– Мне нравится, когда ты зовешь меня «Рэй», – довольно промурлыкал чертов баран. Тьфу, маньяк.

– Тебе песок в уши насыпался? Казнь! Рэй!

– Это не та игра, от которой можно отказаться, Натали, – хмуро пробубнил, уводя меня дальше по красной тропе. – Ты должна доиграть партию, хочешь того или нет. Второй вариант, в котором ты не возвращаешься в Энхарад, смертельный.

– Я правда заблудшая?

Ночью, в объятиях тигра, тоска отступила, но теперь вернулась. Я ощущала чужеродность Керракта каждой клеткой. Хотелось скулить, жалеть себя, появлялись дрянные мысли. Душа тянулась домой. Правда, им она пока считала драконий мир.

– Ты привязана к Энхараду. Вековой отбор для дракона слишком серьезная цепь, я не могу ее разорвать, – кивнул Уэйн. – Нам придется вернуться и доиграть по правилам.

– А контракт? – простонала мученически, вспомнив бесконечные рога Ахнета.

– В нем не оговорено, чьи должны быть души, – устало подмигнул ловец. – Ни пол, ни возраст, ни вид… У демонов, поверь, душа тоже имеется. И иногда забредает не туда. Найти сотню будет непросто, придется пробежаться по мирам хаоса, но я справлюсь. Контракт рассчитан на десять лет: в Ахнете течет кровь Верховного, ему некуда торопиться.

У подножия вулкана, задыхаясь от «свежего воздуха», доводящего легкие до кипения, Уэйн начертил какие-то руны. Пальцем, прямо на красном песке. Забрался внутрь разрисованного круга и дернул меня к себе.

– Задержите дыхание, детектив Холден. Будьте послушной и ничему не удивляйтесь, – прохрипел в мои губы и накрепко к ним прижался.

Голова чуть не раскололась на части от очередного «перелета через Атлантику». Выплывать из черноты междумирской бездны на свет Энхарада было болезненно.

Эта болезненность только усиливалась, расползалась по телу. Будто бы в кожу со всех сторон тыкали наконечниками бронзовых копий. Любое невольное движение заставляло охать. До чего неприятное «возвращение домой»!

– Не двигайтесь, льяра Тесса! – прогорланил прямо в мое разбитое сознание какой-то мужик. – Вы виновны в вероятной смерти нашего Бронзового владыки. И будете немедленно сопровождены в темницу. За любое сопротивление вас ждет казнь на месте.

Очередная клетка. Очередные браслеты. До чего норовиста судьба, до чего дрянное у нее чувство юмора!

Уэйн заключил контракт на сто душ, чтобы вызволить меня из одной клетки… И запихнуть в другую. Чуть более просторную и без посягательств на мои дары. Тоска по миру меня больше не мучила, и, несмотря на боль в висках, голову даже посещали связные мысли. На этом плюсы заканчивались.

Маленькое окошко под самым потолком то наполнялось утренним светом, то сковывалось ночной тьмой. И снова светлело, демонстрируя мне кусок голубого неба. Оно повторило этот замкнутый круг трижды.

Мне приносили еду и питье, но на все вопросы отвечали гнетущим молчанием. Гостей сюда не пускали, тигра я не видела. Лишь пару раз заходил важный бородатый тцар в бронзовом плаще. Сомкнув губы, он стоял перед запертой решеткой и чего-то от меня ждал. Возможно, чистосердечного.

Тут мне прав никто не зачитывал, но я, спасибо бывшей работе, их и без тцаров прекрасно помнила. Поэтому тоже накрепко сжимала губы, демонстрируя, что буду хранить молчание. Пускай сначала выдвинут нормальное обвинение, выдадут адвоката… А там уже я решу, что говорить, а что нет.

Вечером третьего дня бородатую физиономию тцара сменило миловидное лицо владычицы Таюра. С койки показалось, что Улька, искусавшая в кровь губы, мне просто мерещится.

– Натка… Нат… Зачем же ты вернулась? – всхлипывала она из тени, не подходя слишком близко к решетке.

– А зачем же ты меня подставила, Ульяна? – вскинула на нее прямой, тяжелый взгляд. Такой, каким обычно смотрю на допросах. Плевать, что за решеткой пока что я.

Владычица испуганно отшатнулась в черноту и с минуту оттуда не выходила.

– Кайл сказал, что кинжал принадлежит Тери, – пробормотала из тени. – И что там нет никакого яда. Сато-заступница, я ведь тоже могла пораниться!

– Ловец, обманом укравший тебя у другого, что-то сказал, и ты охотно поверила? – фыркнула насмешливо, не торопясь встать с неудобной койки.

За эти дни я всякого надумала… Только одного понять не могла. Как же так, черт дери, Улька?!

– Это должна была быть просто рана… легкая… – растерянно прошептала Дятлова, выныривая на свет.

– За покушение на дракона следует казнь, Ульяна. Какая разница, легкое ранение или тяжелое? – вскинулась, стряхнув тонкое пахучее одеяло на пол. – Терриет такая же потерянная душа, как и ты. Она так же страдала в своем Сеймуре и стремилась в мир драконов, к изначальной судьбе.

Я уже разобралась в матчасти. Вот благодаря общительной Тери в том числе и разобралась!

– Я понимаю, что совершила дурное, Натали, – сухо произнесла владычица, спрятавшись за пронизывающе холодным тоном. – Ее изначальная судьба против моей. Такова цена. Но я не собиралась подставлять тебя. Кайл обещал мне… Обещал, что перенесет тебя в безопасное место, подальше от опасности…

– Он перенес, – кивнула с усмешкой. – В Керракт. На торги. Знаешь, там такой крюк, а к нему прикреплена сетка…

– Боги…

– Ульяна, – я устало потерла лоб, припоминая свои допросы. Хмыкнула горько. – Сейчас тот самый момент, где ты говоришь, что не могла поступить иначе. Что тебя вынудили обстоятельства и вот это все. Давай я терпеливо выслушаю, а потом ты уйдешь.

Она судорожно набрала воздуха в грудь, пошатнулась и… кивнула.

– Я слишком многое тут обрела, я… не смогла отказаться от этого. Не смогла.

– Конечно, да, понимаю, – зеркальным холодом фыркнула на нее. – Замки, короны, «владычица то», «владычица се»…

– Ни черта ты не понимаешь, Натка! – выкрикнула Дятлова и шлепнула ладонью по решетке. – Кайл сказал, что лишит меня всего, если не сдержу слово, данное восемь лет назад. Мужа, судьбы, любви… Мы ждем малыша. Третьего.

Я пошатнулась и прислонилась к холодной стенке. У них дети есть? Хотя… да, так ведь бывает у нормальных людей с личной жизнью. Вполне могут быть. За восемь-то лет!

– Как это третьего? – все-таки нервно перепросила.

Никак в голове не укладывалось. Двое? Драконов? Может, даже летающих?

– Так случается, Нат, когда очень любишь. И не можешь насытиться. И все так правильно, что больше ни о чем не думаешь, – она уже не скрывала слез, равнодушно размазывая их по аристократическим скулам. – Наш старший Тайерелл… с сестренкой Натэллой… Оба остались в Таюре, с нянечками-островитянками. Кайл сказал, если я откажусь, он вернет меня гаснуть в Хаврану немедленно. Даже не даст увидеться с ними в последний раз. Каждая мать, Нат… за свое дитя…

Я растерла лицо, пытаясь не впустить в себя сентиментальное желание разреветься. Я коп, а не эта ваша «кисельная» ди Брайнтвилль!

Нос все же защекотало, в груди защемило. Я никогда не представляла себя с детьми, но допускала, что рано или поздно могу стать тетей. И, наверное, за Алиску… и ее гипотетическую малышню, зовущую меня «тетей Татой»…

– Натка… Нат… Я не помню, как подписывала тот кровно-духовный контракт, – Улька ударилась лбом о железный прут, и на ее гладком лице осталась розовая отметина. – Я едва соображала, кто передо мной стоит. Казалось, я тлею… обращаюсь пеплом… прямо в своем здоровом, крепком теле… Мне было очень плохо. Очень.

Ощущение это мне было знакомо. Я вдоволь насладилась им в Керракте, в клетке, в гареме рогатого Ахнета.

В своды темницы ударился гул чьих-то шагов, и Серебряная владычица напряглась всем телом. Отправила мне печальный взгляд, прошептала, что будет просить у мужа самой легкой меры наказания. И окончательно скрылась в темноте.

***

Когда голубое небо явилось на смену черному в четвертый раз, перед клеткой предстала другая фигура. В знакомом коэфере. И, что весьма обидно, без каких-либо браслетов!

– Почему ты не в кандалах? – протянула растерянно, скользя взглядом по недельной щетине.