Три дня долгий срок. Чуть меньше, чем прошло с момента моего знакомства с Мариной. И даже на примере нашего общения ясно, что произойти может разное. У меня нет уверенности в том, что я был единственным, но раз она так в меня вцепилась, значит я точно самый выгодный из кандидатов. Не хочу наговаривать зря, поэтому и пытался уговорить её на тест. Совершенно безопасный.

После магазина выворачиваю на трассу и утапливаю педаль в пол. Мимо проносятся уже тронутые осенью пейзажи, скоро станет совсем красочно. Любуюсь видом, сосредотачиваюсь на обгонах и, наконец, отвлекаюсь от проблем.

До коттеджного посёлка добираюсь быстро. Сворачиваю в хвойный лес и, немного попетляв по асфальтовой дорожке добираюсь до первых домов.

Меня уже ждут. Едва свернул с дороги на площадку перед воротами, как те плавно откатываются в сторону. Я паркую машину перед домом и выхожу вместе с пакетом и каким-то грустным цветком, который прихватил на кассе.

— Привет, проходи, — бабушка ждёт меня на крыльце и близоруко щурится, когда я подхожу. — А это что?

— Новый пациент для тебя, — вручаю ей горшок. — Нуждается в спасении.

— Ну хоть не коты, — хмыкает она. — Сейчас чай заварим, шарлотка уже готова.

— Без соды?

— У соседки взяла. Но тебе всё равно спасибо, что заехал.

Мы садимся за стол. Как свойственно, наверно всем бабушкам, на нём появляется куда больше тарелок и вазочек, чем может съесть человек. Затем она заливает цветок водой, ставит в раковину и, наконец, садится за стол.

— Мне нужно, чтобы ты меня выслушала и оценила весь этот звездец со стороны, — прошу я.

— Как официально, — она сужает глаза и обхватывает руками чашку. — Что ж, рассказывай, что именно тебя так беспокоит?

Излагаю суть. Подробно, но без лишних подробностей. Коротко и по существу. Бабушка улыбается, я даже знаю почему. Слишком много говорю о ней, Марине, хотя основной источник проблем явно Мила. Когда я заканчиваю она чему-то хитро улыбается и меня это нервирует.

— Что смешного?

— Ты. Вырос, наконец.

Я наклоняю голову к плечу и поднимаю бровь.

— А если серьёзно?

— Я и так серьёзна. Ты впервые приехал ко мне не о цифрах говорить, а о девушках и правнуках. Хорошо же.

— Да как тебе сказать…

— Тём, ты не дурак и прекрасно понимаешь, что бывшая тебе голову дурит. Если бы ей было нечего скрывать, она бы не юлила и вела себя иначе. С твоих слов видно, что она играет ва-банк.

Услышав это на сердце становится легче.

— Если она не даст тебе разрешения, то какой смысл волноваться сейчас? Придётся ждать девять месяцев, чтобы узнать точно. А вот с Мариной ждать не выйдет. Действовать нужно сейчас.

— Трубку не берёт. Как думаешь, насколько наглым будет просто взять и приехать?

— Зная тебя, я удивлена, почему ты до сих пор этого не сделал.

— Хотел дать ей отдохнуть.

— Тогда доедай и вперёд. Нечего ждать, — она встаёт. — А как говоришь её фамилия?

— Тренина.

По лицу бабушки проноситься тень. Я настораживаюсь и уточняю.

— А в чём дело?

— Отчество её знаешь?

— Сергеевна. В чём дело, ба?

— Ни в чём… — она ловит мой взгляд. — Кажется, я знаю её отца. Как давно он «пропал»?

На пороге стоит мужчина, лицо которого я уже не надеялась, да и не хотела бы больше видеть. Тренин Сергей Иванович, мой отец окидывает меня критикующим взглядом, хмыкает и шагает в квартиру с таким видом, будто мне показалось, что он бросил нас и сбежал.

Сколько прошло времени? Пять лет? Семь? Я даже не помню. Да и какая разница, если ощущались они как все тридцать?

Я настолько в шоке от происходящего, что даже не сразу реагирую на то, как по-хозяйски он входит в квартиру и осматривается.

— Какого чёрта? — вырывается у меня. — Что ты здесь делаешь?

— Не ругайся, — хмыкает он.

Коротко и жёстко. В детстве папа воспринимался совсем иначе. Казался таким высоким и сильным, почти что суперменом, способным и розетку починить, и банку клея открыть, если не получалось самой.

Помню, как я не понимала, почему он ушёл. Злилась на маму, думая, что это та виновата папином уходе. Обижалась, не разговаривала с ней, разрушая и без того непростые отношения и замыкаясь в себе.

Почему-то очень ярко вспоминаю ощущение. Годы и трудности стирают лишние эмоции, и теперь я не понимаю, как должна реагировать на его появление.

Пока я пребываю в шоке и пытаюсь собраться с мыслями, отец разувается и проходит в квартиру. Скользит взглядом по стенам и хмурится. Будто ожидал что-то увидеть, но не находил.

— Почему так грязно? — хмыкает он, оглядываясь на меня.

Отвожу взгляд. Я будто снова оказываюсь в детстве. Провинившаяся девочка, которая вовремя не навела порядок, не сделала уроки и теперь не пойдёт на день рождения подружки, к которому очень долго готовилась.

Следом приходит другая мысль — а какого чёрта?

— Что прости?

— Кто устроил здесь такой бардак? Самой-то приятно жить в свинарнике?

У меня сейчас разрыв мозга случится. Я с ума сошла или в чём причина его внезапного наезда? Будто в коме была, а теперь очнулась и наблюдаю за этим сюрреализмом. Это точно не сон?

Пробую ущипнуть себя. Больно! Значит реальность?

— А тебе какое дело? — огрызаюсь я. — И чего ты вообще тут забыл? Вваливаешься, не поздоровавшись да ещё и с таким наездом! Кем себя возомнил?!

— Мда. Я догадывался, что тебя нельзя было оставлять с матерью, — фыркает он и идёт в сторону кухни. — Где твоя мать?

— А тебе какая разница? — неуверенно начинаю я, отправляясь следом, полностью сбитая с толку. — Что-то тебя это не беспокоило последние годы. Ни звонков, ни писем. Завтра красный снег пойдёт или почему ты пришёл?

Отец, ожидаемо, не находит маму и идёт обратно в коридор, явно собираясь проверить остальные комнаты. Я преграждаю ему путь.

— Мне полицию вызвать или сам уйдёшь? — опускаю подбородок.

— Марин, в сторону уйди. Ты вообще не понимаешь, что здесь происходит.

— Да ладно?! Серьёзно? Я в шоке.

— Клоунизмом не занимайся, — фыркает он. — Это совершенно недопустимо и не к месту.

— Может если бы кто-то начал разговаривать словами через рот, ему было бы проще объясниться со своей дочерью? — я встаю, упираясь руками в стены и не позволяя ему пройти мимо. — Например объяснить, где его носило, а не просто делать рожу кирпичом и ходить с таким видом, будто ничего не случилось!

— Задавай эти вопросы своей матери…

— А давай хватит?! Ты можешь хоть на миг включиться в настоящее и посмотреть мне в глаза?!

Он цокает языком и нехотя, будто его заставляют сделать это, переводит на меня взгляд. Хотела бы я понимать скрытые смыслы подобного, о чём он думает. Наверно Артём смог бы, у него здорово получается читать людей. А может для этого нужно хоть немного знать человека, которого пытаешься прочесть. Смешно, конечно. Я думаю, что мой парень смог бы прочитать моего отца лучше, чем я.

Ах да. Мы же не станем парнем и девушкой, потому что Артём должен заняться своей семьёй…

Это осознание распаляет во мне злость, которая быстро находит жертву.

— Ты кем себя возомнил вообще?! Уехал, ничего не сказав, не попрощавшись, забрал охренительно большую сумму и спустил её на… чёрт, да я даже не знаю на что! Проституток? Наркотики? Выпивку, которая стоит дороже, чем моя жизнь? Я долго думала, пытаясь понять, на что можно потратить деньги своей семьи. Знаешь как мы тут живём? Хотя откуда тебе. Женьку вот чуть не убили коллекторы. Избили сильно за то, что не заплатили по счетам вовремя.

Отец заинтересованно поднимает бровь.

— И где он сейчас?

Я даже воздухом давлюсь. Серьёзно, блин? Я говорю ему, что его сын борется за жизнь прямо сейчас, а он и бровью не повёл?

Мне начинает казаться, что нам с этим человеком говорить вообще не о чем.

— В больнице! Увезли на операцию. У тебя что, вообще сердца нет?