«Сама Нуриэль благословила вас исцелять, Иннумиэль». – Благоговейно заметил Сомбриэль.

«Что?» – Переспросила эльфийка, выпадая из транса обратно в реальность. Она не понимала, что именно лицезрела и приподняла повязку на теле Аннуриэля, чтобы посмотреть, произошло ли то чудесное исцеление, которое она сейчас наблюдала. Но, к ее разочарованию, на теле эльфа все было по-прежнему.

«Но… – Задумчиво произнесла она, обращаясь к нантарианцу. – Я не понимаю, что произошло».

«Вы исцелили его незримое тело через кристалл! – восторженно ответил Сомбриэль. – Я видел, как оно срасталось! Это было впечатляюще!»

«Я вижу, что вы под впечатлением, – усмехнулась эльфийка. – Но мне не ясно, что именно привело вас в такой восторг».

«На то, что сделали вы, у меня бы ушло недели две». – Ответил ей правитель Нантара.

«Но его тело так и осталось израненным». – Возразила Иннумиэль.

«Его проявленное тело, да. – Согласился Сомбриэль. – Но вам удалось излечить его непроявленное тело и поэтому его проявленное тело выздоровеет гораздо быстрее. Рискую предположить, что он будет ходить уже через три дня».

Иннумиэль промолчала. Чтобы осознать произошедшее, ей требовалось гораздо больше знаний, чем она обладала.

«Я так мало знаю об исцелении, – заметила она вслух. – И это при том, что с малых лет этим занимаюсь!»

Сомбриэль молчал, наблюдал за раненным.

«Эльфийская медицина безнадежно отстала, – пробормотала Иннумиэль. – Пожалуй, мне стоит просить вас об обучении, Сомбриэль».

«Даже и просить не надо, – ответил ей владыка Нантара. – Я с удовольствием поделюсь с вами всеми знаниями, которые имеются в моем распоряжении».

Иннумиэль тепло улыбнулась ему и попыталась вернуть кристалл, но Сомбриэль отказался.

«Отныне он ваш, – проговорил он, закрывая ее ладонь с камнем. – Это лишь малая часть того, что мне хотелось бы подарить вам».

«Благодарю». – Ответила ему эльфийка и смутилась.

«Я никогда в жизни не любил, – произнёс Сомбриэль, задумчиво поглядывая на нее и в его взгляде сквозила нежность. – Но вы»…

Он не договорил, Аннуриэль вновь пришел в себя. На этот раз он стонал не так сильно и Сомбриэль не стал вводить его в искусственный сон, ограничившись болеутоляющей пастой. Раненный эльф успокоился и через некоторое время заснул.

«Вы взяли в плен мое сердце, – продолжил владыка Нантара, поворачиваясь к эльфийке. – И мой разум тоже. Я все время думаю о вас, Иннумиэль».

Не получив ответа, он разочарованно проговорил: «Верно, вы последуете воле своего отца, как принято у вас, в землях Эраниона. И выйдете замуж за светловолосого и голубоглазого иннарима».

Иннумиэль молчала, словно обдумывая что-то. Ее мысли метались между ожиданиями отца и чувствами, исходящими от сердца. Последнее билось быстрее в присутствии правителя Нантара.

«Ну, что ж»… – Еле выдавил из себя Сомбриэль и отвернулся.

Он чуть не заплакал. Все его страхи вдруг стали реальностью. Ему захотелось сейчас же покинуть Арентейл и больше никогда сюда не возвращаться. Он заметался и чуть не наткнулся на вошедшего с ужином Гваэнира.

«Нет, – внезапно произнесла Иннумиэль, забирая у эльфа-слуги поднос и ставя его на стол. – Я выйду замуж за вас, Сомбриэль, ведь мое сердце тоже не избегло плена».

Гваэнир вышел, удивленно оглядываясь на свою госпожу. Он явно не ожидал от нее такой решительности.

«За меня?» – ошарашенно переспросил Сомбриэль, торопливо смахивая две предательские слезинки и испытывая облегчение от ее последних слов.

«Да, за вас, – подтвердила эльфийка. – Идемте ужинать».

Она сделала вид, что ничего не заметила.

«Иду». – Покорно согласился нантарианец и вздохнув, уселся за стол.

Аннуриэль поправился через пять дней после того, как Иннумиэль поглядела на него в кристалл. Сомбриэль ненамного переоценил ее силы. Выздоровевший эльф каждый раз при встрече благодарил ее и нантарианца за исцеление. И если Иннумиэль в ответ улыбалась ему, то Сомбриэль уже после второго раза ничего не отвечал. А после третьего, и вовсе, выразил сожаление о том, что ввязался в это дело.

«Простите, владыка, – сказал оскорбленный эльф. – Я больше не буду докучать вам своими благодарностями».

«Я на это и рассчитывал». – Обрадованно ответил Сомбриэль, чем еще больше огорошил Аннуриэля.

За столом, в Гостиной, разгорелся самый настоящий спор. Речь шла о возможном пополнении в семье в будущем.

«Мы назовем ребенка так, как я хочу, – заявила Лелиэль. – Если это будет сын, мы назовем его Эмариэль. А если дочь – Иллуриэль или Эминоль.

«Нет, – не соглашался с ней Ассам. – Сына назовем Скергельд, а дочь будет Ведой или Верданой, если боги, вообще, соизволят подарить нам этого ребенка».

Услышав свое имя, лорд Эмариэль расцвел. Он был не против, если бы его внука звали именно так. И, конечно же, для своих потомков он предпочел бы эльфийские имена.

Лелиэль продолжала яростно спорить с мужем. Она никак не хотела уступать ему.

«О чем вы спорите?» – спросила их Иннумиэль, и удивленно уставилась на сестру. Она и Сомбриэль только что вернулись из лечебницы, где эльфийка проходила обучение и, разумеется, никто из них не знал причины спора.

«Если бы у тебя был сын, ты бы назвала его Скергельдом? – спросила ее Лелиэль и, заранее зная ответ, добавила. – Вот и я не хочу».

Иннумиэль промолчала. Она не хотела обижать Ассама, высказывая свое мнение.

«А какие были варианты?» – полюбопытствовал Сомбриэль.

«Я предлагаю Эмариэль, а он хочет Скергельда! – разъяренно ответила Лелиэль. – А девочке лучше вообще не рождаться с такими-то именами, какие он ей выбрал!»

«Имауриль – плохое имя, – произнес нантарианец. – Вздорный и злобный внук выйдет. К тому же еще жадный и недоверчивый. Не стоит так называть».

При этом он дерзко посмотрел в сторону лорда. Последний ошарашенно захлопал глазами. Он, конечно же, догадывался, что неподписанный торговый договор может быть тому причиной. Но он никак не предполагал, что Сомбриэль может быть настолько злопамятен. Лорд молча проглотил обиду.

«А Скергельд еще хуже, – продолжил огненный эльф. – Никогда никого так не называйте, ни внуков, ни сыновей».

«Ну, с Эмариэлем-то все понятно, – ехидно произнес Ассам, поддев Лелиэль. – А со Скергельдом-то, что не так?»

«Отец твой принял мучительную смерть, – повернувшись к нему, ответил огненный эльф. – Зачем привязывать судьбу невинного ребенка к этому несчастливому имени? Чтобы и его постигла та же участь?»