– Можно. Чего у тебя невеста голодом?

Я сглатываю, пытаясь найти в себе силы на ответ, но Артём снова выручает.

– Она на диете. Сама понимаешь, после шести не есть и всё такое.

– Ужас какой! – сокрушается «тёть Ната». Интересно как её полное имя? – Она же и так у тебя худющая. Ветром перевернуть может.

– Ничего не поделать. Мы с собой заберём?

– Конечно.

– Спасибо, – он улыбается хозяйке и смотрит на меня. – Ещё посидим или домой тебя отвезти?

– Домой.

Нетронутые пирожные пакуют в два пакета и вручают мне. Артём снова раскрывает зонт, доводит до машины и помогает сесть.

– Куда едем?

Я называю адрес. Как только навигатор строит маршрут, понимаю, насколько глупо прокололась.

– Не бери в голову, – говорит Артём. – Всё равно узнал бы.

– Зачем? – цежу сквозь сомкнутые зубы.

– Интересно, – просто отвечает он. – Нравится, как ты реагируешь.

Ну и что это значит?

До дома доезжаем в молчании. Пару раз во мне зажигается мысль попросить вернуть меня к магазину, но я не решаюсь сказать вслух. Признать честно, мне страшно возвращаться туда сейчас.

До моего дома доезжаем раньше, чем я нахожу слова. Чувствую себя тупицей.

– Спасибо, – опускаю взгляд. – За кофе и… за то, что помог.

– Ещё за пирожные, – он протягивает руку и отдаёт мне оба пакета. – Держи. У тебя брат, может ещё кто дома. Чтоб самой досталось.

– А ты?

– А я, будет надо, ещё заеду. Слышала же. Ругают, что забыл.

Я улыбаюсь. Очень хочется спросить у него, что мне теперь делать, но я не решаюсь.

– Спокойной ночи тогда?

– Ага. Проводить?

– Нет, не нужно. Тут идти два шага.

Забрав вещи, я выхожу в серость и добегаю до козырька подъезда. Оглядываюсь, пока ищу ключи, Артём не уезжает. Ждёт, когда я зайду в подъезд, видимо. Странный он.

Наконец, дверь открыта, и я машу рукой на прощание. Нос наполняется «запахом стариков», что после дорогой машины кажется слишком контрастно. Горло стягивает от досады.

– Чёрт.

Я медленно выдыхаю и поднимаюсь к себе. Какого чёрта, а? Как он вообще там появился? Я ждала Женьку, настраивалась на выговор от брата за то, что затупила и пустила этих придурков в магазин, а вместо этого пришёл принц на огромном чёрном коне с кучей сил под капотом.

Главный вопрос – зачем ему это? Мне вот не приходит в голову взять и начать причинять кому-то добро за просто так. Чего он хочет?

От размышлений отвлекает крик и звон разбивающейся посуды. Я уже поворачиваю на свою лестничную площадку, когда понимаю, что звук совершенно точно идёт из нашей квартиры.

Последние ступеньки преодолеваю, почти не касаясь пола. На ходе пытаюсь достать ключи из бокового кармана сумки. Естественно, закон подлости не дремлет и они вываливаются из руки, летят на пол, звякают, а потом и вовсе сваливаются с площадки и, судя по звуку, приземляются этажом ниже.

– Чёрт!

Уже собираюсь лететь вниз за ключами, но дёргаю ручку двери и понимаю, что открыто.

Плевать на ключи, потом заберу!

– Мама!

Кричат в кухне. Я скидываю кеды, куртку, сумку и пакеты с пирожными и бегу по коридору и замираю.

Женька лежит на полу и тяжело дышит. Над ним незнакомый мужчина. Второй сидит за столом и спокойно наблюдает, как его друг со всей силы пинает моего брата.

– Вы охренели! – кричу я. – А ну свалил, урод!

Получается грозно. Даже очень. Не знаю точно, что со мной, обычно я не стала бы так резко. Да что там, я же вот только из магазина, где и слова поперёк трём пьяницам не сказала и чёрт знает, что бы со мной было, если бы не появился Артём, а сейчас? Это родные стены так действуют? То, что брат в опасности? Или после первого предупреждения судьбы я с чего-то решила, что бессмертна?

– А, Марина Сергеевна, – хмыкает тот, что сидит за нашим столом. – Вы сегодня рано.

– Что вы здесь делаете ублюдки?! Немедленно выметайтесь из квартиры!

– Пришли за платой, которая не поступила в этом месяце. Мы пришли узнать, в чём дело.

Коллекторы, ну конечно. От этих ублюдков нигде не спрятаться. Хорошо, что мать на работе и не видит этого.

– И как мы будем платить, если придётся теперь тратиться на лекарства для брата? Вы нормальные, нет? Убирайтесь отсюда, пока я полицию не вызвала!

– А разве это решит проблему? – поднимает бровь мужчина. – Слушайте, дети, вы не понимаете положения вещей и это ваша проблема. Деньги взяты? Да. Вернуть надо? Само собой. Не будете платить, будет происходить нечто, – он кивает на Женьку. – Подобное.

– Вы прекрасно знаете, что это не наши долги!

– Мне всё равно, чьи. Мне нужны деньги, которые числятся за вашей матерью, – безразлично шевелит плечом. – Потому и спрашиваем с неё.

– Вы избили моего брата!

– За дело и длинный язык. Детка, это не шутки. Будете упрямиться и дальше, придётся говорить по-плохому. У вас вроде машина есть. Можете её продать.

– Вы прекрасно знаете, что этого не хватит, чтобы расплатиться с долгом!

– Продавайте квартиру, – безразлично пожимает он плечами. – Детка, мне всё равно, как это будет. Хоть натурой всей семьёй торгуйте, но деньги отдать нужно.

Ага, конечно. Легко сказать. А жить потом в коробке на улице?

На наше с Женькой счастье, он поднимается и вместе с другом тащится к двери. Я вжимаюсь в стену и стараюсь казаться всё такой же смелой, но выходит у меня не очень. Проходя мимо тот, что бил Женьку, задерживается точно напротив меня.

Я хмурюсь, не понимая, чего ему надо. Старше меня лет на пять, может на десять. Комплекция примерно как у Артёма. Пока я задумываюсь над тем, почему вообще о нём вспомнила, мужчина усмехается.

– А ты ничего такая. Хочешь скину немного с суммы долга?

– Ты охренел?! – огрызаюсь я. – Вали отсюда! Пока я…

– Пока ты что? – он заинтересованно поднимает бровь.

И правда, что? Единственное, что приходит на ум – пока я не скажу своему вроде как знакомому и он не придёт, чтобы тебе всыпать.

Как жаль, что всё не так просто. И Артём мне не поможет.

– Дим, пошли, – басит из коридора его напарник. Нам ещё на завод ехать.

– Подумай, цыпа. Долг большой.

Я выдыхаю только когда они выходят из квартиры.

Чёрт. Чёрт!

– Женька! Ты живой?!

Бегу к брату, всё ещё валяющемуся в отключке. После ухода коллекторов воинственность с меня слетела как листва с деревьев осенью.

Выглядит Женька так себе. Комплекция у него сухая, так что двое крепких мужиков, явно не прогуливающих тренажёрку ему были не по зубам. Та троица, что пристала ко мне тоже. О чём я только думала?

– Вставай, Женька, – на глаза слёзы наворачиваются. – Я не знаю, что делать!

Он ворчит что-то неоднозначное, доказывая, что хотя бы жив. Всхлипываю и бегу в коридор за сумкой, нахожу телефон, а после набираю маму. Чёрт, ключи ещё забрать надо.

Мама отвечает не сразу. Я успеваю спуститься и забрать их, благо они никуда не делись и возвращаюсь в квартиру, надёжно заперев дверь. Телефон не отзывается. Чёрт…

Придётся в скорую. Проверять будут. Вопросы задавать. К маме опять же. Но, блин, а если у него что-то серьёзное? Только собираюсь сбросить и вызывать неотложку, как слышу голос мамы.

– Марин, ну что такое? Мне работать надо!

– Мам… тут эти были, всхлипываю я. – Женьке досталось. Он лежит, дышит, но не встаёт и не отзывается. Что делать?

– Били?!

– Да.

– Как долго лежит?

– Не знаю, может минут пять…

– Вызывай неотложку, – её голос на работе звучит так официально, но я рада. Врач. Я вот сейчас не способна мыслить здраво. – Назовёшь им номер нашей больницы, попросишь довезти. Я встречу. Документы его не забудь.

– Ладно, – смазываю слёзы. – Всё тогда, отбой.

Пока жду ответа от службы спасения, обвожу взглядом кухню. Избили брата, устроили беспорядок. Зачем? Запугивали? На кой чёрт он вообще к ним попёрся?! Зачем спровоцировал? Или они сами напали? А главное, что теперь делать?