкая девчонка их всех обманула, относиться к подобному я буду скептически. Любой ментальный дар или воздействие на психику сталкивается с установками защиты самой личности, и если они идут вразрез, то влияние становится невозможно. А тут еще ученица, что обозлилась на чужую славу, так просто смогла пошатнуть моральные устои такой сплоченной компании, сделав их подвластными своей воле марионетками?

Нет, я, конечно, верила, что воздействие могло быть, ведь его история, хоть и звучала складно, не была зализанной, как часто бывает с выдумкой. Такие черты появляются, если над ложью работают профессионалы, к которым теперь относился мой давний враг. Но кто же сказал, что я обязана переводить гадкую троицу сразу в статус непогрешимых и достойных доверия мужчин? Нет-нет, пока сама не разузнаю все подробности, послушно кивать головой не стану.

Оставшись в кабинете одна, я крикнула помощника.

— Еще одна подобная выходка и я разорву наш договор, — строго посмотрела я на него. — ТЫ не мой приятель, а слуга. Это с теми, кто живет в моем доме с МОЕГО дозволения, я добрая и пушистая. Они своими делами доказали, что я могу им доверять во многом, если не во всем. Знай свое место, призрак, или сестры Смерть и Жизнь получат материал для работы очень скоро.