Тогда я добыл из карманов Халины гербовую бумажку, специально для птичьей почты, и написал записку с приказом отряду отступить к городку, который мы проезжали утром, и там ждать нас. Приложил печать с перстня на пальце герцогини и отправил одну птицу отнести послание.

Как ни странно, но моего приказа послушались, и отряд в сгущающихся уже сумерках отступил. Я тем временем нес раненую в ту же сторону, матеря весьма густые и непролазные джунгли.

Тащил и вечер, и часть ночи, освещая дорогу светляком и разведывая лучшие проходы птицами. Только за полночь остановился несколько часов передохнуть, но нормально устроиться поспать не получилось. Нас атаковали какие-то злобные москиты, и если меня трогали не так уж сильно из-за моего врожденного умения ладить с животными, то женщину грозили если не сожрать до рассвета, но искусать просто до полусмерти, до которой той и так было рукой подать.

Так что я поймал сознания нескольких летучих мышей и поручил им ловить насекомых около нас, что здорово помогло. Только в лучах магического светляка вокруг нас гоняли эти зверьки, что меня, впрочем, совершенно не смущало. А через час пришли шесть волков, привлеченных запахом крови, но я и их скрутил и поставил охранять.

Только потом лег на прелую листву рядом с женщиной, послушал шуршание снизу, и, вздохнув, поймал еще парочку каких-то мелких зверьков и отправил их шариться в подлеске с целью отловить всех сколопендр и тому подобное. Не хотелось мне, чтобы нас какая-нибудь гадость укусила. И ядовитой может быть, да и просто неприятно.

Получалось, что я управлял отрядом уже в полтора десятка животных. Не всеми, конечно, одновременно, что мне было не по силам, а поочередно подключался к их мозгам и прописывал, что им требуется делать. Постоянно держал связь только с двумя сторожами, чтобы не пропустить возможную атаку еще какого-нибудь местного обитателя.

В общем, я довольный собой, что смог устроиться в таком негостеприимном лесу, как джунгли, наконец уснул, слушая тяжелое, но ровное дыхание Халины.

А проснулся я под утро от того, что меня стиснули так, что дышать было тяжело. В первую секунду я испугался, что мои сторожа просмотрели какого-то удава. Но нет, это Халина обхватила меня руками и ногами и так сжимала, что разбудила.

Я, тихо ругаясь, стал высвобождаться из таких страстных объятий и в итоге наткнулся на довольный и хитрый взгляд герцогини.

— Отпусти! — буркнул я. — Вижу, что лечение пошло тебе на пользу. Идти сможешь?

— Вряд ли, милый Киран, — прошептала та, но тиски все-таки ослабила. — Я просто применила амулет на обезболивание и чувствую себя получше. Но позволь мне хоть в таких обстоятельствах пообнимать тебя.

— Да иди ты… в джунгли, — возмутился я. — Нашла на что тратить силы! Быстро легла как положено раненой!

Женщина печально вздохнула, но все-таки подчинилась. Так что я сделал перевязку, окончательно дорвав свою рубаху, а потом взвалил на себя довольную не пойми чем женщину и, пошатываясь продолжил путь, мечтая встретить какого-нибудь крупного зверя, на которого смогу пересадить раненую.

Я из любопытства спросил, чем было вызвано нападение, на что Халина ответила очень уклончиво. Но я и сам догадывался, что скорее всего нападавшие уже раньше заключили союз с другой вельможей, которая тоже могла претендовать на престол, вот и решила противница решить вопрос с конкуренткой раз и навсегда, пользуясь тем, что до имперских властей здесь далековато, да никто сильно жаловаться и не будет.

Герцогиня, хоть и не захотела что-то мне объяснять, но и молча ехать на мне не пожелала, а стала высказывать мне комплимент за комплиментом, договорившись в итоге до того, что хочет сделать мне предложение.

— Я понимаю, что у тебя такая героическая невеста, — тихо шептала дама, — Но может ты пересмотришь свое отношение и к ней, и ко мне. А леди Анису я не обижу.

— Я сейчас тебя в ручей окуну, — пробурчал я. — Мешаешь! И вообще, забудь!

Кончилось тем, что я, не слушая возражений, достал из кармана герцогини усыпляющий амулет и успокоил-таки разошедшуюся раненую. А к обеду, все-таки вышел к новому лагерю отряда и смог отдохнуть, развалившись спать на купленной в деревне телеге, на которую погрузили и герцогиню, и всех остальных раненых. О чем вскоре уже и пожалел. Наглые девки решили не терять времени, и проснувшись я долго, ругаясь, выкапывался из под их рук и ног, под смешки непострадавшей части отряда.

А когда мы вернулись в Сунор, на нас с Анисой пролился просто целый дождь благодати. Начался он с того, что меня позвали к тронной постели выздоравливающей работодательницы.

— Лорд Киран, — важно произнесла дама, под взглядами целой толпы приближенных не позволявшая себе лишнего. — Я восхищена вашей силой как характера, так и воинских и магических умений! В благодарность за мое спасение я дарую вам баронство. Оно небольшое, скорее для титула, поэтому я еще дарю вам дом в столице, двух боевых коней и жалованье за вашу службу отныне будет двадцать золотых. А сто золотых прошу принять единоразово. И еще я буду счастлива, если вы принесете мне клятву вассалитета.

Я реально растерялся. Нет, с одной стороны, это не полцарства и не полгерцогства, но подарки и вправду великолепные, кроме предложения стать ее вассалом. Но я все-таки решил внести некоторые коррективы.

— Благодарю вас, Леди Халина! И очень рад вашим подаркам, но у меня есть просьба. Я прошу подарить баронство моей невесте, Леди Анисане. Я сам титул принимать не буду в любом случае.

Это прозвучало несколько нагловато, так что я даже услышал возмущенные шепотки приближенных, но, к счастью, мою просьбу-требование списали на каприз мужчины, что в обществе принималось с пониманием.

— Попросите вашу невесту навестить меня, и она уже сегодня станет владетельной баронессой, хотя ее титул и выше, — согласно кивнула герцогиня, вздохнув и печально посмотрев на меня.

Мне даже на секунду стало неудобно, что я так обижаю даму, которая неровно ко мне дышит, но потом я напомнил себе, что мне вообще-то уготована роль третьего мужа, так что все идиотские сожаления развеялись как заклинания неумехи-ученика.

Я пришел в пансионат, дождался возвращения со службы довольной моим присутствием дома супруги и огорошил ее, что она прямо сейчас может стать владетельной баронессой. Аниса визжала так, что в нашу комнату ворвалось несколько девушек, заподозривших, что я что-то нехорошее делаю с невестой, тем более, что репутация любителя затаскивать в пещеры у меня еще не потускнела.

Дальше я рассказал, что мы теперь будем богаты, да с домом в хорошем квартале. Это все радовало мою красавицу, но именно бедное и неприбыльное баронство было для нее самым-самым главным, с огромным отрывом. Я только качал головой, не ожидав такого. В тот же день мы отправились осмотреть дом, а на вечер запланировали невиданный прощальный пир в пансионате.

Дом был довольно маленький, но трехэтажный и в очень хорошем районе, всего в сотне ярдов от моря и в четверти лиги от центральной площади. На первом этаже находился зал для приемов, на втором кабинет, библиотека и столовая, а на третьем три спальни. Для слуг и служебных помещений стоял отдельный двухэтажный домик за особнячком. Также была конюшня, частично занятая двумя великолепными конями. Вокруг раскинулись маленький двор и хорошо обустроенный садик. Сейчас за домом смотрели две ливрейные служанки герцогини, так что нам надо было нанять своих слуг.

Аниса тут же попросила у меня пятьдесят золотых, и я ей их сразу и выдал, надеясь, что жена распорядится деньгами не как в предыдущие пять месяцев нашей жизни на этом острове. Но и ограничивать ее я не желал, так как кому еще заниматься домом, как не ей?

Вечером мы буйно гуляли на шикарной пирушке в пансионате. Аниса воспылала любовью ко всем нашим теперь уже бывшим соседкам и соседям и даже одарила всех небольшими подарками, не обделив ни Гиллу, ни Нарику с Жиллой, ни ту девушку которая подвернулась мне четвертой той знаменитой ночью, имени которой я до сих пор не знал.