— Срочно в операционную! — закричал целитель, увидев, в каком состоянии находится девочка, за жизнь которой сразу три его коллеги боролись, стараясь удержать на грани.

Душу в теле удерживал бледный взлохмаченный мужчина в строгой форме преподавателя. Он бежал, как и все, рядом с каталкой, и держал повисшую безвольной плетью руку малышки.

Каталку повезли по коридору к лифтам, по пути потеряв младшую из целителей, осевшую на пол. Потратив под чистую силы, она свалилась в глубокий обморок, отдав телу, расписанному рунами умерщвления и воскрешения, остатки своего резерва. Пусть и скудного, но раньше его хватало на целую смену в скорой. А тут — первый же пациент и такой огромный расход.

Это была, по сути, не ее вина. Даже зависнув над телом, я видела, что недоучки со старших курсов сработали неаккуратно. И при верном начертании символов одна ошибка ломала весь рисунок ритуала. Потому процесс смерти и воскрешения происходит по кругу, снова и снова. Под моей кровью та, которой рисовались руны, читалась нечетко.

Маги старались не дать случиться непоправимому для истерзанного усталостью и кровопотерей тела. Жаль, что при этом каждый раз в тело затягивало мое сознание. И боль ударяла по нервным окончаниям каждый раз, как в первый. Даже не знаю, чего мне хотелось больше сейчас. Наконец, умереть, или воскреснуть, оставшись в мире живых.

— Снова ты? — спросила меня пустота в плаще, когда я в очередной раз умерла и переступила грань.

— Я не хочу этого, но у вас тут хотя бы не больно, — уже не боясь, ответила я Смерти, как строй знакомой.

За сегодняшний вечер я вижу ее пятый раз, вполне достаточно, чтобы привыкнуть и не пугаться белого пространства, посредине которого она восседает на троне из серых теней.

— Ты сильная, но не обученная. Давай так, если тебя не спасут еще раз, то я поцелую тебя. Будешь моей помощницей с той стороны. Магия у тебя пограничная с моей, а вот покровителя ты так и не привлекла.

Покачав головой, она посмотрела за свое правое плечо. Словно там скрывался тот самый покровитель, но выходить не собирался. Не к такой, как я.

Предложение было сказано слишком живым и заинтересованным голосом для Смерти. Как будто я ее развлекаю в данный момент. Скучающую, уставшую и замученную. Хотя, кто же знает, как складывается день настоящей смерти? Мне предстояло ответить, делая выбор самостоятельно, а этому я так и не научилась.

— Но ведь вам служат некроманты, а это именно они со мной так… поступили, — с заминкой сообщила я и попробовала пожать плечами.

Но у призраков они условные, хоть должны быть по теории. У тех, кого я успела заметить на улицах и в больнице сегодня, они точно имелись. Вместе с одеждой и травмами на теле.

— Я не прошу приносить мне жертв и прочего. Мне не нужны такие души как ты, что в мире живых и полшага по дороги жизни не сделали. Слишком рано таким умирать. С вами поговорить потом не о чем. Скучные.

— Только и всего? Вам скучно? И вы говорите это всем, кого пустили на ритуал? — удивилась я.

Хотелось возмутиться, накричать, сорваться. Но я давно не давала волю чувствам. Сопротивление не было моей сильной стороной после того, как осталась одна. Про таких говорят — это типичная жертва, а не боец.

— Ты хочешь знать, жалко ли мне вас, слабаков? Нет. Вы увязаете в своем страхе и не спасаете себя самостоятельно.

Атмосфера вокруг накалилась, и я отступила на шаг назад от нее.

— Вот ты могла дать отпор им и сегодня, и до этого, но испугалась, что они из знати и потому терпела. Отворачивалась, уходила, опускала голову и всегда терпела. Теперь ты тут, а они вполне могут отделаться выговором от директора и продолжат творить свое маленькое зло. С тобой ничего не поменяется или с кем-то другим таким же… Кому от этого стало лучше? Следующим жертвам или может быть, тебе самой? Так нравится чувствовать себя полным ничтожеством?

От ее слов у меня потекли слезы обиды. Да, меня унижали, а я молчала. Всегда молчала, потому что надеялась, что отстанут когда-нибудь. Я ничего подобного не просила со мной делать: ни убивать меня, ни мучить долгие пару лет. Я жертва…

Покачав головой, смерть выставила вперед руку, сотканную из серой пустоты, в повелительном жесте.

— Не передо мной нужно плакать сейчас, а родителей своих тогда вразумлять. Сгинули они оба, а тебя бросили. Опять же, геройствовали зря, и тебя бросили. Нужно было отстаивать свое наследство перед теткой и требовать пособие по потере родных не отнимать. Жалуясь всем, кто окажется рядом, а не молчать. Кричать в окно, когда она тебя запирала, драться с ее детьми до крови, возвращая свои вещи и игрушки. А ты терпела. Ты виновата в своих проблемах сама. Бояться, моя девочка, нужно не мертвых или призраков, а тех, кого ты не сможешь подчинить своей воле…

Ее голос расплывался, обволакивая меня полностью, сигнализируя о том, что я проваливаюсь в свое тело, что снова возвращалось к жизни и принималось биться в конвульсиях.

— На какой же символ эти выродки нанесли закрепление?! — взревел некромант.

Он вызвал скорую, почувствовав эманации обряда на территории нашей школы, не согласованного с ним.

Именно он все это время страховал целителей, с переменным успехом спасая меня от пересечения грани.

— Мне без разницы! Пробуй все подряд. Еще одного раза ее мозг не выдержит и она точно умрет, — смахивая пот со лба, ответил ему целитель, лицо которого я вижу уже не первый раз за сегодня.

Умереть сейчас, после бесед со Смертью, я не боялась, но отомстить отчего-то захотелось всем и сразу. Меня в первый раз слышали и не воспринимали, как досадную помеху. Она мне обещала особую силу, и я должна вот так умереть?! Сейчас, когда я почувствовала, наконец, что-то теплое, почти обжигающее в душе, от бурления чего хотелось отомстить всем обидчикам.

— Спасите меня, мне еще рано умирать, — прошептала я, вцепившись в руку некроманта-учителя.

— Селена, — захрипел он, вскинув на меня виноватый взгляд. — Я не знаю, что вызывает твою смерть, подскажи мне, девочка. Ты же все знаешь сейчас. Ты была призраком, а они видят подобное.

— На ногах руна неверно написана, лишняя черточка на пограничном знаке. Клякса…

Я успела ответить, и снова оказалась лицом к лицу с пустотой в капюшоне. На этот раз она была совсем близко ко мне и стояла, а не сидела на троне. Выше меня почти на три головы, Смерть закрыла обзор полностью. Но я не боялась, а предвкушала долгожданную силу, что изменит мою жизнь навсегда.

— Как и обещала, девочка, — прошептала она, обдавая дыханием истинного холода.

У меня по телу пробежал озноб, когда я почувствовала прикосновение ко лбу. Наверное, это были ее губы, но я не уверена. Просто зафиксировала факт прикосновения сильнейшей сущности к душе ничтожного рядом с ней мага.

От ее поцелуя я перестала чувствовать ноги до колен и руки полностью. Ощущала лишь торс частью своего призрачного тела. А ведь в первый момент после смерти я ощущала себя ничем и думала, что чувства для подобного призрачного тела не существуют вовсе.

— Теперь ты моя наместница. И обязана уничтожать те души, что не покаялись в грехах, продолжая вершить зло. Из них я и моя сестра Жизнь слепим нечто новое, соединив кусочки душ в ином порядке…

— А остальные? Я видела призраков и их, оказывается, очень много, — спросила я, мысленно приказывая пальцам ног и рук двигаться.

Они стали покалывать ледяными иголочками, но это было радостное ощущение.

— Не бойся их. Ты под моей защитой, как и некроманты, но сможешь подчинять призраков, как сильный маг серой стихии, собственной волей. Если обратятся к тебе, решай их проблемы, что удерживают в мире живых. Делай это, будь добра. Помогай, а не хотят, пусть и дальше бродят по земле живых, пока не надоест. Может, станут служить тебе, если нужно будет. Как твоему отцу когда-то.