Марта вышла из комнаты.

Крестная подошла ко мне и обняла.

— Девочка моя, неужели ты уступишь кому-то свое? Сколько можно? Ну и пусть там лучшие из лучших, но почему ты должна кому-то уступить, если тебе это нравится? Ты не уступила братьям, сбежала из дома, так почему ты уступаешь любимого мужчину совершенно незнакомым чужим людям? Ведь он выбрал тебя.

— Откуда ты знаешь, что меня? Я видела, как он признавал другую. — рассердилась я.

— А вдруг ты ошибаешься, и все обстоит совсем по-другому? пойдем к отцу, он не случайно тебя ждет.

Я шла по дому и ждала, что сейчас отец выругает меня и накажет. Я ошиблась.

Перед ним на столе лежало письмо. Я рассмотрела на желтой бумаге черную печать в виде пчелы.

— Здравствуй, папа, — остановилась я по другую сторону стола. — Прости. — опустила я голову, словно блудная дочь.

— Прощаю, но с одним условием, — не терпящим возражений тоном заявил отец. — Ты отправишься на последний день отбора и примешь правильное решение.

— Олмод, остановись, так нельзя, — окликнула его Лалея. — Девочка напугана, она должна сама принять решение, ты не должен на нее давить. Позволь я сама с ней поговорю.

— Делай, что хочешь, Лалея, — отец протянул письме крестной. — Но моя дочь обязана явиться во дворец лорда. Идите.

В кухне пахло свежей сдобой, жареным мясом и печеными яблоками.

— Крестная, что это? — кивнула я на конверт.

— Твой билет в новую жизнь, это официальное приглашение на бал. Ты пойдешь, Арела, я вижу по твоим глазам, что ты хочешь пойти, но по неизвестной причине упираешься.

— Я скажу свой ответ завтра, крестная.

— Мы подождем.

Джеремиан

Мой переходный перстень призывно засиял, пора было возвращаться домой.

Я самолично добавил в кольцо новую функцию: таймер-напоминалку.

Это уже был третий сигнал, первые два пришлось пропустить: отец требовал моего присутствия во дворце, пока не закончится аудиенция с родственниками Эбеты Кронвайн.

Как же достала меня эта девица в последние дни!

И ее двоюродный братец, кстати, тоже.

Как я раньше не замечал их назойливость и подобострастие.

Терпеть не могу эти качества в приближенных с детства.

Особенно возненавидел всю эту муть, когда отец приставил ко мне целую команду ровесников и заставил учиться повелевать ими.

«Рано или поздно тебе придется стать лордом, поэтому учись командовать людьми», — сказал он мне однажды.

И я не посмел противиться его воле, понимая, что он прав.

Повелевать я научился.

А позже сбежал из дома в Академию. Конечно, я обставил свой отъезд самыми благими причинами. Я несколько раз намекнул отцу, что нашему миру нужен образованный, магически подкованный повелитель.

А как же? Времена меняются, все миры развиваются, везде идет полным ходом прогресс, а в Вастихане владыка-недоучка.

Да это же позорище какое!

Кому сказать, засмеют и перестанут воспринимать наш мир, как равный остальным.

Отец согласился, хоть ему и не хотелось меня никуда отпускать от себя. После смерти мамы он вообще стал боязливым, приставил к нам с братом и младшей сестре магов-охранников.

Меня оставил в покое только после того, как побывал в гостях и самолично протестировал Хранителя.

А сейчас я оставил под присмотром Хранителя Ареллу, свою медовницу.

Единственное, мне не давало покоя мое импульсивное решение, и я себя мысленно ругал все это время.

«Зачем ты снял запрет на перемещения и попросил Хранителя снять защиту?» — спрашивал я себя и тут же отвечал, болезненно кривясь и надеясь, что это незаметно для окружающих.

Я знаю, конечно, почему. Я не мог неволить Ареллу, и если бы она пожелала уйти, пусть бы шла. Я не стал бы ее останавливать, я бы категорично отказался жениться, и тогда бы наш мир постигла участь многих миров, которых уже не существовало…

Да, мне пришлось бы переселяться в другой более комфортный мир. И всем жителям тоже. Нас ждало Великое переселение в другие миры.

Ник и Мик давно предлагали перебраться к ним, если вдруг у нас тут вдруг случился бы всемирный потоп или пожар.

Но я был в раздумьях. Мне, конечно же, был мил свой дом, мои милые девочки, пчелки, которые капризничали каждый раз, когда Вастихану грозило исчезновение, но каждый раз нам давался шанс все исправить, даже не знаю за что, ну или для чего. Не знаю.

Не знаю, с кем, стоящим на ступеньку выше в иерархии Богов договаривался Всемогущий Улий, но мы, не смотря на все наши прегрешения, все еще существовали.

Фух, выражаюсь, как житель дальних островов.

Все эти мысли лезли в мою голову каждый раз, когда я оказывался в отцовском дворце и старался как можно скорее вернуться к себе, в дом, оставленный мне в наследство бабушкой со стороны матери.

— Невиновен. — вывел меня из раздумий голос отца.

Я не удивился. Я знал, что не прикасался к деве из рода Кронвайнов. Только никак не мог понять, зачем они устроили весь этот балаган?

Заслужили только презрение всех моих родственников. А род Вейнов в нашем, да и в соседних мирах пользовался уважением.

Хотя, что думать, Эбета всегда жила в роскоши, а дела ее рода в последнее время шли не очень.

Видимо, она решила самостоятельно позаботиться о своем будущем.

О Улий!

Эбета! Выбери себе любого из этой толпы молодых и богатых!

Нет, ей захотелось стать первой леди. Глупая девка!

И этот прилипала Алес. Все же не зря я припечатал ему вчера. Мерзавец, предложил уступить ему мою служанку. Он что, совсем края попутал, как сказал бы Ник, ведь понял же прекрасно, что Арелла не простая служанка в моем доме, и, что не случайно я не представил ее отцу и двору, жду удачного момента, вернее, согласия Ареллы.

По другому нельзя. Такой закон нашего мира.

Медовница должна сама явиться на отбор и дать согласие.

Я из последних сил выдержал окончание церемонии, поцеловал руку Эбете в знак примирения наших родов, и, поклонившись всем придворным, двинулся на выход, мечтая быстрее попасть в нужный коридор, откуда быстрее всего можно было переместиться к себе.

За моей спиной шаркал Олми, старейший распорядитель лордовских отборов. Кажется, он чувствовал вину передо мной, ведь именно после его визита в дом Ареллы, она сбежала.

Старый пердун не объяснил правила церемонии, и Арелла решила, что отбор проводят для моего отца.

«Глупая!»

Нет, она не глупая. Арелла милая, нежная, вкусная, сладкая, желанная.

Только с ней я хочу испить чашу ритуального меда, с ней я хочу пройти свой жизненный путь, и с ней уйти к звездам.

Мой внутренний голос тут же завредничал:

— А еще она характерная, не желает замуж и мечтает о своем деле: ателье по пошиву одежды и изготовлению шляп. Упрямая!

И все это о ней, о моей возлюбленной.

Ареллу признал Фруст и Хранитель, мои пчелки полюбили ее и лечили от наследственных судорог медовниц. Да. Это один из признаков, что девушка и есть хранительница очага лорда, спасительница Вастихана. Эту легенду мне рассказывала еще бабушка.

«Пока будут рождаться медовницы, мир Вастихана не погибнет». — помнил я ее слова.

Я спешил домой, чтобы сказать Арелле о своей любви.

Вот же олух, почему я не сказал ей об этом сразу? А наплел о чести, долге, ответственности за страну. Только напугал девчонку.

На выходе из зала я почувствовал знакомый сладкий запах. Так могла пахнуть только одна девушка, моя медовница, и она никак не могла здесь находиться.

Я обвел зал взглядом и не заметил Ареллу среди претенденток на свою руку. Ее-то я заметил бы сразу, даже не заметил, почувствовал, вот как сейчас.

Так откуда аромат? Кто может знать? Вдруг?

Я перевел взгляд на распорядителя.

— Олми, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Только то, что я тоже чувствую этот медовый аромат.

— Ты никого не встретил, кто бы так пах?

— Нет, к сожалению, нет, но… — Олми задумался, наклонил голову набок и задумался на минуту, на целую долгую минуту, но я знал, что в этот момент его нельзя торопить. — Этот аромат преследовал меня от самой моей комнаты, когда я ходил за гримуаром правды. Мне знаком этот аромат. Так пахла одна из девушек, приглашенных на отбор.